Титана хватило всего на несколько шагов, а потом… Отставной майор разведки, легенда нескольких вооружённых конфликтов, напоролся на невидимую стену. Семён улыбнулся, и я понял, что впервые увижу его истинную силу.
Поднявшись, Титан открыл белесые глаза. Нащупал свои артефактные кинжалы и, улыбнувшись, вогнал их в собственную шею. Один из кинжалов вошёл слева, другой — справа.
Но на этом представление не закончилось. Кровожадность Фобоса вновь начала прорываться из подсознания, и без того эффектная победа омрачилась ненужной кровожадностью. Повинуясь чужому контролю, хрипя кровью, Титан протянул оба лезвия навстречу друг к другу. В этот раз неимоверная сила Титана сыграла против него. Одно мгновенье, один удар сердца, и, повинуясь чужому приказу, заставная легенда M-3 снесла собственную голову, которая под гробовое молчание трибун упала на арену.
— Фобос какого… — прокричал я, но открывший глаза Семён усмешкой заставил меня заткнуться.
— Увидимся в раздевалке… — давясь кровавыми пузырями, пробулькал он и закатил глаза.
Злость на кровожадного Вивисектора, которая секунду назад застилала мои глаза испарилась. Сердце пропустила один удар. А когда я вновь смог вдохнуть, то понял: Фобос — всё! Это откат от применения запрещенной магии? Или последствия того, как Титан нашинковал его внутренние органы?
Неважно. Не о том сейчас думаю. Рефери не объявляет нашу победу, а значит запечатывание Монаха, это лишь отсрочка нашей с ним встречи. И теперь, когда мы победили остальных, придётся сразиться и с ним.
— Антоха? — окликнул я, тяжело дышащего здоровяка.
Титан заставил его побегать и паладину требовалось пару секунд, чтобы успокоиться.
— Нормально, — прохрипел он. — Устал только. И пару царапин поймал. «Что с Семёном?» — спросил он, а я не смог выдавить даже слова и только покачал головой. — Понятно.
Удивительно, но здоровяк равнодушно отнесся к потере Фобоса. Да, я прекрасно понимаю, что его смерть не окончательна и скорее всего он где-то возле своего Тотема уже потирает большие фантомные раны на спине. Но, чёрт подери, какого хрена он отступил от плана? Почему сразу не ринулся к телу Феникса?
Захотел самолично пустить кровь бывшему наставнику? Идиот! Кровожадный придурок! А я лучше? А я ведь мог несколько раз окликнуть его, прервать кровожадный кураж! Но не сделал этого. И в его смерти была и моя вина — капитана команды.
— Магнус, — окликнул меня Антон. — С третьим заканчивать будем?
— Да-да. Извини, отвлёкся, — отвлекаясь от хмурых мыслей, отозвался я.
— Ну так давай, давай, — подтолкнул меня он.
После произошедшего накатила апатия. Устраивать шоу? Представление, о котором будут трубить новостные порталы? К демонам!
Вытащив Чернильную Тюрьму Монаха, я вытащил деревенский нож. Плевать, что скажут Пуговка и Змеяда, сейчас я хочу, чтобы всё поскорее закончилось.
Надорвал край рисунка и, помедлив одну секунду, полностью разорвал бумажную тюрьму. Воплощение запечатанного в ней Монаха не заставило себя ждать. Лысый боец с шестом начал проявляться, будто вытекая из разорванного рисунка. Но ещё до того, как он покинул бумажный плен, я занёс руку с ножом. Один скупой удар в покрытый татуировками череп. Даже Титан со своей ловкостью не увернулся бы. И к концу воплощения с Монахом было покончено.
Громогласный гонг возвестил о нашей победе. Может быть я себя и накручиваю, но радости это не принесло. Мы ведь могли. Могли сыграть «чисто»! И если Фобос думает, что своей смертью расплатился за неповиновение приказу, то как же он ошибается…
— Это было… — на эмоциях Антон начал заговариваться.
Но самым ярким маркером его возбуждения оказалось то, как здоровяк надел мундир. В первый раз он натянул его прямо поверх спортивной формы, а получив замечание поправился, но вновь натянул на этот раз шиворот навыворот.
— Да, Фобос, это было… — поддержала своего парня Змеяда.
— …ПРОВАЛЬНО!!! — осадил я сладкую парочку.
Очевидно, этого не ожидал никто из присутствующих.
— Поясни, — ослабив воротник попросил Семен.
Очевидно, он ждал похвалы за самопожертвование, удивлений тому, как идеально парень применил чужую магему, но я его осадил.
— Когда я сказал атаковать Феникса я ждал, что ты его атакуешь. А что сделал ты? — спросил я и сам же ответил на собственный вопрос. — Ты поддался куражу и эмоциям. Захотел лично прикончить Титана. И как итог — пал от скорости противника, о которой сам же нас и предупреждал!
— Магнус ну ты чего? Мы же выиграли! — закатил глаза Антоха.
— Дело не в выигрыше или проигрыше, дело в игнорировании приказов! — пояснил я. — Нотаций больше не будет, — серьезно предупредил я. — Завязывай с самодеятельностью.
С этими словами я покинул раздевалку.
— Да чего ты на него взъелся? — догнав меня не удержалась Пуговка. — Да, он ослушался, но Семен же хотел как лучше!
— Лучшее — враг хорошего, — резонно заметил я. — Семен воспитывался как офицер, которому предстояло сделать карьеру в армии. Но его кровожадность и игнорирование прямых приказов… Мне нужны надежные люди. Надежные, понимаешь? А Семену намекни, что пора бы его клану подумать о самообеспечении. Ну так, на случай если он выйдет из команды и ему придётся заниматься простыми боярскими делами.
Пуговка остановилась. Видимо не поверила в серьезность моих намерений. Ну, а я уверенной поступью шагнул в портал.
* * *
Катя обещала вернуться вечером, ну, а я, напялив фартук, колдовал на кухне. Не то, чтобы как Антоха я любил стряпать, но победа с привкусом саботажа подтолкнули меня посвятить вечер моей морферике.
— Че жрешь? — окликнул меня голос, когда, зарывшись в холодильник, я проверял свежесть сосисок.
Поперхнувшись, я развернулся и не сразу узнал того, кто стоял в дверях.
Седой старик с раскосыми глазами и цветными бусинами в волосах усмехнулся. Над головой Петра больше не было фрейма и потому в седом старике я не сразу узнал перевертыша.
— Петр? — удивился я. — Не сразу признал тебя без усов и хвоста.
— Бросай шутить над богами, Чернильный Маг. Твой рисунок разваливается.
На все мои вопросы Петр не отвечал, призывая лишь следовать за ним. У самой двери моего кабинета, перед которой оборотень-бог остановился, я понял, что что-то не так. Массивная деревянная дверь изменилась. Вся, от латунной ручки до кованных петель, она преобразилась, став… Картонной!?
Затаив дыхание я с опаской коснулся ручки и толкнул ее. Внутреннее убранство осталось неизменным. Стол, книжный шкаф, глобус и чучела зверей, оставшиеся еще со времен, когда в кабинете заседал Катин дед, остались неизменны. Лишь с одной поправкой — все было нарисованным!
— Что здесь… — попытался спросить я, но договорить не успел.
