– Уверена, ты сможешь объяснить им происходящее в правильном ключе.
– Если не смогу – я знаю, к кому обратиться.
– Хорошо. – Наоми помолчала. – Ты ведь общаешься с Баррингтонами?
– Не очень тесно, – медленно ответил Пятый. Амар не могла не знать об его отношениях с Анной, то есть о его попытках построить отношения и сделать их близкими, но вопрос задала так, словно только что появилась в ангаре, что и стало причиной осторожности Фрейзера. – А почему ты спросила?
– Хотела узнать твоё мнение: может ли Баррингтон стать проблемой?
– Анна?
– Анна, – подтвердила Наоми.
– Проблемой для кого? – уточнил Пятый.
– Сейчас объясню. – Женщина мягко взяла Фрейзера под руку и повела прочь от толпы. – Пока мы сидели в запертом ангаре, не зная, что нас ожидает в будущем, и надеялись на появление спасателей, которые увезут нас домой, мы могли позволить ребятам вести себя как угодно… В пределах разумного, разумеется, но в рамках того порядка допускалось очень много. Ребята вели себя весьма свободно.
– Теперь всё изменилось? – прищурился Пятый.
– Не всё, но многое, – ответила Наоми. – Поскольку возвращение откладывается, мистер Райли собирается предпринимать активные действия…
– Он хочет изучить корабль пришельцев? – перебил женщину Чарльз.
– Как минимум изучить, – помедлив, ответила Наоми, заметно выделив первые два слова.
– Он хочет завладеть кораблём? – Фрейзер перешёл на шёпот.
– У мистера Райли есть план, – уклонилась от прямого ответа женщина.
– Ещё один?
– А как, по-твоему, мы вытащим VacoomA в космос? То, что мистер Райли говорил о нескольких контурах – правда, но чтобы добраться до них, нам, возможно, потребуется взять корабль под контроль. Вопрос – как это сделать?
– У нас всё плохо? – спросил Чарльз после довольно длинной паузы. Он, конечно, догадывался, что спасательная миссия с треском провалилась, но одно дело – предполагать, и совсем другое – услышать это от человека, знающего положение дел из первых уст.
– У нас всё непонятно, – вздохнула Наоми. – Ты слышал мистера Райли: он хочет домой не меньше нас, а может – намного больше, потому что дома он миллиардер и один из самых влиятельных людей планеты, а здесь – один из землян, застрявших на чужом корабле. Прилетев сюда, мистер Райли сделал колоссальную ставку, фактически пошёл ва-банк, поэтому он сделает всё, чтобы вернуться. Однако понимание того, что стоит на кону, делает мистера Райли нервным, да и все остальные весьма напряжены, поэтому я прошу: поговори с Анной и объясни ей, что никому из руководителей фронда сейчас не нужна. Мы должны быть едины, и она не должна вставлять палки в колёса.
– Что мы подразумеваем под «палками в колеса»?
– В настоящий момент – всё, что мешает нам ехать.
– Вообще всё?
– Вообще всё, – твёрдо сказала Наоми. – Когда мы окажемся на Земле – тем или иным способом, – пусть кричит сколько угодно, рассказывает об ущемлении своих прав и подаёт в суд. Но сейчас мистеру Райли нужна абсолютная лояльность, и он будет добиваться её всеми доступными способами. Включая самые жёсткие.
– Почему Аллан не сказал об этом во время собрания? – поинтересовался Чарльз, который прекрасно понял, что имеет в виду Наоми под жёсткими мерами: ему довелось провести время в карцере, правда, за дело. Но теперь, похоже, попасть в карцер станет намного проще, и Анна, с её обострённым чувством справедливости, может загреметь в него с лёгкостью.
– Мистер Райли не сказал об этом на собрании, потому что он – хороший человек, которому приходится принимать непростые решения, – ответила Наоми. – А для проведения непростых решений в жизнь у него есть помощники, в том числе я.
– И что ты для него сделаешь? – неожиданно для самого себя спросил Фрейзер. И услышал ожидаемое:
– Что угодно.
– Аллан умеет подбирать помощников.
– Учись у него, – посоветовала женщина. – В этом нет ничего постыдного – учиться у того, у кого есть чему учиться. Тем более что ты очень нравишься мистеру Райли и он рассматривает тебя как надёжного друга.
– Неужели?
– Мне незачем тебя обманывать, Чарльз, – ласково улыбнулась Наоми. – Ты умный и должен понимать, что выбор у мистера Райли невелик: ты или Арнольд, но из всего, что он о вас услышал, ты идёшь в лидерах.
– И что это значит?
– Это значит, что тебе предложено присоединиться к группе, которую мистер Райли собирает для рейда внутрь корабля.
– Когда предложено? – не понял Чарльз.
– Только что, – рассмеялась женщина. И нежно толкнула его кулачком в грудь. – Дурашка.
– У меня есть время на размышления?
Прохладный вопрос вызвал у Наоми удивление – она ожидала, что Фрейзер с радостью примет предложение, и несколько растерялась.
– Часа будет достаточно?
– Вполне.
– Значит, через час я жду ответа. – Женщина помолчала. – Но от себя хочу добавить, что доверие мистера Райли стоит очень дорого. Дружба с ним крепко тебе поможет.
– Я происхожу из очень влиятельной и очень богатой семьи, – напомнил Пятый.
– И поэтому тебе не нужна дружба других миллиардеров? – притворно удивилась Наоми. И нежно провела рукой по волосам Фрейзера: – Всё будет хорошо, Чарльз. Ты – разумный мужчина и прекрасно понимаешь правила жизни. Кроме того, от тебя не потребуется ничего, что способно тебя как-то задеть или унизить. Нам нужно одно: верность мистеру Райли и чтобы твой авторитет работал на общее дело.
– Я понял.
– Вот и хорошо.
Наоми поцеловала Пятого в щёку – лёгким, дружеским жестом, и направилась к «Чайковскому». Фрейзер же потоптался там, где они расстались – в дальнем углу ангара, затем добрёл до картины Диккенс, – просто чтобы куда-нибудь добрести, поскольку ему нужно было поразмыслить над словами Наоми, и там к нему подошёл Хиллари.
– Привет!
Общаться с ним у Пятого не было никакого желания, но грубить здоровяку, нарываясь на скандал, он не хотел, поэтому ответил сухо, но не зло:
– Что-то нужно?
– Поговорить.
– Это я уже понял.
– О чём ты трепался с Наоми?
Фрейзер догадывался, что Хиллари заинтересуется их разговором, поэтому подготовил ответ: долгий взгляд, полный искреннего изумления. В любое другое время такое поведение вызвало бы у Арнольда гнев, однако сейчас здоровяк тоже не хотел ругаться и примирительным тоном произнёс:
– Извини за этот вопрос, я просто подумал, что ваш разговор может быть связан с тем, что я хотел обсудить.
– А что ты хотел обсудить?
