– Пожалуй, – согласилась Леди. – В чём же тогда проблемы?
– Сейчас узнаем. – Конфетка выдержала короткую паузу и уверенно повторила: – Возобновить ремонтные работы.
– Приказ отклонён, – уверенно повторил КУ2.0.
– Причина?
– Конфликт с действующим протоколом высшего ранга.
– Запущен протокол высшего ранга?
– Подтверждено.
– Наименование протокола?
– «Прекращение оперативной деятельности, обусловленное экстренными обстоятельствами».
– О чём он говорит?
Но Сандра не обратила внимания на вопрос подруги.
– Действующая процедура?
– Обратный отсчёт.
– Это то, о чём я думаю? – вздрогнула ОК.
– Остановить.
– Приказ отклонён.
– Причина?
– Запущен обязательный протокол при аварийном отключении Первого Ядра. Станция переведена в режим блокировки и включена система самоуничтожения. Если в течение ста стандартных ги Первое Ядро не восстановит функции в полном объёме, станция полностью прекратит оперативную деятельность.
– Проклятье…
– Сколько времени у нас есть? – выдохнула Леди ОК.
Сандра отыскала в смартплексе перевод и откинулась на спинку кресла: сто стандартных ги соответствовали восьмидесяти земным часам, сорок из которых уже прошли.
– Кажется, в императрицы нам пока рано, Октавия. Сначала нужно разобраться, как остаться в живых.
Отель «O’Sullivan Inn» Чикаго, США
2036
– Зачем ты так со мной?
Вопрос она задала неожиданно: поднялась с кровати, сказав, что хочет вина, и спросила, стоя к мужчине спиной, медленно наполняя бокалы «надышавшимся» красным. О чём спрашивает, не уточнила, но Амато понял, о чём. Невозможно было не понять. Он заложил руки за голову и медленно ответил, глядя на девушку с грустной улыбкой:
– Так будет лучше.
– Для кого? – Рука дрогнула, и несколько красных капель упали на столик.
– В первую очередь – для нас.
– Для нас будет лучше оставаться вместе.
Сандра вернула бутылку на стол, несколько секунд смотрела на красные капли, затем взяла бокалы и вернулась к мужчине. Она знала, что услышит дальше, и не ошиблась.
– Для нас будет лучше, чтобы ты вышла из игры, любовь моя, – очень серьёзно ответил Амато. – Мы сделали всё, чтобы тебя спрятать. Ты исчезла. У тебя новая жизнь. Тебя никто никогда не найдёт.
– Моя жизнь – это ты.
– Ты подготовила прекрасное заявление, которое докажет невиновность Краузе. Дальше – наше дело: я помогу Честеру оказаться на трибуне, и он его произнесёт. А трибуна у нас получится великолепной: вся планета, затаив дыхание, будет слушать человека, ухитрившегося захватить в заложники «Чайковский».
– Моя жизнь – это ты, – повторила девушка.
– Если всё пойдёт по плану, о моём участии никто не узнает. На трибуну взойдёт только Честер, я останусь в тени.
– Тебе не хуже меня известно, что ни одна операция в истории не развивалась строго по плану. Всегда требуется корректировка.
– Мы справимся.
– Ни ты, ни Честер не знаете даже четверти того, что знаю и умею я.
– Поэтому у тебя самая большая зарплата, – улыбнулся мужчина.
Однако перевести разговор в шутку ему не удалось.
– Если что-то пойдёт не так, вы не справитесь. Вы даже не сможете понять, действительно ли стоите на трибуне и вас слушает планета или же речь транслируется лишь в архивы специальных служб, а публика так и останется в неведении.
– Что может пойти не так? Прилетят инопланетяне?
– Амато! Речь идёт о твоей жизни!
– И о твоей, – так же серьёзно, как Сандра, ответил мужчина. – Мы прятали тебя именно на случай провала. Если что-то пойдёт не так, тебе следует оказаться как можно дальше от меня. А я… я стану твоим воспоминанием. Нежным, тёплым, счастливым, но воспоминанием.
Сандра сделала маленький глоток красного, поставила бокал на тумбочку, посмотрела мужчине в глаза и спросила:
– Помнишь, однажды ты сказал, что любишь меня?
– Не однажды.
– Однажды это слово прозвучало впервые.
– Я помню, – после паузы ответил мужчина. – Я… я и произнёс его впервые, поэтому никогда не забуду.
– Так вот… – Сандра мягко прикоснулась кончиками пальцев к щеке любимого. – С того мгновения, как ты сказал, что любишь меня, есть только одно правило: или вместе, или никак.
27.12.2036
– А это возможно?
– Что именно?
– Предотвратить взрыв и остаться в живых, – уточнила Октавия. – Неужели непонятно?
– Это самый желательный вариант, – спокойно, на грани равнодушия, ответила Сандра.
– Желательный? – изумилась Леди. – Просто «желательный»?
– Самый желательный.
– Серьёзно? Мы скоро взлетим на воздух из-за того, что ты вырубила Первое Ядро! Мы все умрём!
– Мы в космосе, ОК, здесь нет воздуха.
Несколько мгновений Октавия яростно смотрела на подругу, пытаясь понять, издевается Конфетка или нет, после чего бросила:
– Очень смешно!
И отвернулась.
Известие о скором самоуничтожении станции произвело на девушек гнетущее впечатление. Но если Конфетка, в силу возраста и опыта, быстро взяла себя в руки и хотя бы внешне оставалась хладнокровной и спокойной, то у Октавии это пока не получалось. В первые мгновения на глазах Леди выступили слёзы, голос задрожал – несколько минут Октавия просто молчала, боясь, что попытка что-нибудь сказать приведёт к непредсказуемому результату, но кое-как справилась, не разрыдалась и не впала в истерику, чего опасалась Сандра. А голос её хоть и срывался – иногда, – но звучал достаточно ровно, Леди именно говорила, а не кричала.
– Что мы будем делать?
– Я думаю.
– Наверное, глупо просить тебя думать быстрее?
– Хорошо, что ты это понимаешь.
– Сандра!
Восклицание прозвучало без надрыва, но очень нервно. Октавия хотела услышать ответ, хотела услышать хоть что-нибудь от ушедшей в себя подруги, поэтому Конфетка вздохнула и неловко улыбнулась:
– ОК, если что – мне тоже страшно. И я, если что, совсем не рассчитывала, что всё обернётся подобным образом. Но сейчас мы хотя бы знаем, что происходит, и должны постараться предотвратить катастрофу.
