Возникла короткая пауза, а затем Октавия неожиданно произнесла:
– Ты… ты сейчас очень взрослый. Ты всегда казался старше своих лет, даже когда вёл себя как мальчишка. Однако я чувствовала, что ты не мальчишка, а играешь в него, как играешь в компьютерную игру: увлечённо, хорошо, но в любой момент можешь из неё выйти. Ты в ней не останешься навсегда, Август – в игре, которую вёл со всеми нами. Очень скоро маска спадёт, и поэтому я буду очень благодарна, если ты сейчас скажешь мне то, что я всё равно очень скоро узнаю. Что все скоро узнают. Для меня очень важно, чтобы ты сказал мне об этом сейчас. – Короткая пауза, во время которой Даррел не успел начать отвечать. – Я вижу, что Райли в чём-то тебя подозревает и при этом явно побаивается. Почему?
– Прежде чем ответить, я вернусь к тому, с чего мы начали: ты должна мне верить, – медленно произнёс Август, глядя девушке в глаза. – Доказать сейчас я ничего не могу, но доказательства существуют. Пока же есть только моё слово. Которое звучит так: все выдвинутые против меня обвинения – ложь. Я не совершал преступлений, которые мне приписывают.
– А какие преступления тебе приписывают?
– Разные.
– Например?
– Ну… ты знаешь о них, потому что… – Бесполезный вздохнул и бросился в омут: – Мой псевдоним – Честер Краузе.
– Нет, – прошептала Октавия. – Нет…
И с ужасом посмотрела на подошедшего Аллана.
…
– Что с ними?
– Этот – умрёт, – невозмутимо ответил Нуцци, указывая на лежащего крайним Саймона.
– Что? – Линкольн резко повернулся к врачу, но прикусил язык, наткнувшись на ледяной взгляд, показавший, что невозмутимость у Нуцци – профессиональная, а в душе он не просто переживает, а очень сильно переживает происходящее.
– Вы просили правду, капитан – вы её получили, – продолжил доктор. И стало ясно, что он продолжил бы, и не оборви Линкольн фразу. – Даже с оборудованием и медикаментами, которые привёз мистер Райли, я не могу творить чудеса. Мне жаль, но Саймон скорее всего умрёт.
Когда в ангаре началась стрельба, трусливый Хиллари остался в «Чайковском» – пережидать страшное, Луиза последовала его примеру, а запаниковавший Саймон не сообразил, что в клипере безопасно, выскочил вслед за доктором, побежал – просто побежал, не понимая куда, и нарвался на одну из тварей. «Волк» не атаковал специально, рванул оказавшуюся на пути цель в живот, потом в бедро, и ринулся дальше. А Саймон упал, крича и обливаясь кровью. Нападение скоро прекратилось, его нашли, перевязали, однако раны оказались слишком глубокими, а помогли Саймону не так быстро, как следовало.
– Что с остальными? – угрюмо спросил Линкольн.
– Скорее всего выживут.
– Для них чудеса не требуются?
– Оказалось достаточно моих усилий.
– Вы… вы – молодец, док. Извините, что я сорвался.
– Все на нервах, капитан. Я понимаю.
– Да…
Отбив атаку, Линкольн немедленно обратился к ребятам, успокоил их и сумел восстановить порядок. Все, получившие лёгкие повреждения, выстроились в очередь к Тельме: она обладала опытом оказания первой помощи, поэтому ловко обрабатывала и перевязывала раны. «Тяжёлых» положили рядом с остающимися в коме военными, и Линкольн подошёл после того, как Нуцци закончил ими заниматься.
– В каком состоянии Коллинз?
– Без изменений.
– Он и его ребята нам бы пригодились.
– К сожалению, я не знаю, как вывести их из комы, – развёл руками Нуцци. – Но точно знаю, что сейчас они не просто нам не помогают, но доставляют лишние хлопоты. Они беззащитны.
– Я хочу спустить раненых на уровень VacoomA.
– Только раненых или вообще всех?
– Вообще всех, – уточнил Линкольн. – Ребята спустятся сами, а вот как переместить раненых – нужно придумать. Вы сможете?
– Я понял задачу, капитан.
– Хорошо… – Линкольн помялся. – И ещё, док: я не успел сказать спасибо за то, что спасли мне жизнь.
– Вы поступили бы так же, капитан.
– Но поступили вы, док. Спасибо.
– Пожалуйста.
– Вы хорошо стреляете.
– Папа был консервативен и дал мне соответствующее воспитание.
– Хорошо, что вы не забыли полученные в детстве уроки.
– К счастью, вовремя вспомнил.
Нуцци говорил уверенно и чуть небрежно, в привычной для себя слегка ироничной манере, однако он не просто «хорошо стрелял». Не просто. Линкольн видел, как, убедившись, что звери сбежали и опасности больше нет, доктор продолжил что-то говорить, успокаивать бегающих вокруг детей, отдавать какие-то приказы – он торопился заняться ранеными – и одновременно снял пистолет-пулемёт с боевого взвода и поставил на предохранитель. Машинально, не глядя: Нуцци с кем-то говорил, а руки действовали сами по себе. Подобное не смог бы сделать человек, который «когда-то в детстве учился стрелять», а только тот, кто профессионально и часто обращается с оружием.
…
– Возможно, вы не поверите, мистер Даррел, но я действительно хочу договориться.
Желая продемонстрировать дружелюбие, Аллан подошёл к ребятам один, без сопровождения, без оружия, и демократично уселся напротив Августа – на пол. Однако не сделал главного – не освободил Бесполезного, а потому его жесты не имели смысла.
– Что же вам мешает, мистер Райли? – почти искренне удивился Август.
– Не считаю, что вы были со мной искренни.
– Логикой невозможно победить веру, мистер Райли. То есть, что бы я ни сказал, вы мне не поверите.
– Да, мистер Даррел, именно так, – подтвердил Аллан. – И это обстоятельство заводит нас в тупик, поскольку нам действительно необходимо переговорить и выработать решение, которое удовлетворит обе стороны.
На Леди директор «Vacoom Inc.» подчёркнуто не смотрел, давая понять, что не поверил её словам. Или поверил, но не считает достаточными для преодоления сомнений.
– Почему вы решили, что договариваться нужно со мной, мистер Райли? – после короткой паузы осведомился Август.
– Так подсказывают мне… сомнения, которые мешают вам поверить. Сомнения очень серьёзные, и тот факт, что мисс Климова подтвердила ваши слова, меня не убедил. Октавия, без обид. Мисс Климова вас любит, мистер Даррел, это видно. А ещё мисс Климова очень умна и блестяще владеет собой. Она мгновенно оценила обстановку и защитила вас, мистер Даррел. У вас не было времени сговориться, но ваша девушка отыскала единственно верную версию и теперь придерживается её. Я восхищён… – Аллан резко посмотрел на ОК. – Не хотите изменить показания, мисс Климова?
– Я не давала показаний, мистер Райли, – очень спокойно ответила девушка. Она действительно великолепно владела собой. – Я рассказала так, как было. Или вы хотите, чтобы я солгала?
