Но тут началась настоящая война. Оказалось, что в доме не пять человек, а все двадцать. Янки, словно тараканы, полезли из всех дверей и щелей. Нет ничего хуже плохо подготовленной операции. Так подумал генерал. Сведения помощника атташе оказались ложными. Количество американских агентов не совпало даже приблизительно. Пришлось ретироваться. Здесь и пригодились боевые навыки генерала. Он реагировал быстрее своих амазонок. Только благодаря его снайперским способностям они выбрались из дома без потерь. И что дальше?
Дальше, слава богу, вовремя подоспел спецназ. Бойцы элитного подразделения ФСБ ловко забросали дымовыми и световыми гранатами внутреннее пространство здания и ворвались внутрь. Минуты три велась активная перестрелка, а затем всё стихло.
Из валившего наружу дыма спецназовцы выводили пригнутых к земле пленников. Пригодилась и скорая. Два фээсбэшника получили ранения.
Наконец на крыльцо вышел командир спецназа. Калачов его хорошо знал:
– Привет, Вадим! Нам уже можно работать?
– Да, Геннадий Васильевич, ваш выход. Вернее, вход, – он указал рукой на дверь.
В коридоре рядок к рядку лежало пятнадцать трупов. Хорошо намолотили. Из-за угла выскочил молодой боец. Увидев Калачова, он махнул ему рукой, зазывая за собой.
В подвале, куда они спустились, было мрачно и холодно. Здесь пара ребят трудилась над освобождением пленников. Их было двое. И один из них был совсем плох. Калачов присел рядом с ним, пощупал пульс, поднял веко и обратился к Юшкевич:
– Это Бузмаков. Бери этих бойцов, – он кивнул в сторону спецназовцев, – и несите его в скорую. Только поторопись, а то она уедет.
Лиза поспешила выполнить приказ, а командор продолжил напутствовать:
– И сопроводите его до самой больницы. На улицах творится чёрте что. Позвонишь с места, доложишь. Этого парня нам нельзя потерять.
Когда Бузмакова унесли, генерал помог встать второму пленнику. Он был молод, упитан и к нему явно не применялись методы устрашения.
– Кто ты? И как здесь оказался?
Парень потёр затёкшие запястья, качнул головой и обаятельно улыбнулся:
– Спасибо вам, что вовремя подоспели. Моя фамилия Шелихов. Не пойму, за что меня эти уроды схватили.
– Ничего, ничего, – генерал по-отечески похлопал пленника по плечу, – всё будет хорошо. Идём.
Навстречу выпорхнула Алиса:
– Обыскали всё. Её нигде нет.
– Ясно, – командор повернулся к спутнику. – Ты, случайно не знаешь где твоя соратница?
– Кузнецова? Понятия не имею.
Они вышли из дома. От неотложки уже и след простыл, а автозак стоял и ждал команды.
– Вадим, – обратился генерал к командиру спецназа, – всех вези к нам. Этого тоже пакуй, – он подтолкнул спутника в спину. – Обыскать не забудь.
Глава шестьдесят восьмая
21 апреля
Сочи
Американский проект
Управление располагалось на задворках Сочи на тихой курортной улице в здании старого советского санатория. Тем не менее, даже сюда добраться было сложно. Сложно было добраться до любой точки города. Поэтому движение на улицах практически прекратилось. Ехать в такой обстановке – значит подвергать свою жизнь опасности. Это не просто слова. Караван автомобилей, возглавляемый мощным броневиком, на большой скорости прорывался к месту своего назначения. Прорывался сквозь толпы, рукотворные баррикады, пылающие костры из покрышек, мебели, дверей и заборов. Прорывался сквозь всеобщую ненависть и агрессию. Со всех сторон в караван летели булыжники, палки, а иногда и бутылки с зажигательной смесью. Пулемёт, установленный в башне бронеавтомобиля, работал практически без остановки, разгоняя струями резиновых пуль тех, кто пытался мешать движению каравана. Остановка означала смерть.
Алиса пристроилась в хвост броневика и лихо петляла между препятствиями, возникающими на пути. «Хорошо водит, – отметил про себя командор, – ловко». Он сидел на пассажирском сидении и взирал на то, что творилось за окном. Господи, как легко люди превращаются в толпу. Ещё вчера они были служащими, рабочими, студентами. А сегодня – это стаи зомби, с горящими от животного восторга глазами и руками, творящими непоправимое зло. Как это легко, как это быстро, как это просто происходит. Метаморфоза. Дьявольская метаморфоза. У каждого из них своя голова на плечах, но вместе – это пластилиновый мозг кодлы. Из него можно лепить, всё что угодно. Главное приложить свои пальчики. Для лепки есть множество точек приложения: культура, история, реальные трудности, зависть к тому, кто живёт лучше. Это всегда было, есть и будет. К примеру, было когда-то одно племя. Все они родственники, любящие друг друга и помогающие друг другу. У них одна история, общий быт и вектор выживания. Время прошло, племя нашло усовершенствованный способ пропитания —земледелие, к примеру, или кочевое скотоводство. После этого племя стало размножаться и превратилось в народ. Кто они? Враги? Нет, родственники, имеющие общий язык и общих предков. Но годы идут, сменяются столетия и стараниями другого народа, этот народ делится на несколько частей. Обособившись, язык их постепенно разделяется. Хотя они по-прежнему понимают друг друга. Кто они? Они родственники, имеющие общего предка. И вот проходит какое-то время и эти осколки народа, рождённые общим предком, уже забывают о родстве, не обращают внимания, что у них общий корень языка. Они ненавидят друг друга и во всех бедах винят не тех, кто их разделил и долгое время ими правил, а своих генетических братьев. Что это? Почему? Это и есть древний принцип в действии: разделяй и властвуй. Звучит цинично, но это истина. Чужак пришёл, убил твоего брата, изнасиловал твою невесту, запретил тебе жениться, оплодотворил всех твоих соплеменниц. Но через какое-то время, он переписал историю и обвинил во всех этих преступлениях твоего родственника. Всё это не раз происходило раньше и происходит сейчас, хотя многие этого не видят. Или не хотят видеть? Не хотят выделяться из общей массы оболваненных. Я, как все. Не лучше, не хуже. Не хотят видеть простую истину: ты игрушка «в чьих-то ловких и натруженных руках». Весь парадокс в том, что ты ненавидишь своего собрата. И вполне искренне считаешь, что это именно он чужой, неправильный и вообще он сам напросился. А к потомкам насильника пытаешься при этом примазаться, скромно называя себя европейцем. Выворот мозга. Точно такой же выворот мозга мы наблюдаем сейчас. На другом уровне и в других плоскостях. Но точно такой же. Разделяй и властвуй. Принцип тот же, методы другие. Методы, скрытые методы, хорошо закамуфлированные методы. Методы, когда не видно циничного оскала насильника…
… После бессонной ночи надо бы и отдохнуть. Но никто не стал проситься домой. Все понимали, что именно сейчас самое ответственное время. Возможно, самое главное в жизни.
Генерал, попивая чаёк, размышлял о событиях, происходящих сейчас в стране. Дни Калинина предрешены. Это ясно, как дважды два. Из этого можно предположить, что не он является ставленником Америки. И версия, связывающая Паганини с итальянскими корнями Калинина, летит в тартарары. Рука американцев явно высвечивается там, за окном. Легко угадывается их почерк. Вбросить лозунги, вывести людей на улицу – не проблема. Деньги для этого у них есть. Много денег. Печатный станок работает на пределе. С помощью денег легко устроить хаос. Хаос мутной воды, из которой затем легко можно выдернуть рыбку, заранее подсаженную на крючок. Нет, не Калинин. То, что творится в стране – их почерк. Чувствуется рука опытного дирижёра. В увертюре в сети для затравки формируется какое-либо частное требование молодёжи. Например, разрешить употребление ненормативной лексики в интернете, в кино и на телевидении. И далее по нарастающей: заменить тех-то, наказать того-то, убрать цензуру, запретить пропаганду и т.д. и т.п. Ближе к апофеозу частные требования превращаются в общие: привлечь к ответственности всех продажных правителей – а это значит всех бывших. В ваши выборы мы не верим и не поверим никогда – это манипуляция. Надо всё поменять. А для начала выбрать нового лидера нации: шёлкового, неподкупного, умного и не имеющего отношения к старой власти.
