Тот переспросил:
– В каком?
Гаков ничего не ответил. Он дошёл до своего стола и выдвинул ящик. В руках его блеснул пистолет. Он снова вернулся к краю стола:
– Услуга за услугу. Я возьму тебя на борт самолёта и в дальнейшем похлопочу за тебя. А ты пристрелишь Калачова, – начальник ФСБ разжал руку парня и сунул ему пистолет. – Договорились?
Алексей испуганно уставился на оружие, а затем пролепетал:
– Но я же не умею.
– Ничего сложного. Научить?
– Не надо. Я не стрелять – я убивать не умею.
Глеб улыбнулся:
– Никто этому не учится. Надо просто навести мушку, и нажать курок. И сразу после этого – ты уже умеешь. Ну так что – хочешь в Америку? Решайся: или всё, или ничего.
На Лёху трудно было смотреть без слёз. Он был жалок и напуган. Наконец парень выговорил:
– А вы не обманете?
– Я? – на лице начальника ФСБ отразилась крайняя степень обиды. Он вновь сходил к чемоданчику и вернулся с пачкой долларов. Повертев ею перед носом Грязнова, сунул деньги в Лёхин карман:
– Это тебе задаток. Учти, эти деньги тебе даёт не Леа. Эти деньги тебе плачу я. А Гаков пока ещё никого не обманывал. Ну что: да, нет?
Лёшка натужно вздохнул:
– А как я его пристрелю? Даже не представляю.
Глеб махнул рукой, мол, ничего сложного:
– Ты же видел, какая там вокруг Калачова толпа собралась. Никто и не заметит твоего выстрела.
– Но услышит. И тогда мне несдобровать.
Гакову надоело уламывать парня. Он подхватил его и поволок к дверям:
– Я так понял, что о главном мы с тобой договорились. Пистолет с секретом. Стреляет беззвучно, – соврал начальник ФСБ. – Да, да – без глушителя, но совершенно бесшумный. Шпионские технологии. Иди на митинг и возвращайся через час. Только не опоздай. Я тебя жду ровно час, а затем лечу на вертолёте в аэропорт.
Приобняв Лёху, он «проволок» его мимо Верочки, вызвав у неё явное удивление. Ни с кем до этого начальник не позволял себе такую фамильярность. Подведя Грязнова к дверям в коридор, Гаков снова напутствовал:
– Ну, всё, иди. И возвращайся героем. Это твой главный шаг в жизни к славе и богатству, – Глеб Олегович вытолкнул парня в коридор, крикнув напоследок: – У тебя ровно час. Поторопись!
Захлопнув дверь, резко выдохнул воздух и пожаловался секретарше:
– Ох и работка у меня. Ох и работка. Принеси чашечку кофе. Только по-быстрому, я вскоре уезжаю.
В кабинете он возмущённо помотал головой. Вот ведь народ! Каждый норовит урвать. Гаков выдвинул ящик и достал из него пачку долларов. Затем спокойно возместил недостачу в кейсе. Итак, всё готово. Где там Нутрецов запропастился?
Новоиспечённого генерала он час назад отправил в СИЗО за Шелиховым.
Давай, Вован, давай! Времени осталось совсем мало. Уже через полчаса приземлится борт. Заправка, то сё – ещё как минимум минут сорок. Чёрт, всего лишь час с небольшим! Время торопит. Надо не позволить этим уродам смыться из России без меня.
Дверь в приёмной хлопнула и тут же на пороге нарисовался запыхавшийся Нутрецов:
– Всё готово, привёз.
Гаков бодро вскочил и, подойдя к генералу, энергично пожал его руку:
– Молодец! Молодец. Кофе будешь? Хотя не до него. Что там на улице?
Володя потряс головой:
– На улице полный швах. Ни проехать, ни пройти. Нам пришлось окольными путями пробираться. Что-то грядёт. Да? – он подобострастно заглянул в глаза шефа.
Начальник, по-отечески похлопал его по плечу:
– Ничего Володя, мы ещё сюда вернёмся, – уловив недоумённый взгляд, тут же продолжил: – А пока вынужден тебе сообщить, что мы улетаем.
– «Мы»? Куда?
– В Америку, Володя, в Америку. Куда деваться, если в этой стране такой бардак? Короче, я сейчас еду к президенту вместе с Шелиховым. Посади в мою машину изобретателя и пару толковых ребят. А сам пулей лети домой. Собирай вещички, семью, документы и самостоятельно добирайся до аэропорта. Через… – Глеб взглянул на часы. – Через пять с половиной часов вылет. За полтора часа до вылета я тебя буду ждать в VIP-терминале. Смотри не опоздай. Действуй! Время пошло, – при этом он ловко выгреб ногой из-под стола шесть одинаковых кейсов. – Это отнеси в мой джип.
Глава девяносто вторая
27 апреля
Сочи
Здравствуй, Америка!
Толпа беспрепятственно следовала за своим вожаком по центральным улицам города. Она направлялась к резиденции президента. Полицейские куда-то попрятались. Зато люди, перестав шептаться на кухнях, смело вышли на улицу и ручьями вливались в реку беженцев. Вот кто реально правит миром: компьютерные гении!!! Последнее видео с трусливым президентом и его замом воздействовало на всех больше всяких привычных компроматов и разоблачений. «Они боятся и собираются бежать!» – оценивали ситуацию люди, выходя из своих квартир. «Они боятся и собираются бежать!» – размышляли полицейские, снимая мундиры и облачаясь в гражданское.
Лёха догнал колонну около парка Ривьера. Он пристроился в хвост и, выкрикивая на ходу лозунги «долой», «хватит терпеть» и «давай-давай», постепенно перебрался ближе к голове колонны. Дорога шла вверх по Виноградной улице, и Грязнову вскоре стала отчётливо видна фигура Калачова.
«Сейчас, гад, я тебе отомщу за унижения на допросе и за то, что ты меня посадил в СИЗО, где надо мной все издевались. Сейчас, сейчас», – настраивал себя Алексей.
Он весь извёлся и изнервничался. Руки тряслись, тело онемело, липкий пот промочил одежду. В какой-то момент Лёха решил уйти. Но тут же вспомнил о Флориде, обещанных американским послом миллионах и о чемоданчике Гакова.
Самолёт! Я опоздаю! Эта мысль торопила. Надо сделать всё быстро. Сделать и сразу уходить, пока никто ничего не понял. Он приготовил пистолет, но никак не мог решиться. Блин, как трудно оказывается это сделать. И главное, страшно. Сзади натужно сигналили автомобили. Звук становился явственнее. Алексей оглянулся. Ну точно, два здоровых чёрных джипа постепенно приближались к нему. Они словно корабли в море раздвигали толпу на две волны. Ну что за наглецы! Что за уроды! Другой дороги что ли нет? Зараза, сейчас из-за них Калачов обернётся и увидит меня. Автомобили сигналили уже совсем рядом. Зараза, они сорвут мне всё! Надо решаться. Сейчас или никогда. Сейчас или никогда. Ай! Сейчас! И он почти не целясь нажал на курок. Выстрел грохнул, словно гром среди ясного неба. Толпа буквально отпрыгнула во все стороны. Лёшка понял, что промедление смерти подобно и ринулся в самую гущу. Чьи-то руки пытались его схватить. Чьи-то глаза недоверчиво взирали на него. И снова руки, глаза, тела, руки. Он продирался сквозь толпу, пытаясь попасть на периферию, где никто ничего не видел, а только слышал.
