Сука, как же так?! Как так можно: быть в одном помещении с мужчиной, с которым у тебя только что был жесткий и сумасшедший секс, и при нем же щебетать с другим?! Я совершенно не знаю свою женщину…
Но, видимо, Катюша услышала на том конце провода совсем не то, что хотела бы, потому что с ее лица резко сошли все краски, и оно стало мертвенно-бледным.
– Что? – растерянно прошептала она в трубку, а я напрягся. Очевидно, произошло что-то ужасное, потому что Катя начала оседать прямо на пол, и я успел перекатиться через кровать и подхватить ее в последний момент. Как бы не был зол и не ревновал, даже я заволновался.
– Как?! Как это случилось? – прокричала она, срывая связки. С силой прижимаю ее к себе, давая понять, что она не одна, что я рядом. Слезы струятся по ее щекам, заливая мою грудь, но она их не замечает, внимательно слушая чью-то сбивчивую речь на том конце провода.
– Я вылетаю, – коротко бросает Катя, вырываясь из моих объятий, отключая телефон.
– Что случилось?
Но, кажется, моя женщина не слышит и совершенно не замечает меня. Она судорожно, трясущимися руками собирает вещи, потом с силой бросает их на пол и идет к шкафу, резко распахивая дверь.
– Катя! – требую внимания к себе. Ноль эмоций, она продолжает всхлипывать и трястись, но при этом не оставляет попыток запихнуть вещи в чемодан, кажется, совершенно не замечая, что они не желают туда укладываться.
Хватаю ее за плечи, резко разворачивая к себе, и слегка трясу, чтобы привести в чувство:
– Ты можешь объяснить, что случилось?!
Но ее реакция меня не только пугает, но и озадачивает. Из стеклянных, ничего не видящих ее глаза становятся злыми, даже яростными, и она со всей силы ударяет меня кулачками в грудь, крича при этом слова, от которых все сжимается внутри:
– Это все ты! Все из-за тебя!! Это случилось из-за тебя! – кричит Катя, теряя контроль. Я ничего не понимаю из того что она произносит, хоть мне и больно слышать это, но умом понимаю, что поговорим и разберемся мы потом. Сейчас надо успокоить Катюшу и решить проблему. Судя по ее реакции, случилось что-то серьезное.
– Катя, успокойся. От того, что ты истеришь, проблема не решится.
Слава богу, она берет себя в руки и мгновенно перестает плакать.
– Отпусти, мне надо собраться. Я улетаю.
– Жди меня внизу. Встречаемся через десять минут в холле.
– Зачем? Ты не слышишь меня? Я улетаю назад, в Россию, – произносит она холодным и отстраненным тоном, словно перечисляет список покупок в магазине.
– Я тебя прекрасно слышу и повторяю: назад, в Россию, мы полетим вдвоем. И только вдвоем. Не трать наше время, – произношу жестко, слегка повышая тон, чтобы придать весомость своим словам, – мы полетим вместе, одну я тебя в таком состоянии не отпущу. Я все сказал, – разворачиваюсь и выхожу из номера, чтобы у моей женщины не было соблазна спорить со мной.
Ровно через десять минут спускаюсь в холл, по пути обдумывая пути решения проблемы, если Катя все же не послушалась и уехала без меня. Но к моему удивлению и радости она стоит в холле и покорно стоит, нервно переминаясь с ноги на ногу.
– Поехали, такси ждет у входа, – бросаю, выхватывая ее сумку из рук.
В машине достаю телефон и набираю Вячеслава. Мне надо отдать распоряжения по поводу сделки, она все же важна для моей, вернее, уже нашей компании, и я потратил на переговоры много времени и сил.
– Да! – коротко отвечает партнер.
– Вячеслав, я улетаю, чехи остаются на тебе.
– Что?! Какого хрена, Марк?! Завтра финальные переговоры и подписание контракта!
– Я прекрасно помню, – цежу сквозь зубы, заводясь от такого тона партнера. – Прекрати визжать и будь мужиком. Завтра ты представляешь интересы компании. Наша позиция тебе известна и досконально изучена, просто отстаивай ее и ни на что не ведись.
– Хорошо, я переговорю завтра с Катей перед встречей еще раз, – недовольно соглашается Вячеслав, тяжело вздохнув.
– Не получится. Катя летит со мной.
В трубке повисает пауза. Нехорошая такая пауза. Но мне плевать. Я не должен отчитываться перед партнером в этих вещах.
– Что происходит, Марк?
– Возникли форс-мажорные обстоятельства. Нам пришлось срочно улететь.
– И что же произошло? – Вячеслав произносит это таким тоном, что, кажется, будь я рядом, разорвал бы меня на части.
– Это личное. Тебя не касается. В общем, не подведи нас завтра. До связи.
Я сбрасываю вызов и перевожу взгляд на Катю. Она не здесь, не со мной. Ее мысли где-то далеко отсюда и, судя по не прекращающимся слезам, очень безрадостные.
Я хочу ее поддержать, показать, что она не может рассчитывать на меня. Но банально не знаю, как. Так сложилась жизнь, что это умение мне ни разу не пригодилось. Тот мир, в котором я вырос и живу до сих пор, не терпит жалости и послаблений, он очень жесток. Поэтому я поступаю на чистых инстинктах – просто притягиваю Катю в свои объятия и молча обнимаю. Думаю, она поймет меня без слов.
В аэропорту усаживаю свою женщину в зале ожидания и опускаюсь на корточки перед ней, медленно произнося, словно объясняю прописные истины ребенку:
– Посиди здесь, я схожу к кассам и куплю нам билеты, хорошо?
Она никак не реагирует, смотря куда-то сквозь меня, словно я – пустое место. Состояние Кати пугает меня все больше и больше. Неужели случилось что-то непоправимое? Но сейчас не время для расспросов. Буду решать проблемы постепенно.
Когда возвращаюсь с билетами в руке, Катюша сидит на прежнем месте и очень пугает своим видом не только меня, но и окружающих. Пассажиры странно косятся на нее, подозреваю, что найдется смельчак, который вызовет полицию.
Катя выглядит, как обезумевшая: с черными потеками туши, растрепанными волосами, что-то бормочет, раскачиваясь из стороны в сторону и обняв себя за плечи, как будто очень замерзла. Спешу к ней, чтобы привести немного в чувство.
– Катя, пойдем, – настойчиво беру ее за предплечье и тяну за собой.
– Отвези меня, пожалуйста, мне надо к нему…Отвези…Он же моя жизнь, понимаешь? – бормочет она между всхлипами, жалобно заглядывая мне в глаза, разрывая душу на клочки. Млять, да что же произошло?!
– Успокойся. Ты должна быть сильной. Иначе ничем не сможешь никому помочь.
Я привел ее к туалетам и буквально затолкнул в помещение и заставил умыться холодной водой. Кажется, это помогло: Катя перестала трястись, но она ушла глубоко в себя, закрывшись наглухо на все замки.
Во время посадки и взлета моя девочка вела себя относительно спокойно, молчаливо, не обращая на меня внимания, но хотя бы не напоминала обезумевшую. Со стороны даже казалось, что она спит. Но лишь катящиеся слезы из-под опущенных ресниц говорили об обратном.
