Сегодня Виола сказала мне, что со мной ей становится лучше, – очень мило. Я старался с обнимашками и прочим и позволил ей выплакаться, хотя и испугался, что моя постель снова промокнет, едва успев высохнуть.
Я дал ей почитать еще одну книгу из библиотеки, в которой я теперь расставил авторов в алфавитном порядке. Я выбрал «Николаса Никльби» – по крайней мере, это поможет Виоле понять: некоторым приходится в жизни еще тяжелее, чем ей. Хотя, признаться, ей сейчас весьма нелегко.
Упаси господи от такого меня и мою семью.
Я могу только молиться об успехе сегодняшнего ужина.
ιη'
Восемнадцать
– Доброй ночи, дорогуша, увидимся утром. – Хелена поцеловала Фреда в лоб и перешла к кровати Имми.
– Куда ты идешь? – дочь окинула ее подозрительным взглядом. – У тебя помада на губах.
– Погулять с папочкой.
– Можно мне с вами?
– Нет. Только папочка и я. Хлоя здесь, и Алекс, и Джулз.
– Мне Джулз не нравится. От нее пахнет, – сказал Фред.
– Ладно, вы двое, тихо. – Хелена подошла к двери и выключила свет. – Сладких снов.
Забирая из спальни сумочку, она услышала изнутри звонок мобильного и еле успела ответить, прежде чем звонивший дал отбой.
– Алло?
– Хелена! Mia cara! Как ты?!
Это был голос из прошлого, но она узнала бы его где угодно.
– Фабио! – лицо Хелены озарила радостная улыбка. – Боже мой! Как я рада слышать тебя!
– Удивлена, да?
– Чуть-чуть! Прошло, наверное, не знаю… больше десяти лет?
– По-моему, как минимум.
– Где ты был? Как ты? И откуда ты взял мой номер?
– Долгая история, cara, которую, знаешь ли, я с удовольствием тебе расскажу.
Хелена услышала, как Уильям окликает ее снизу.
– Фабио, я бы с радостью болтала всю ночь, но мы собираемся на ужин. Можно я запишу твой номер и перезвоню тебе? Где ты? Все еще в Нью-Йорке?
– Нет, я сейчас снова в Милане, но время от времени выезжаю с балетом Ла Скала. А ты в Англии?
– Ну, в основном, но прямо сейчас на Кипре. Мой крестный умер и оставил мне свой дом, так что я здесь с семьей на лето.
– А я еду в Лимасол через три недели! Помнишь, как мы танцевали жаркой летней ночью в чудесном амфитеатре? Лет пятнадцать назад.
– Как я могу забыть? – глаза Хелены заблестели от воспоминания. – На самом деле мы не так далеко от Лимасола, и, Фабио, я была бы счастлива увидеть тебя.
– И я тебя, mia cara. Мы слишком давно не виделись.
– Да.
– Тогда я посмотрю, смогу ли приехать на Кипр раньше, чем планировал, и злоупотребить твоим гостеприимством на денек-другой, – объявил он.
– Чудесно. Тебе лучше звонить по этому номеру?
– Si, это мой мобильный номер, можешь звонить мне на него днем и ночью. Итак, моя Хелена, мы поговорим завтра и все устроим. Ciao.
– Ciao, Фабио.
Хелена немного посидела с мобильником в руке, вспоминая.
– Кто это был, мама? – у двери стоял Алекс.
– Это, дорогуша, был мой старый партнер, с которым я не разговаривала по меньшей мере десять лет. И я так рада его звонку, – она улыбнулась и поцеловала Алекса в макушку. – Так, я должна идти. Папа ждет.
Уильям вел машину вверх по склону, и оттого, что они рядом и наконец одни, у Хелены сосало под ложечкой.
– Куда едем? Я бы предпочел не в «Таверну Персефоны», если ты не против, – сказал он.
– Ну, всегда есть Пейя, это довольно милый городок, до него несколько миль в сторону побережья. Не такой красивый, как Катикас, но я помню маленькую таверну недалеко от него. Ангус однажды меня туда водил. Когда-то она славилась изумительным видом.
– Звучит неплохо. Мы можем доехать до Пейи и там спросить дорогу.
После нескольких неправильных поворотов они приехали в Пейю, которая лопалась по швам от местных и туристов. Уильям остановился и пошел расспросить владельца лавки о ресторане, который упомянула Хелена.
– Нам повезло: лавочник хорошо знал место, о котором ты говорила, и даже нарисовал мне карту, – сказал Уильям, когда вернулся в машину, размахивая клочком бумаги.
В конце концов они добрались до таверны и, поднявшись по лестнице, вышли на изогнутую каменную террасу. Столики с горящими свечами защищала громадная деревянная пергола, щедро увитая старыми лозами. Терраса была забита посетителями, но они сумели найти столик возле низкой стены, ограждающей террасу, с ошеломительным видом на закат и побережье.
– Что ж, это совсем другое дело, – сказал он, заказывая графин местного красного вина. – Привет, Хелена. Меня зовут Уильям. Рад познакомиться. – Он протянул ей руку над столом, и она вежливо пожала ее.
– Ты прав. Кажется, мы очень давно так не делали.
– В любом случае этот отдых получился не совсем таким, как мы ожидали, да?
– Да.
– Что ж, давай надеяться, что теперь, когда Саша возвращается в Англию, а Джулз и компания завтра уезжают на виллу Алексиса, все уляжется. Ты выбрала?
– Я возьму сувлаки из курицы. – Есть не хотелось совершенно.
– А я рыбу. – Уильям окликнул официанта и сделал заказ. Он поднял бокал. – Твое здоровье. И с прошедшей годовщиной, дорогуша.
– Спасибо. И тебя, – натужно ответила она.
– Итак, в машине ты упомянула, что знаменитый Фабио приезжает на Кипр, – сказал Уильям. – Кажется, все дороги Хелены – прошлые, настоящие и будущие – ведут в Пандору.
– Это скорее совпадение. Балет Ла Скала будет неделю выступать в амфитеатре Лимасола. Я когда-то участвовала в таких гастролях.
– Жаль, я не видел, как ты танцуешь.
– Ты видишь. Каждое утро.
– И позавчера вечером, – добавил он с печальной улыбкой. – Я имел в виду на настоящей сцене, на пуантах и с этим плоеным воротником на талии.
– Ты имеешь в виду балетную пачку.
– Именно. – Уильям пригубил вино, потом спросил: – Как жилось эти пару дней?
– Нормально. Просто присматривала за всеми.
– Я не об этом.
– Знаю. – Хелена повертела в руках кусок хлеба из корзинки на столе, потом быстро сменила тему: – Представляешь, Сэди еще не вернулась. Она все еще в деревне с этим парнем, с которым познакомилась на празднике. Ему двадцать пять, и он, по-видимому, плотник. Она от него без ума.
– Рад за нее, но, дорогуша, нам действительно надо поговорить, – Уильям твердо вернул разговор в прежнее русло. – Мы с Алексисом поболтали, пока я был у него. Он извинился передо мной, сказал, что его поведение по отношению к тебе и ко мне было неподобающим. Признаться, не особенно приятно, когда другой мужчина с вожделением смотрит на твою жену, но я принял извинения. И должен признать, что он славный малый. С Сашей он тоже поладил и дал ему много разумных советов. Такова его версия. Как насчет тебя, Хелена? Ты еще питаешь затаенную страсть к Алексису, какую, по его признанию, он питал к тебе?
