Актер печально покивал:
– Такая наша судьба: умерла жена, а ты должен выходить на сцену или съемочную площадку. Спрашивайте…
Варвара выдержала приличную паузу, как будто соболезновала.
– Простите, Глеб, вы говорите: жена. Разве вы не в разводе?
– Нет, мы не в разводе. Решили немного пожить раздельно, чтобы проверить чувства. Актерская пара – как два волка в логове. Иногда бывает нелегко, надо сделать перерыв…
Вот и верь сплетням. Разрыв был чистым хайпом. Инка оказалась права.
– Хотела узнать об интересах Карины, – аккуратно начала Варвара. – Чем она интересовалась кроме театра? Например, спиритизмом.
В ответ хорошо уложенная голова отрицательно качнулась.
– Кариша жила только театром. И ничем больше. Не думаю, что она вообще представляла, что такое спиритизм… Вся ее жизнь была посвящена искусству.
Это Варвара уже слышала.
– Преподавание в институте?
– Часть жертвы, которую она приносила театру. Мукомолов почти не появлялся в институте, все делала она.
– А вы не помогали на курсе?
– Я? Я был призраком. – Гурымов сложил руки на груди, как должен себя вести приличный господин. – Лишние деньги, в которых нуждалась Карина…
– Теперь предстоит заменить ее?
Гурымов поморщился:
– Возиться со студентами? Нет уж, увольте… Пусть Даниил Козицкий занимается, он так рвался на это место. Ему курс достанется.
– Исполнилось его заветное желание?
– Можно сказать и так…
– Чем ваша жена занималась в свой последний вечер? Общалась со студентами?
Гурымов пожал плечами:
– Может быть. Я не знаю… Находился здесь, на съемках. Кажется, у нее не было спектакля вечером… Наш разговор доставляет мне огромное наслаждение, но боюсь, что скоро позовут на площадку.
– Постараюсь успеть, – сказала Варвара. – Насколько помню, Карина не завела странички в соцсетях. Избегала общения со зрителями в социальных сетях?
– Она не успела. Незадолго до кончины говорила, что хочет завести блог в этом, как его, Кити-кэт, кажется?
– «Тик-Ток», – поправила Варвара.
– Да, вот там… Но этому не суждено было случиться.
– Слышала, что Карина интересовалась старинными лечебными рецептами.
Удивление было столь натуральным, что Гурымов встал со столика, который издавал под его весом жалобные звуки.
– Вы слышали? Лично мне об этом ничего не известно. Не думаю, что человек, у которого стоит кардиостимулятор, будет без разрешения врачей принимать старинные лекарства.
Варвара переглянулась с Ингрид. Это была новость.
– У вашей жены стоял кардиостимулятор?
– Теперь об этом можно говорить, – ответил Гурымов с печалью. – Карина тщательно скрывала. Каждый выход на сцену был риском. Она всякий раз шла на подвиг. А негодяй Мукомолов заставлял ее делать акробатические трюки.
Варвара видела эти трюки: ничего более нелепого, чем сальто в комедии Шекспира, нельзя было представить.
– Мукомолов знал о кардиостимуляторе? – спросила Варвара.
– Об этом не знал никто, – резко ответил Гурымов. – И вам я сказал только потому, что люди должны понимать, каким подвигом была жизнь Карины… Простите, Варвара, общаться с вами редкое удовольствие. Но мне надо подготовиться к съемке. Еще увидимся… Ингрид, проводи подругу и вернись, пожалуйста…
Гурымов помахал левой рукой, как будто отчаливающему пароходу. Накрахмаленная манжета с запонками съехала, обнажив запястье. На нем виднелось украшение: браслет из красного пластика. Варвара постаралась смолчать, чтобы все не испортить. Они ведь еще увидятся. Гурымов сам сказал, нельзя упустить такой шанс. Вот тогда она и спросит. Не сейчас.
По коридору бродили загримированные актеры. У некоторых на груди лежала белая салфетка, чтобы уберечь костюм от румян и белил.
– Ну как, подруга, то что надо?
Ингрид была горда собой.
– Великолепно, – ответила Варвара. – Не представляю, как ты смогла.
– Уметь надо. Я же говорила: второй раз ошибки не будет… Узнала то, что хотела?
– И даже больше.
– Теперь все стало ясно?
– Почти…
– С тебя пиво в приличном пабе.
– Само собой.
– Новая бутылка коньяка в холодильнике…
– Так точно.
– И кофе у тебя в доме! – окончательно обнаглела Ингрид.
– Заведу ради тебя, – согласилась Варвара. – Иди, Гурымов ждет твоей помощи перед съемками.
Ингрид обняла ее и убежала в гримерную. Варвара услышала, как щелкнул замок. Помогать актеру готовиться к съемке в историческом детективе – непросто. Ингрид справится. Только посторонним там делать нечего. Варваре тоже нашлось занятие: звонил Митя.
– Что случилось? – спросила она, нажав на зеленый кружок.
Если звонит Митя, это самое правильное: сразу спросить, что стряслось. Ничего другого ждать не приходится.
– Варя, ты где? – голос срывался на истерику.
– Я же спросила, что случилось?
– Мне нужно, чтобы ты срочно приехала. Когда сможешь?
– Где ты находишься?
– На студии, конечно! – ответил Митя с таким возмущением, будто это любому должно быть очевидно.
– Буду мигом, – ответила Варвара и отключилась. Съемочный павильон Митиного сериала находился поблизости.
27
Митя кипел возмущением. Разум его кипел возмущением. Руки кипели от возмущения. Язык, тоже кипящий, издавал невнятные, но возмущенные звуки.
– Говори яснее, – потребовала Варвара.
– Вот этот, это вообще вот! – выдал Митя, тыкнув пальцем в фигуру понурого вида.
Пансофий был тих и печален, как человек, которого так назвали родители. С тех пор как Варвара бросила его в пасть кинематографа, он не сильно изменился. Разве что белые штаны приобрели серый оттенок.
– Что он сделал?
– Ничего! – вскрикнул Митя, обретая дар речи. – Только представь: положили его играть труп. Знаешь, что было дальше?
– Что? – спросила Варвара, предвидя будущее не хуже гадалки.
– Варя, тридцать дублей, тридцать! – проговорил Митя цифру по буквам. – И все без толку. Режиссер дошел до бешенства, оператор плюнул и ушел, продюсер орал так, что декорации тряслись. Вся смена впустую. Ты представляешь, сколько денег сгорело?
Эта проблема Варвару не трогала. Одни сгорели, телеканал новых отсыплет.
