Варвара заработала строжайший взгляд следователя. Но была готова.
– Кто вам сказал?
– Глеб Гурымов, ее муж. Сегодня брала у него интервью. Он сказал, что Торчак тщательно скрывала этот медицинский факт. Он говорит, что о стимуляторе никому не было известно. Но убили ее шокером. Убийца знал, что не нужен ни нож, ни яд, ни веревка. Можно убить ударом тока и не замарать руки.
– Никак сыскная жилка проснулась? – мрачно спросил Половец.
– Нет, не проснулась, – ответила Варвара. – Просто не могу не замечать странные обстоятельства.
– Это какие же?
Варвара извинила расстроенному мужчине снисходительные нотки. А вот подозрения против нее – нет, не простила. Пока еще.
– Вам не кажется странным, что для убийства выбрали кухню? – начала она. – Вам не кажется странным, что Торчак, получая разряд тока, не падает со стула, даже не пытается соскользнуть, хотя это сильная боль? Вам не кажется странным, что мучения снимают на ее телефон? Вам не кажется странным, что ее связывают красными стяжками из…
Она чуть не проговорилась: «из пакета на холодильнике», но успела сделать пируэт:
– …из магазина компьютерных запчастей?
– Нам надо все проверить, – повторил Половец.
Так говорят, когда сказать совсем нечего. Варвара поняла, что ситуация переменилась. Стоит воспользоваться.
– Капитан, разрешите еще раз взглянуть, как я мучаю актрису? – спросила она. – На смартфоне все равно только ваши отпечатки.
Шутку Половец стерпел. Открыл сейф, вынул смартфон, провел по экрану и запустил запись. Варвара старалась не упустить мелочей.
Торчак кричала, рыдала, дергалась от боли, но сидела на стуле. Камера аккуратно избегала поворота на зеркало. Мучитель в парике тыкал шокером актрисе в правый бок, под печень. Все уже виденное. Но было что-то еще… Какие-то мелкие детали, которые она видела, но не могла понять. Запись закончилась. Варвара попросила повторить. Капитан не возражал. Наблюдал, как она вглядывается в экран.
– Что-то заметили? – спросил он заинтересованно.
«Сказать или нет?» Варвара пыталась сообразить, что за этим последует. И что это меняет. Она сама не знала ответа. Все-таки нельзя совсем нагло врать Следственному комитету. А прикрывать Митю – можно. Хотя тоже нельзя. Ну, теперь поздно жалеть.
– Во-первых, на сеансе у Торчак не было подвески.
Половец насторожился:
– Какой подвески?
Варвара указала на украшение актрисы: золотой треугольник с кругом внутри на длинной цепочке. На черном красиво смотрится. Когда заметишь.
– Что в этом такого?
Мужская логика. Не понимает, как ведет себя женщина. Капитану пригодилась бы психологика. Только секрет не выносится за порог фамилии Ванзаровых.
– Подвеска несет в себе мистический символ: всевидящее око, – ответила Варвара. – Странно, что на сеанс Торчак не надевает подвеску, а дома вспоминает про нее.
– Захотела принарядиться перед гостями. Не знала, что ее будут пытать.
– Значит, согласны, что ее убил кто-то из знакомых?
– Разве вы не входите в круг знакомых Торчак?
Варвара взяла паузу. С Половцом надо быть настороже: хотела его поймать, попалась сама. Он так думает.
– Нет, капитан, не вхожу. Мы познакомились на сеансе, я трижды говорила.
– Помню, – ответил он. – Что еще заметили?
– Это все.
– Вы сказали: «во-первых». Что во-вторых?
– Ничего, – ответила Варвара. – Не могу отделаться от этой фразы…
Врать получалось легко. Если скажет, что у Торчак длинные накладные ногти, Половец решит, что она смеется над ним. Все равно это никак не повлияет на подозрения.
– Ничего, значит, ничего, – сказал капитан и положил перед ней бланк. – Гражданка Ванзарова, до проверки всех обстоятельств дела вы находитесь под подпиской о невыезде. Вам запрещено покидать город, вы обязаны по первому требованию прибыть в следственные органы. Вам все ясно?
Варваре показалось, что она оглохла. Помогай после этого, указывай на важные детали! Ее чуть не убили, подставили под подозрение, написали с фальшивого ящика письмо с шантажом от ее имени, и она же – под подпиской? Очень хорошо. Чудесно. Пусть так. Надо благодарить, что не задержали на сорок восемь часов. Обрадовала бы деда. Ну и брату пришлось бы вмешаться. А так – всего лишь подписка.
Она поставила подпись и молча вышла из кабинета.
Над каналом Грибоедова собирались грозовые тучи. Варвара заставила себя сделать несколько вздохов.
Спокойно. Ничего страшного не случилось. Подумаешь – подписка.
Мимо пронеслись взрослые мальчики на электрических самокатах. Чуть не сбили. Варвара успела уклониться. В этот раз.
Смартфон сообщил, что кто-то звонит. Номер скрыт. Теперь ей бояться совсем нечего. И некого. Варвара нажала кружок ответа.
– Варвара Георгиевна?
Голос был мужской, бархатный и незнакомый.
29
Пельмени дышали паром. И пахли кислым. Это заведение на канале Грибоедова Варвара знала, но оказалась тут впервые. Такие места обходила стороной.
За столиком перед ней сидел пожилой мужчина с красивой седой шевелюрой. Одет так скромно, как одеваются богатые люди. От него исходило обаяние, которое сложно объяснить: его не купишь за все деньги мира и не создашь модными шмотками. Оно или есть, или нет. Уже почти не осталось тех, кто владеет им по праву, – редких, последних представителей породы, которая называется коренной ленинградец. Или петербуржец. Что одно и то же. Порода, впитавшая дух города, увядший столичный лоск империи, стойкость к испытаниям и труднообъяснимое великодушие. Варвара обожала людей такой породы. Ее дед был из них.
– Еще раз прошу простить за столь странное место встречи, – сказал мужчина, который представился Владимиром Ильичом. – Детство было голодным, столовские пельмени казались роскошью. С тех пор испытываю слабость к ним. Живу далеко, а раз выбрался в город, не смог отказать себе в удовольствии… Может быть, вам заказать что-то другое?
– Очень вкусно, – сказала Варвара, жуя липкую гадость. Вкус пельменей искупало обаяние мужчины. Варвара окончательно подпала под него. Ей было хорошо.
Владимир Ильич понимающе улыбнулся:
– Спасибо, Варвара Георгиевна. Вы хорошо воспитаны.
– Дед считает по-другому.
– Ваш дед лукавит от гордости за внучку. Только хорошо воспитанный человек может безропотно разделить жуткую трапезу со мной. Пельмени без водки окончательно ужасны.
– Я пью водку, – ответила Варвара. Надо же сполоснуть рот от пельменей.
– Вы серьезно?
