– Кто брал мой диплом? – спросила Варвара.
Инка изобразила на лице удивление.
– Насколько помню – никто.
– Проверь, пожалуйста.
Инка надулась, вытащила журнал регистрации, провела пальчиком по столбику записей и захлопнула обложку.
– С момента постановки на учет вашим дипломом, аспирант Ванзарова, никто не интересовался, – сказала она, демонстрируя сухость настоящего секретаря.
– Спасибо, Ин…
Варвара присела к столу, оперлась локтями о край и положила горящий лоб на сцепленные пальцы. Она молчала тяжело и мрачно. Инка сразу простила и забыла, что секунду назад обижалась. Обогнула стол, села рядышком и легонько, по-свойски, ткнула в плечо.
– Ну, чего ты, Варь? Что-то случилось?
– Кое-что, – глухо ответила Варвара.
Инка всполошилась:
– Тебе плохо? Тебя парень бросил? Ты беременна? Кто-то умер? У тебя коронавирус?
Забота была столь искренней, что не получилось промолчать. Варвара пожала Инке руку и через силу улыбнулась.
– Я не беременна. Просто нелегкий день. Завтра принимать пересдачи.
Только сказав это, Варвара подумала: «Какая я смелая. Завтра, может, не наступит никогда».
– Ну, тогда скажи, чем тебе помочь? – Инка приобняла ее за плечи.
– Можно взглянуть на мой диплом?
Инка фыркнула, дескать, какие пустяки, подошла к стеллажу, плотно набитому разноцветными корешками, открыла хлипкий замочек, с некоторым усилием вытянула диплом в красной обложке и протянула автору. Про запись в книге регистрации не вспомнила. Ну, какие записи с подруг. И вообще с приятными людьми формальность соблюдать стыдно.
Варвара полистала страницы, которым отдала полгода жизни на пятом курсе, посмотрела приложение и вернула секретарю учебной части.
– Это все? – спросила Инка, видимо, ожидая чего-то большего от общения со старым дипломом. Ну хоть слезу пустить или погладить пластиковую обложку. – И зачем понадобился?
– Захотела взглянуть на фотографии, которые у меня в приложении к диплому.
– А дома на ноутбуке не посмотреть?
– Желание возникло внезапно, как любовь. Спасибо, Ин… У тебя найдется чистый лист и конверт?
Такого добра в учебной части было не меньше, чем дипломов. Инка выдала все, что требовалось. Она была так любезна, что не подсматривала. Ну так, самую малость. Все равно ничего не заметит: Варвара согнула лист, укрывая одну половинку другой. Кажется, чиркнула несколько слов. Большего разузнать Инка не смогла: Варвара сложила лист в конверт и заклеила клапан.
– Кому-то передать? Давай я сделаю. – Инку раздирало любопытство.
Варвара поднялась.
– Спасибо тебе за все…
Инке показалось, будто подруга прощается.
– Как вчерашняя премьера? – заторопилась она, чтобы не отпускать Варвару.
– Полная ерунда… Современный театр не для меня… Пока, Ин…
Варвара поспешила из учебной части, пока Инка не вцепилась вопросами, на которые нельзя отвечать.
В парадном холле института профессора Тульева окружила веселая толпа. Студенты смеялись, профессор не отставал, все были счастливы. Так бывает, когда зачет по истории европейского театра всему курсу ставят автоматом. Варвара не стала портить чужое счастье. Она встала так, чтобы профессор ее заметил.
Он заметил. Помахал будущим художникам-постановщикам обеими руками и отделался от них – к взаимному облегчению.
– Ужасно рад видеть вас, дитя мое, – сказал он, пожимая Варварину руку чуть выше локтя.
– И я рада, Алексей Юрьевич, – ответила она. – Глядя на трогательное расставание, трудно поверить, что вы не любите студентов.
Тульев скроил простодушную мину.
– А, что с них взять. Балбесы и лодыри, но славные. Может, из них будет толк… Да и жалко несмышленышей. Хотя кому я говорю: вам жалость неведома. Ну, ничего, послужите с мое, будете смотреть на людей мягче. Лет через тридцать нынешний уровень глупого студента будет считаться высоким достижением… Куда мы катимся… Ваш интернет высушивает последние мозги… Раньше не было интернета, зато все читали книги!
– Через тридцать лет проверю, – сказала Варвара, стараясь не думать, чем может закончиться день сегодняшний. – Спасибо вам за помощь.
Профессор благодушно кивнул:
– Всегда пожалуйста. А что я опять сделал?
– Благодаря вам меня нашел Владимир Ильич.
– Вас нашел Владимир Ильич? – переспросил Тульев в наигранном удивлении. – Боюсь уточнить: какой именно Владимир Ильич? Вы заставляете биться мое сердце в напрасной надежде…
– Разве вы не… – начала Варвара и осеклась. Все очевидно: профессор не звонил деду. Тогда как ее разыскал седовласый мужчина, любящий мерзкие пельмени? Хотя уже не важно. – Простите, я перепутала… Можно попросить вас об одной услуге?
Алексей Юрьевич гостеприимно развел руками:
– Можно о двух, дитя мое!
Варвара протянула конверт.
– Передайте, пожалуйста, это моему брату, если… – она запнулась: – Если со мной что-то случится…
Профессор нахмурился:
– А что с вами может случиться?
В глазах предательски зачесалось. Варвара поморгала, отгоняя влагу.
– Надеюсь, ничего… Это страховка, на всякий случай… Или если завтра не буду отвечать на звонки… Только в этом случае передайте Борису. Вот моя просьба.
Конверт оставался в ее руке. Тульев к нему не прикоснулся.
– Почему сами не отдадите?
– Борис сразу вскроет. Пока этого делать нельзя. Поверьте, причина серьезная.
– Содержание письма?
– Ответ на вопрос, который сильно интересует Бориса. Только имя, ничего больше… Дальше ему придется разбираться самому.
– В таком случае вынужден сделать вывод. – Профессор взял паузу, как хороший актер. – Вам грозит опасность, слишком серьезная, и вы это знаете. А потому оставляете прощальную весточку. Это последствия того сеанса? Я прав? Да, я прав… Все, немедленно звоню вашему деду…
Алексей Юрьевич вынул смартфон с явным намерением поднять тревогу. Варвара пожалела, что не отправила письмо почтой. Она сжала руку профессора, которая держала смартфон.
– Если вы мне верите, профессор, прошу вас, не делайте этого… Дед тут ни при чем. Мне ничего не угрожает. Я со всем справлюсь. Просто нужна маленькая страховка. Но если вам трудно, наклею марки и брошу в почтовый ящик.
Уловка сработала. Тульев выдернул у нее конверт и угрожающе им помахал.
– Имейте в виду, дитя мое, если в девять… нет, в восемь, да о чем я! В семь утра вы не ответите на мой звонок, подниму на ноги всех… Не только вашего уважаемого брата.
