– Твоя?
Никлаус хмурится и качает головой, а я вновь смотрю на зажигалку. Сажусь на плед и убираю её в пляжную сумку. Оставлю на память. На память о чём?
Не представляю, если честно.
Глава 15. Время выяснить отношения?
Итак, я стала той самой униженной девчонкой из американских фильмов про студентов.
У меня украли одежду и сумку.
Но началось моё унижение ещё раньше. На уроке рисования. Одна девочка, якобы запнувшись, пролила на меня несколько баночек с гуашью. Краска слепила волосы на макушке и на затылке, растеклась по шее и неприятно стекла ниже: по спине и груди. Я выслушала лживые извинения, – правда тогда я ещё не знала, что они таковые, – а затем преподаватель отпустила меня с урока, чтобы я могла привести себя в порядок.
И теперь, после хорошего душа, я стою в раздевалке и сжимаю пальцами одной руки полотенце на груди, а второй – записку, и понимаю, что всё предыдущее было спланировано.
«Ищи свои шмотки в соседней раздевалке, убогая!» – написано на листке корявым почерком. Уверена, её писал Роби, а значит, здесь замешана Барб. И, похоже, девчонке не важно, что тогда на пляже Оливер совсем не проявлял ко мне интереса, уделяя внимание другим девочкам, в том числе и ей.
Что ж… Соседняя мужская раздевалка. Подозреваю, что на ней ничего не закончится.
И как мне быть?
Ни телефона, ни одной живой души поблизости.
Я сминаю записку в кулаке и запускаю её в шкафчик напротив. Бесит! Какого хрена, спрашивается? Нашли девчонку для битья? В моём лице? Думают, что смогут меня запугать? Вывести таким низким способом из игры, в которую я даже играть не хотела?
Ну уж нет!
Что-что, а испугать меня у них не выйдет!
Я потуже затягиваю полотенце на груди и твёрдо шлёпаю босыми ступнями по плитке на выход из женской раздевалки. Прямиком в мужскую! Одна дверь, другая, и я врываюсь в гул мужских голосов и смеха. Похоже, совсем недавно закончилась тренировка команды по регби.
Меня замечают не сразу, а когда видят… в одном полотенце…
Я просто отключаюсь от поднявшегося гвалта, свиста и улюлюканий, сосредоточившись на поиске своих вещей.
Если хоть один из этих баранов ко мне приблизится… Чтобы, например, сдёрнуть полотенце, если в этом заключался план Роби или Барбары. Я буду драться – слабое место этих орангутангов всем известно.
Я прохожу один ряд шкафчиков за другим, не обращая внимания на голые задницы и реплики, что вылетают из ртов их владельцев. Единственное, о чём я переживаю, это то, что мои вещи могут быть спрятаны как раз в одном из шкафчиков, а проверять по пути каждый – я просто не осилю.
Я поворачиваю за очередной ряд и лицом к лицу сталкиваюсь с Никлаусом. Чего, впрочем, и стоило ожидать – команда по регби равно капитан этой команды.
Он обхватывает мои плечи руками и рычит у моего лица:
– Какого хрена, Новенькая?
Похоже он заметил меня раньше, потому сейчас высказывает не удивление, а возмущение и злость. Хотя злиться и возмущаться можно мне, а не ему.
– Вот и я думаю, Ник, какого хрена? – цежу я в ответ. – Мало того, что я от вас-двоих лично страдаю, так ещё и в колледже нашлись идиоты, решившие, что будет хорошо меня унизить. Только вот вы все не на ту напали, ясно?
– То есть? – хмурится он, а я наконец обращаю внимание, что он в полной экипировке, в отличии от остальных. Интересно, он ждёт, когда все ребята помоются и уйдут и только потом сам идёт в душ?
– То есть я здесь ищу свои вещи, которые у меня украли, как ты, должно быть, заметил. Поэтому отпусти меня и дай пройти.
Никлаус морщится и убирает от меня руки, но с места не сдвигается:
– Кто это сделал, знаешь?
– Догадываюсь, – киваю я и начинаю его обходить. – И разберусь с этим сама.
– Вуд, – не спрашивает Никлаус. – А он на побегушках у тощей Барб.
– Толстушка Смит, – вспоминаю я его давнюю реплику, – тощая Барб – ты всем прозвища даёшь?
– Эти придумал не я.
– Не важно, – отмахиваюсь я и говорю серьёзно: – Это не твоё дело, Никлаус, ясно?
Он усмехается, поднимает руку, прикладывает к губам большой и указательный пальцы и свистит на всю раздевалку, от чего я вздрагиваю.
Гомон мгновенно смолкает, и Никлаус громко кричит указание:
– Парни, проверьте свои шкафчики на предмет лишней, женской одежды и вокруг себя осмотритесь! Девчонкам здесь не место.
Я сужаю глаза на Никлауса, а он скрещивает руки на груди и склоняет голову вбок, тоже щурясь, мол, давай, скажи, что хотела здесь побродить подольше. И он прав, такого мне говорить совершенно не хочется. Как и долго бродить среди неандертальцев.
Через пару минут я слышу возглас здоровяка Кейси:
– Нашёл, бро! Твои вещи, они у меня!
Похоже, парень тоже увидел меня заранее, раз понял о какой девчонке идёт речь. Через полминуты он тормозит в том проходе, где стоим мы с Ником, и, широко улыбаясь, спешит к нам с вытянутыми вперёд руками, в которых зажимает мою одежду и сумку.
– Капец ты смелая, бро. Зайти к мужикам… в полотенчике…
Я поджимаю губы, перехватываю свои вещи из его огромных рук и спешу на выход.
– Спасибо, мой герой Никлаус, – доносится мне в спину насмешливо от самого «героя». Я не реагирую, потому следом слышу закономерное и тихое: – Стерва.
И когда мне кажется, что унижения останутся за той дверью, за которую я сейчас выйду, в неё входит Оливер.
Блондин топорно замирает прямо в проходе и удивлённо оглядывает меня с головы до ног. Затем смотрит мне за плечо и сжимает челюсти.
– Можно я выйду, Оливер? – глухо прошу я.
Парень делает резкий шаг ко мне и хватает меня пальцами за плечо:
– Ты что, мать твою, творишь, Ани?
Снова-здорово!
Как же они меня все достали!
Я одергиваю руку и срываюсь к двери, задевая Оливера плечом.
– Ани! – орёт он, кажется, отправившись за мной.
Я собираюсь скрыться в женской раздевалке, но меня ослепляет, а потому и останавливает, вспышка фотоаппарата. Я часто моргаю в попытке избавиться от ярких мушек в глазах, и слышу топот убегающих ног, а затем меня снова хватают за плечо и разворачивают к себе лицом.
– Ты обязана объясниться! – требует Оливер.
Что я обязана, так это послать их всех куда подальше!
– И кто меня обязал? – зло щурюсь я.
Парень теряется на миг, а затем вновь сжимает челюсти и цедит:
– Мне казалось, что ты понимаешь, что представляет из себя Никлаус! Но не сказала ни слова против, когда он тебя поцеловал, а затем пообещал, что ты той же ночью придёшь к нему в спальню. На следующий день ты липнешь к нему, как пиявка! И сейчас вышла из раздевалки, где был он, с вещами в руках! Ведёшь себя, как последняя дрянь!
