Но, Господи, мне никогда не было так хорошо…
Я сама тянусь к Нику, прижимаюсь грудью к его груди, зарываюсь пальцами в волосы на затылке, скребу кожу ногтями.
Хочется стать ещё ближе, раствориться в нём, в его крови, дыхании, быть одним целым.
Все ощущения настолько острые, что я буквально схожу с ума. Никлаус, похоже, тоже. Потому что, когда его пальцы стискивают моё бедро и я непроизвольно выдыхаю стон прямо ему в губы, он издаёт рык и резко перекатывается на другой бок, спиной ко мне.
Клянусь, пару секунд я чувствую себя голой и растерянной, а затем пытаюсь отдышаться и прийти в норму. Смотрю в посеревшее вечернее небо и молю сбежавший ранее разум вернуться.
– Я предусмотрел далеко не всё, – хрипло выдыхает Ник ещё через пару секунд. – Если вообще хоть что-то предусмотрел.
Он тихо смеётся, я подхватываю, спрятав в ладони горящее от смущения лицо. Меня потряхивает: всё внутри дрожит, сотрясая тело и сводя скулы. Ощущение, что я в одно мгновение подхватила какую-то жуткую лихорадку.
Но я знаю, что это просто нервы.
Никлаус, по ощущениям, откидывается на спину, и я отнимаю руки от лица, чтобы посмотреть на него. Он поворачивается ко мне лицом, в его взгляде играют веселье, нежность и ещё не затихшая до конца страсть. И под всем этим я, кажется, вижу страх…
Впрочем, это длится не дольше мгновения, и уже в следующее Никлаус переворачивается набок, подпирает голову согнутой в локте рукой, а пальцами другой руки тянется к моему лицу и гладит щёку:
– Простишь меня, Ан-ни?
Теперь в его глазах горит сожаление.
– За что? – выдыхаю я.
– За мои грубость, жестокость и подозрения, которых ты не заслуживала.
Сердце сжимается, а на глаза зачем-то набегают слёзы, я сглатываю образовавшийся в горле ком и шепчу:
– Давно простила, Никлаус.
– Ты… – вновь хрипит Ник и откашливается. – Ты нереальная, Ан-ни. Анья…
– Аня, – улыбаюсь я. – Говори быстрей, без паузы.
Никлаус тоже улыбается, склоняется к моему уху и выдыхает:
– Ты не представляешь, как сильно я тебя хочу, Аня…
Я вспыхиваю, сердце на мгновение замирает, рождая тревожно-сладкую волну, которая омывает тело до самых кончиков пальцев рук и ног. Мне становится одновременно хорошо и страшно от этих ощущений, а Никлаус…
Никлаус обхватывает губами мочку моего уха, касается её языком, а пальцы невесомо скользят по коже моей шеи к груди. Я задерживаю дыхание, не могу пошевелить и пальцем. И лишь внутри всё по-прежнему дрожит, только намного интенсивнее, чем пару секунд назад…
– Ник… – давлюсь я воздухом.
Он тут же обхватывает мои скулы пальцами, нависает сверху, его горячее дыхание касается моих приоткрытых губ:
– Ты можешь мне доверять… Просто… Твоя реакция…
Дыхание Ника становится тяжелым. Он сильнее сжимает мои скулы, влажно проводит языком по моей нижней губе, прикусывает её, немного оттягивая, и я снова выдыхаю стон, потому что это… Это что-то нереальное.
Чувствую его улыбку, а затем он запрокидывает мою голову вверх и смачно прижимается губами к шее. Скользит по коже ниже, переносит руку на мою талию, сжимает на ней пальцы с такой силой, что я и сама сжимаю руки в кулаки, впивая ногти в ладони. Внутри всё напряжено до предела. Чувствую себя натянутой стрункой, которая вот-вот лопнет.
А Ник продолжает издеваться надо мной. По другому эту сладостную пытку не назвать…
Он добирается губами до моих ключиц, обжигает кожу дыханием и языком, а когда спускается в вырез майки, к ложбинке груди, я буквально задыхаюсь от охвативших тело ощущений и цепляюсь пальцами в его волосы, то ли с желанием, чтобы он остановился, то ли с жаждой того, чтобы он не прекращал этих ласк…
– Аня… – тяжело выдыхает он.
– Д-да?..
Ник резко перебирается выше, прижимается ко мне всем телом, обхватывает моё лицо ладонями и приникает к моим губам своими в крепком и долгом поцелуе. Глухо рычит. А затем отстраняется, перекатывается на спину и садится, вновь оставляя меня часто дышать и приходить в себя.
– Это сложнее, чем я представлял, – хрипло усмехается он, вынимая из кармана джинсов пачку сигарет. – Дай мне пару минут.
Он тяжело поднимается на ноги, прикуривает сигарету и, сделав глубокую затяжку, прыгает на месте, вызывая на моих губах улыбку. Я поправляю юбку, сажусь и снова стыдливо прячу лицо в ладонях.
Боже, это что-то невероятное. Обескураживающее. И настолько сильное, что не поддаётся контролю.
Разве такое вообще реально чувствовать?..
– Ты как? – наверняка вновь издеваясь, спрашивает Ник. – В порядке?
– В относительном, – убрав руки, я сужаю на него глаза.
Никлаус смеётся, протягивает мне руку и помогает подняться на ноги, но лишь для того, чтобы прижать к своему телу:
– Я тоже никогда и ничего подобного не испытывал, веришь?
– Ник…
– Тороплюсь?
– Не знаю, – честно выдыхаю я и прижимаюсь лбом к его плечу. – Всё… сложно, что ли.
– Для любительницы порассуждать, конечно, – хмыкнув, Ник касается губами моих волос и отпускает меня. – Ладно, надо валить отсюда.
Я киваю и иду собирать контейнеры, ведь Вика наверняка ждёт, что ей их вернут обратно в целости и сохранности.
До сих пор в голове не укладывается, что моя сестра не только знала, что Никлаус отправляется на свидание со мной, но и помогла ему собраться…
К тому времени, когда мы более или менее прибираем за собой беспорядок, отыскиваем улетевший плед и складываем всё обратно в рюкзак Ника, на улице значительно вечереет. Мы улыбаемся друг другу, берёмся за руки и направляемся к машине. Никлаус поднимает наши руки и касается губами моих костяшек, его взгляд при этом лукаво блестит. От тёплого прикосновения меня вновь охватывает волнение. Никлаус это замечает и его темные глаза опасно вспыхивают. Усмехнувшись, он качает головой и предлагает мне идти по тропинке первой.
Теперь, когда между нами не стоят ложь и обман, то притяжение, которое наверняка охватило нас обоих с самого начала, сдерживать куда сложней. И нужно ли?..
Наверное, да. В конце концов, это наше первое свидание, разве нет?
И потом, Никлаус почти меня не знает, потому что не знает моего прошлого, которое ему вполне вероятно может не понравиться.
Плохо, что на свидании мы почти не разговаривали…
– Чёрт, они сегодня здесь.
До меня тоже донёсся гул голосов и взрывы смеха.
– Не волнуйся ни о чём, – нагоняет меня Ник. – Мы просто сядем в машину и уедем.
Волноваться? Почему я должна волноваться?
