– Ваш заказ. А уважение, Рыжая, обычно нужно заслужить.
– Хорошо. Только это всё равно не объясняет твоего ко мне презрения.
– Ты всё рассуждаешь о чувствах, но… – обхватив пальцами стойку, жмёт он плечами. – Их нужно чувствовать. В моём же отношении к тебе нет ни-че-го.
– Очень заметно, – усмехаюсь я. – Не буду обвинять тебя во лжи, но скажу, что ты меня совсем не знаешь, чтобы делать выводы о моих человеческих качествах. И если тебя каким-то образом задевает моё положение в обществе, это не даёт тебе права меня судить.
– Твоё положение? – ползёт по красивым губам холодная усмешка. – Тебе тупо повезло, Рыжая. Попала в семью заворовавшихся богачей и кичишься своим положением. А по сути ничего из себя не представляешь. Как тебе не какие-то там чувства, а голые факты, а?
Мои родители ворующие богачи? Ну это уже слишком!
Я спрыгиваю со стула и, нависнув над стойкой, цежу этому ненормальному:
– Никак. Потому что это не факты, а глупые домыслы обиженного жизнью мальчишки!
Секунду любуюсь вспыхнувшим в тёмных глазах огнём и резко отворачиваюсь. Но уйти, как я того хотела, не выходит – я натыкаюсь на Риту.
В зелёных глазах девушки горит тревога – видимо, на моём лице написаны все владеющие мной чувства, она коротко смотрит мне за плечо, а затем спрашивает:
– Что случилось?
– Всё… всё нормально, – прячу я глаза. – Просто… мне пора домой. Попрощайтесь за меня с Денисом.
– Но… Лера, – обхватывает она мои пальцы своими. Я высвобождаюсь. – Мы… мы ещё увидимся?
– Д-да… Я позвоню Денису.
Больше я не могу здесь находиться и быстро иду к выходу. Правда успеваю услышать за спиной строгий и капельку свирепый голос девушки:
– Савелий!
Чувствую несвойственное мне злорадство оттого, что тому из-за меня влетит, и вместе с этим некую благодарность к малознакомой девушке, решившей меня защитить. Гоню прочь от себя эти ощущения и выхожу на свежий вечерний воздух.
Господи, сколько времени я провела в этом месте?
Вздыхаю, достаю из кармана телефон и просматриваю все пропущенные звонки и сообщения. Они в основном от мамы. Папа тоже пару раз мне звонил. Чёрт. Они, наверное, места себе не находят.
Касаюсь пальцем сенсора в месте с маминым номером и прикладываю телефон к уху, но тут двери бара вновь распахиваются, являя моему взгляду несносного Савелия. Парень осматривается по сторонам, находит взглядом меня, сжимает челюсти и направляется ко мне.
Вот что ещё ему нужно?
Я сбрасываю вызов, не дождавшись второго гудка, и прячу телефон в карман, чтобы скорее убраться отсюда. Не слушая новых оскорблений.
– Да погоди ты! – летит мне в спину.
– Не вижу смысла с тобой разговаривать! – бросаю я не глядя.
– Я его тоже не вижу, но Рита заставила меня извиниться перед тобой.
– Постой перед баром пару минут и возвращайся. Если Рита меня спросит, я скажу е…
Я ошарашенно замолкаю на полуслове, потому что не вижу своего мопеда. На месте, где я его оставила несколько часов назад лежит лишь… мой шлем! Как?.. Что?..
– Скажешь – что? – усмехнувшись, останавливается рядом со мной Савва.
– Мой мопед угнали…
– Чего?
– Я говорю: оставила здесь свой мопед! А теперь на его месте лежит только шлем! Они… Это прикол такой, да?
Савва смотрит в сторону, в которую я указываю пальцем, видит одинокий девчачье-розовый шлем на асфальте и прыскает от смеха.
У угонщика и правда есть чувство юмора, потому я тоже выдавливаю из себя пару смешков.
– Ещё скажи, что оставила его здесь вместе с ключами, – умничает этот остряк.
– Ты свой байк спокойно оставляешь на парковке у бара, – замечаю я. – Его же не воруют!
– Он на сигналке, Рыжая, и меня в этом районе знают. Будь здесь – возьму ключи и отвезу тебя домой.
– Такси вызову, – ворчу я ему в спину. – Спасибо.
– Будь здесь.
И взгляд такой, и интонация… Те самые, что не терпят возражений, пригвождают к месту и вынуждают будто бы сжаться под своим действием.
Сглатываю и киваю.
Парень уходит, а я начинаю злиться на саму себя. У меня же были! Были возражения!
Вот только они куда-то делись, стоило ему так на меня посмотреть.
Глава 7. Лера
Мы с Саввой не разговариваем ни тогда, когда подходим к байку, ни тогда, когда занимаем на нём места согласно купленным билетам, ни тогда, когда едем к моему дому.
Лишь когда я бросаю ворчливое «спасибо», вернув парню шлем у своего дома, он окликает меня:
– Лер…
Надо же! Впервые назвал меня по имени!
Я резко разворачиваюсь обратно, вижу, как он ставит байк на подножку, и говорю то, что всю дорогу крутилось на языке:
– Я не знаю, чем я тебе так не угодила, да и не хочу знать, но моих родителей оскорблять не позволю! Они оба заслужили то, что имеют. Честным трудом. Работая на работе, как миллионы других людей. Они так же проводят за работой по десять часов в день, так же стараются, так же устают! Я бы долго могла перечислять все их заслуги, то, что они сделали и делают для того, чтобы жить так, как мы живём, но не буду. Просто знай, что у всего, что ты видишь, есть свои нюансы. И их нужно знать, чтобы браться за такое непростое дело, как судить!
Савва молча выслушивает мою браваду, впившись в моё лицо любопытным взглядом, и когда я замолкаю, продолжает молча пялиться. Я вздыхаю, чувствуя себя до невозможности глупо, и уже хочу махнуть на него рукой и уйти, но парень останавливает меня своим замечанием:
– Глаза у тебя другие. Денисовы.
– При чём здесь…
– Ладно, – перебивает он меня, глядя куда-то в сторону. – Заключим перемирие. Я не трогаю тебя, ты – меня, и всё будут счастливы. Пойдёт?
– Ты… ты такой…
– Я и не обязан тебе нравиться, Рыжая, – вновь смотрит он на меня, убрав подножку. – Всё нормально – можешь считать меня кем угодно. Только Риту с Денисом не мучай. Они и так слишком долго тебя искали.
Савва заводит двигатель, салютует мне двумя пальцами и произносит напоследок:
– Свидимся. При случае.
Я снова наблюдаю за его отдаляющейся спиной, держа в памяти кривую улыбку на красивых губах, которую успела поймать. Гад гадом, а всё же красив! И прав. Нравиться мне он не обязан, но… Нравится. В смысле, занимательный он очень! Интригует своим несносным поведением, заставляет задумываться о причинах, размышлять над тем, как убедить его в том, что он не прав на счёт меня и моих родителей.
