Доктор ещё что-то нацарапал в блокноте.
– Часто люди сами не знают, что им нужно, Циан. Не знают, что для них лучше. Вот поэтому в мире существуют врачи. Вы следовали правилам и помогли Жонкиль. Гордись этим и двигайся дальше.
Циан издал невесёлый смешок.
– Нечем тут гордиться.
– Тогда просто двигайся дальше. Хватит сокрушаться о Жонкиль. Я назначил слишком мягкое лечение, думаю, потому и возникла такая ситуация. Это была ошибка, но её легко исправить. Я приму меры. Убежище даст Жонкиль именно то, что ей нужно.
– Где она сейчас? С ней всё в порядке?
– В медицинском отделении, выздоравливает. С ней всё хорошо, хотя она может выйти из строя на несколько дней, пока я буду проводить дополнительное лечение.
Циан услышал, как скрипнул табурет. Доктор подошёл к шкафчикам за своим столом и вернулся со стаканом воды и таблеткой.
– Мы закончили, Циан. Вот, прими перед уходом. Это успокоит нервы.
Таблетка лежала у Циана на ладони. Некоторое время он разглядывал её, вдруг поняв, что ему совсем не хочется класть таблетку в рот.
– Какие-то проблемы? – спросил доктор.
Циан качнул головой. Проглотил таблетку и запил. Потом сел на диван, склонив голову набок.
– Доктор?..
– Хм-м?
– Вы заметили, что парни и девушки здесь не заводят отношения?
– Да. Но почему это вдруг тебя заинтересовало?
– Жонкиль спрашивала.
– Жонкиль подняла эту тему? – Доктор Хейвен тихо выдохнул через нос. – Я определённо назначил ей неверное лечение.
– Так что насчёт этого?
– Насчёт чего?
– Насчёт… – У Циана начали путаться мысли. Было трудно вспомнить, о чём он только что спрашивал. Он нахмурился, уставившись на свои коленки, и попробовал снова. – Ну, это самое… парни и девушки.
Хейвен помолчал. Он слегка поправил галстук и мягко улыбнулся.
– Определённые виды отношений, Циан, препятствуют методу Леты. Поэтому мы используем специальные средства для подавления таких… – Доктор сделал паузу, подыскивая подходящее слово, – побуждений.
– О. – Циан заморгал и покосился на Хейвена. – Но разве это не… – Он пытался собраться с мыслями. – Разве это не… Разве это правильно?
Руки Циана стали вялыми и такими лёгкими, что казалось, они могут взлететь в воздух.
– Разве правильно контролировать поведение людей… и такие чувства?..
Циан медленно моргал, глядя в лицо доктора. У того была, как он вдруг понял, удивительно добрая улыбка. И в радужках глаз так много мелких деталей… Они как два серых океана, полные оттенков и текстур.
Хейвен взял Циана за локоть, помогая ему подняться на ноги.
– Тебе, наверное, стоит пойти в свою комнату и прилечь, Циан. Таблетка начинает действовать. Хочешь, я позову мистера Бантера, чтобы он тебя проводил?
Циан покачнулся. Он услышал, как кто-то рассмеялся и сказал:
– Вот уж нет!
А потом понял, что это произнёс он сам.
– Хорошо. Отдохни, Циан. У тебя был очень трудный день.
– Когда-нибудь-где-нибудь, – выдохнул Циан.
Дверь загудела, и он вышел.
Доза двенадцатая. Молчание
Проходили дни – расплываясь, сливаясь один с другим, как и всегда. Менялся цвет униформы. Смещались комнаты, лестницы и коридоры. Мебель и фурнитура появлялись и исчезали. Исчезали и появлялись.
Циан начинал беспокоиться. Казалось, прошло много времени. Может, два или три дня, а может, даже неделя, но от Жонкиль до сих пор не было вестей. Поэтому он навострил уши, когда в день тёмно-синей униформы услышал, как пара юных жительниц – Роза и Горчица – разговаривали в библиотеке. Судя по их словам, ещё одна девушка, по имени Лаванда, видела Жонкиль за зданием Убежища.
Циан выскочил из библиотеки, стрелой пролетел по фойе и обогнул Убежище. Он повернул за угол и почувствовал, как его охватывает облегчение. Жонкиль была здесь.
Она сидела на одной из скамеек, возле дорожки, окаймлявшей здание, где каменные плиты уступали место песку и зарослям кермека. За линией песка вздымалась серо-зелёная скала, покрытая изумрудным мхом. Это был укромный уголок бухты.
– Жонкиль! – крикнул он.
Она не пошевелилась.
Циан плюхнулся на скамейку рядом с ней и широко улыбнулся.
– Ахой! Как дела? Всё путём?
Улыбка начала сползать с его губ.
– Жонкиль?..
Не сразу, но девушка повернула голову. Её взгляд остановился на лице Циана.
– Что поделываешь? Любуешься бухтой?
Едва заметная улыбка скользнула по губам Жонкиль, и она отвернулась, уставившись на замшелые камни.
– В чём дело? – спросил Циан. – Воды в рот набрала? – Он поцокал языком. – Вкусная, наверное, водичка, если ты её никак не выплюнешь. Можно и мне немножко? Где такую берут?
Он попытался усмехнуться, но вышло не слишком убедительно.
Улыбка Циана увяла. Он коснулся руки Жонкиль.
– Эй. Я сожалею о том, что произошло на «Серенити». Я… у меня не было выбора. Я понятия не имел, что они поступят так… так…
Язык казался сухим и распухшим, он едва помещался во рту. Циан поднёс руку к щеке, словно пытаясь унять жар.
– Понимаешь, таковы правила. Мы не должны говорить о прошлом. Ты ведь и сама знаешь, правда? Это помогает нам забыть.
Жонкиль снова повернула голову к Циану. Тень улыбки по-прежнему блуждала по её губам.
– Забыть…
Голос Жонкиль походил на эхо, звучащее откуда-то издалека. И Циану показалось, что её глаза затуманились. Хотя, возможно, это была просто тень проплывающего над головой облака.
Циан ободряюще кивнул.
– Да. Забыть. Ты же ради этого приехала сюда. Все мы приехали сюда ради этого. – Он снова коснулся её руки. – И всё-таки я…
– Эй, вы двое! – Раздался бодрый окрик позади.
Циан оглянулся и увидел идущую к ним Руби. Откинув кудри с лица, она села с другого бока от Жонкиль и покачала ногой под синей юбкой.
– Рада тебя видеть. Это было…
Она умолкла, когда Жонкиль встала. Нахмурившись, Циан и Руби молча наблюдали, как девушка идёт прочь и исчезает за углом.
Руби снова принялась покачивать ногой.
– Это было странно.
Циан смотрел в ту сторону, куда ушла Жонкиль.
– Это ещё что. Ты бы видела, как она вела себя вначале. Как будто была… где-то в другом месте. Не совсем здесь.
