– Как раз вовремя!
Голос испугал его, и он чуть не упал, лишь в последний миг схватившись за перила.
– А, струхнул!
Среди шестерней возник тёмный силуэт.
– Руби!
Она поднесла палец к губам, и Циан прикрыл рот ладонью. Он ткнул в сторону шахты под ногами и прошипел:
– Ты меня чуть не угробила!
– В следующий раз повезёт больше.
– Не смешно.
– Добро пожаловать, кстати. Что ты об этом думаешь? – Руби раскинула руки в стороны и закружилась на месте.
Циан снова вгляделся во мрак.
– Это… это… Мы на вершине здания, верно?
Руби хлопнула в ладоши.
– А ты умнее, чем кажешься. Но не слишком зазнавайся.
– Как ты нашла это место?
– Случайно. Недавно уронила медальон в гнезде, во время перетасовки. Задела пальцем одно из углублений и решила посмотреть, что это такое. Нашла вторую впадину – и вуаля! Ты запомнил номер отверстия, в которое вылез?
– GC5.
– Хорошо. Потом по шахте спустишься обратно в свою спальню. Ты оставил там свой медальон, да?
– Да. А зачем надо было оставлять?
– Чтобы никто не узнал, что мы сбежали.
– Не понял. – Циан приподнял брови. – Погоди… ты хочешь сказать…
– Да. Сотрудники могут отследить наши медальоны.
Циан вскинул голову.
– Ты всерьёз в это веришь?
– Ага. – Руби постучала по его лбу костяшками пальцев. – Не будь идиотом. Если с помощью медальона можно найти разные вещи и места, то и сам медальон тоже можно найти. Это называется логикой, Циан. Попробуй как-нибудь. И ещё: помнишь, как прилетел вертолёт, когда ты вызвал помощь? Персонал точно знал, где ты находишься.
Циан нахмурился, вспоминая тот день на «Серенити».
– О. Точно.
Руби отвернулась и двинулась прочь.
– Пошли. Я хочу показать тебе кое-что.
Доза четырнадцатая. Дюнный свет
Циан шёл про проходам следом за Руби. Она приглушённо говорила на ходу:
– Просто чтобы ты знал: если здесь спускаться, а не подниматься, – Руби указала на ближайшую шахту, – окажешься на машинном этаже, где и расположены все механизмы, двигающие комнаты. Всякие шестерёнки, приборы и т. д. Выглядит довольно впечатляюще. И там есть лестница, которая, я думаю, ведёт на этаж для персонала. Но я нечасто туда хожу. Однажды в машинном зале ошивался техник с блокнотом. Думаю, вышла бы не очень хорошая история, если б меня там застукали. Бог знает, что сказала бы на это мисс Ферримен.
– Или доктор Хейвен.
Циан снова вспомнил это слово: «последствия». Он расстегнул блейзер; хотя воздух был прохладным, ему внезапно стало жарко.
– А тебе не кажется, что ошиваться здесь тоже рискованно?
– Вероятно.
Циан похлопал по карману блейзера.
– А как насчёт твоей записки? Где ты вообще раздобыла ручку и бумагу?
– У мисс Ферримен. Она вызвала меня к себе в кабинет. Я их… вроде как позаимствовала, когда она отвернулась.
Циан фыркнул.
– Ну отлично! Теперь нас накажут не только за то, что мы здесь, но и за бумагу с ручкой.
– Остынь, Сиз.
– Я не Сиз.
– И то верно. Он повеселее будет.
Циан собирался было огрызнуться, но не придумал, что сказать в ответ. Он засунул руки в карманы.
– Просто это кажется рискованным.
– Оно того стоит. Посмотри в окно.
Руби повела Циана в дальний конец помещения, где располагался ряд круглых окон. Уперевшись руками в край ближайшего оконного проёма, Циан наклонился вперёд и прижался лицом к стеклу. Здание Убежища было таким высоким, что песчаные дюны оказались перед ним как на ладони. Они убегали вдаль, насколько хватало глаз, а над искривлённым горизонтом висела луна. Под ней длинный белый луч тянулся по песку, словно лунная дорожка по глади моря.
– Нравится? – спросила Руби.
Циан едва услышал её. В призрачном лунном свете переливались мириадами искр соляные кристаллы. Виднелись скелеты китов – с высоты казавшиеся крошечными – и силуэты кораблей, мерцающие солью как звёзды над песками. И далеко впереди вздымалась тёмная колонна – «Серенити».
Руби причмокнула губами.
– Ух ты! Это зрелище в самом деле заставило тебя заткнуться.
Циан повернул к ней голову.
– Боже правый, Руби. Это… прекрасно.
– Знаю. И не горю желанием ни с кем этим делиться. Но для тебя я сделала исключение. Подумала: может, ты перестанешь наконец быть таким тютей.
Она отпихнула Циана и уселась в углублении круглого оконного проёма, привалившись спиной к его изгибу и обхватив колени руками.
Циан повторил её позу, устроившись напротив. Некоторое время они молча смотрели сквозь стекло. Потом Руби пнула Циана в голень.
– Ай!
– Так что же стряслось, страдалец ты наш? Неужели всё еще переживаешь из-за той истории возле «Серенити», а?
Если б дело было только в этом! Циан заёрзал на бетоне, борясь с искушением рассказать Руби всё-всё. Про надпись на костях, про выдвижной ящик, про то, что сделал доктор… Но он прикусил язык. Если это может иметь какие-то последствия, вправе ли он подвергать риску и Руби?
Циан опустил взгляд. Руби втянула воздух сквозь зубы.
– Перестань себя казнить. Ты правильно поступил с Жонкиль. Если б мы позволили ей всё рассказать – навредили бы лечению. Теперь Жонкиль уже снова на свободе. Всё кончилось счастливо, разве нет?
Циан отвернулся к окну.
– А ты уверена, что счастливо? Ты же видела Жонкиль. Тебе не показалось, что с ней… что-то было не так?
– Как я и говорила: вероятно, мы встретили её сразу после какого-то сеанса.
– Может быть. – Циан поджал губы. – Но…
Он сделал паузу. А когда заговорил снова, его голос звучал так тихо, что Руби подалась вперёд, пытаясь разобрать слова.
– Ты когда-нибудь задумывалась… – Он снова осёкся.
– Хм?
– Ты когда-нибудь задумывалась, что мы здесь делаем? В смысле… насчёт всего этого забывания…
– И о чём тут думать?
Циан глянул на неё в упор.
– Кое-что заставило меня задуматься. Не только история с Жонкиль… другие вещи тоже.
Руби выглядела озадаченной.
– Какие вещи?
Циан снял очки, чтобы дать отдых глазам.
