Бип.
Бип.
Бип.
Это длилось и длилось. Писк и бибиканье.
Циан открыл глаза. Его окружала белизна. Белый потолок, белый свет галогенных ламп, блестящие стены, выложенные белой плиткой.
Он коснулся живота, пытаясь унять тошноту, и при этом осознал, что всё тело ноет от боли и что он одет в серый больничный халат.
Застонав, он медленно сел и прижал руку к ноющей голове. В комнате было холодно. Циан сжался, обхватив себя руками за плечи.
Возле подушки он заметил свои очки в черепаховой оправе, надел их и огляделся. Он увидел раковину у стены, стол и несколько тележек – всё было из нержавеющей стали и ярко блестело в холодном стерильном свете.
Слева от него стоял большой железный шкаф, а справа… Циан вздрогнул при виде Сиза и Руби, неподвижно лежащих на металлических кроватях-каталках. От них тянулись провода к каким-то пультам и приборам.
Он поёрзал на собственной каталке, пытаясь лучше разглядеть друзей. Они дышали медленно, но ровно. К их вискам были прилеплены металлические пластины. Тонкие провода тянулись из-под воротников халатов. На пальце у каждого был зажим; провода от них соединялись с кабелями, прикреплёнными к пищащим мониторам.
Циан нащупал у себя на висках и на груди такие же пластины и отодрал их. Потом сдёрнул с пальца зажим. В тот же миг один из мониторов громко зажужжал. Дверь комнаты открылась, и на пороге появился Хейвен. Начищенные ботинки простучали по линолеуму, и доктор, нажав какую-то кнопку на пульте, выключил жужжащий монитор.
– Ты очнулся. Превосходно!
Циан посмотрел на спину доктора, обтянутую чёрным пиджаком. К нему мало-помалу возвращались воспоминания. Жители и санитары… Грохот столовых приборов…
– Столовая… – пробормотал Циан. – Что там случилось?
Доктор обернулся к нему и улыбнулся.
– Ничего особенного. Небольшое затруднение. Как ты себя чувствуешь?
Циан пошевелил пересохшими губами.
– Жажда мучит. Можно мне что-нибудь попить?
– Всему своё время. – Доктор подтащил к кровати металлический стул и сел рядом с Цианом. – Надеюсь, ты не обиде, что я позволил тебе проснуться до начала лечения?
– Лечения?
– Мне нужно задать тебе несколько вопросов. Пока ты ещё в состоянии на них ответить.
Доктор Хейвен закинул ногу на ногу, открыл блокнот и достал ручку из кармана пиджака.
– Часто ли ты общался с Жонкиль? Я имею в виду после инцидента возле «Серенити».
– Э-э… – Циан наморщил лоб, силясь вспомнить. – Вроде бы я пытался. В бухте. Но она не очень-то хотела разговаривать.
– М-м. И что именно ты из неё вытянул?
Циан уже раскрыл рот, чтобы ответить, но у него перехватило дыхание. Перед глазами с ужасающей ясностью встал образ Жонкиль, трясущейся и кричащей возле стойки с едой. И мистер Бантер с блестящей иглой в руке…
Сердце бешено заколотилось. Сонливость как рукой сняло, и Циан порывисто вздохнул, втянув в лёгкие разреженный стерильный воздух комнаты. Его замутило.
Доктор подбодрил его взмахом ручки. Циан скривился и прижал ладонь ко лбу.
– Подождите. Где Жонкиль?
– Она тут, – отозвался Хейвен, не отрывая взгляда от блокнота.
Циан посмотрел по сторонам.
– Где тут?
– Очень близко. Всего в паре комнат отсюда. – Доктор на миг прикоснулся ручкой к губам. – Итак, Циан, что же сообщила тебе Жонкиль, когда всё-таки соизволила заговорить? Она опять пыталась рассказать о своём прошлом?
Циан сдвинул со лба намокшие волосы. Он снова посмотрел на Руби и Сиза, лежащих без сознания, опутанных проводами.
– Нет.
– Правда?
Поправив очки, Циан обвёл взглядом комнату, ища что-нибудь знакомое.
– Я никогда раньше не был в этом месте.
– Был. Просто не помнишь.
– Что?!
Хейвен постучал кончиком ручки по блокноту.
– Давай вернёмся к текущему вопросу. Жонкиль пыталась рассказать свою историю? Говорила что-нибудь о том, как она себя чувствует – физически или психически?
– Да что здесь происходит? Почему Руби и Сиз без сознания?
– Это не то, что мы сейчас обсуждаем.
– Но я имею право знать, разве нет?
Доктор Хейвен снова постучал по блокноту – на этот раз посильнее. Его улыбка была уже не такой добродушной, как раньше.
– Вообще-то не имеешь. Ты отказался от некоторых своих прав, когда начал лечение. Не то чтобы ты это запомнил… Но поверь мне на слово: права могут принести людям больше вреда, чем они думают. Итак, хватит размышлять об этом месте. Отвечай-ка на мои вопросы.
Циан выпрямился. Щекам и ладоням стало жарко.
– Сперва позвольте мне увидеть Жонкиль.
Доктор Хейвен слегка дёрнулся и резко выдохнул через нос.
– Тебе нельзя видеть Жонкиль. Будет лучше, если все позабудут о ней.
– Позабудут? – Циан уставился на доктора. – Это… Подождите-ка минутку! Это то, что вы имели в виду? Когда сказали, что хотите задать мне вопросы, пока я ещё в состоянии отвечать?
Его взгляд метнулся к Руби и Сизу.
– Вы стираете наши воспоминания о Жонкиль?
Директор медленно моргнул, встал со стула и подошёл к стальной раковине.
– Я уже удалил воспоминания о Жонкиль у всех жителей. Менее всего мы хотим, чтобы они чувствовали себя неуютно из-за того, что произошло.
Раковина звякнула. Доктор тщательно мыл руки.
– Тебе, Руби и Сизу я пока не стёр память, поскольку хотел собрать некоторую информацию о Жонкиль для своих заметок. Вы трое казались самыми близкими её друзьями. Но теперь я вижу, что от тебя мало толку. Не больше, чем было от тех двоих, прежде чем я ввёл им успокоительное. А посему давай-ка двигаться дальше.
– Но…
Циан не мог вымолвить ни слова. Он наблюдал, как доктор Хейвен вытер руки бумажным полотенцем, пересёк комнату и открыл стальной шкаф. Когда же дверца снова закрылась, доктор сжимал в пальцах большой стеклянный шприц. Циан увидел прозрачную жидкость в цилиндре шприца и толстую блестящую иглу. Он повернулся на кровати и опустил босые ноги на холодный пол.
– Это оно? Вы собираетесь стереть мои воспоминания о Жонкиль?
– Именно так. – На губах Хейвена снова заиграла спокойная довольная улыбка. – Наш сегодняшний разговор я тоже, разумеется, удалю.
– Но как насчёт… – Циан двинулся вдоль кровати-каталки. – Что станется с Жонкиль? С ней всё будет в порядке?
Доктор вздохнул, но он ничуть не казался расстроенным.
