– Одну из них звали Пламя, – продолжал Циан. – Думаю, это может быть Рут Макмёрфи. Та, которая оставила послание на «Серенити» и на китовых рёбрах.
Руби вскинула взгляд.
– Пламя? Жёлто-оранжевый цвет – как у светофора?
– Да. Между красным и зелёным. Итак, Пламя – я имею в виду Рут – одна из жительниц, на которой метод Хейвена дал сбой, и её стерли из нашей памяти.
Руби прикрыла рот ладонью.
– Это нечто, Циан! Действительно нечто!
– Да уж. А как у тебя? Нашла следы Жонкиль… или кого-нибудь ещё?
Руби покачала головой.
– А комната с белым кафелем? – не отставал Циан. – Что-то такое было с твоей стороны коридора?
– Ничего подобного не видела. Нашла прачечную и огромную кладовую с едой. Последняя комната – вроде как гостиная. Там диваны, столы и прочее. И много дверей.
– Жилые комнаты персонала. – Циан глянул по сторонам, пытаясь соотнести рассказ Руби с тем, что он знал о географии Убежища. – Двери ведут в спальни. Их можно увидеть через окна снаружи.
– Я тоже так подумала. Ещё была последняя комната с твоей стороны коридора, где я постучала по стене. Там трубы и котлы. Я заодно заглянула в лифт. Он выглядит очень прочным, но ничего необычного. Я не…
Руби осеклась. До них донеслось эхо – стук шагов по бетонному полу возле двери на лестничную клетку.
– Кто-то идёт! – прошипела Руби.
Циан был уже на ногах.
– Встретимся у китовых костей! Завтра!
Они отвернулись друг от друга, разбежавшись в разные стороны. Циан ринулся по проходам, ведущим к его лестнице, и вскоре скрылся в тёмной шахте.
Доза двадцать вторая.
Путешествие в никуда
– Мама! Папа!
Циан проснулся и рывком сел на кровати. Он прижал дрожащую руку к горлу, которое болело от крика, и сонно оглядел комнату. Книга на прикроватном столике. Цветок в горшке на полке. Пухлая мягкая подушка и ярко-оранжевая лампа. Чёрная рама, обводящая комнату, с четырьмя тёмными «гнёздами»… Циан гадал, откуда донёсся этот крик. Может, ему всё приснилось?
– Мама?.. – хрипло прошептал он в никуда.
Под веками стало горячо – так, что пришлось закрыть глаза и прижать к ним ладони. Сидя в темноте, Циан поёрзал на кровати, пытаясь вспомнить что-нибудь – хоть что-то! – о своих родителях. Он ещё сильнее зажмурился, вглядываясь в черноту под веками и отчаянно желая, чтобы к нему вернулось хотя бы крохотное воспоминание. Но не было ничего – ни отзвука голоса, ни контура лица. Ни запаха, ни мягкости, ни тепла, ни прикосновения. Ничего, кроме сухого жжения в глазах.
Всё ещё дрожа, Циан повалился обратно на постель, вытащил из-под головы подушку и обнял её изо всех сил.
Циану совершенно не хотелось есть, но чтобы не вызывать подозрений, он оделся и поплёлся в столовую. Здесь не было ни Руби, ни Сиза. Должно быть, сегодня они завтракали в другую смену. Циан сидел в одиночестве, ковыряясь ложкой в тарелке с хлопьями. Улучив момент, когда никто не смотрел в его сторону, он сунул утреннюю порцию таблеток в сумку.
Ему не терпелось встретиться с Руби в китовых костях. Поэтому он вскоре вышел из столовой, пробежал через фойе и поднялся по мраморным ступенькам к вращающейся двери. Циан совсем уже собрался кинуться в ангар за квадроциклом, когда его окликнули по имени. Он оглянулся и увидел на лестнице Сиза.
– Привет.
Сиз стряхнул с рук песок.
– Где ты был вчера? Никак не мог тебя найти. И Руби тоже.
– Э-э…
– Чем собираешься сегодня заняться?
Циан поморщился и потёр затылок.
– Слушай, я не могу торчать здесь целый день, Сиз. Мне нужно кое-что сделать.
Сиз направился к нему по ступенькам.
– И что же? Хочешь, я тебе помогу?
Циан прикусил нижнюю губу.
– На самом деле будет лучше, если… Я просто… Мне нужно…
Чем дольше Циан мямлил и чесался, тем сильнее хмурился Сиз.
– Почему ты оправдываешься? Не хочешь со мной тусоваться?
– Да нет, не в этом дело. Вообще-то я…
Сиз засунул руки в карманы блейзера.
– Ты собираешься к Руби? Вы вчера были вместе?
– Э-э… Возможно.
– И что делали?
– Да ничего особенного.
Сиз мрачно кивнул.
– Ничего особенного, но мне с вами нельзя, так?
Циан съёжился и примирительно вскинул руки.
– Мы тебя не бросим, честное слово. Просто встретимся позже, ладно?
Сиз пожал плечами.
– А может, я и сам не хочу. Может, вы, ребята, не заслуживаете сизого времени.
Циан не смог сдержать улыбку.
– Сизое время? Ты так это называешь?
– Можешь лыбиться сколько влезет, но проигравший здесь ты. Продолжай в том же духе, если хочешь. – Он отмахнулся от Циана как от неприятного запаха. – Иди. У тебя есть дела, кажется?
Бросив на Сиза страдальческий взгляд, Циан коснулся его руки и кинулся вниз по ступенькам. Внизу лестницы он остановился и обернулся.
– Я заглажу вину! Даю слово!
Даже издалека Циан видел, как угрюмое выражение исчезает с лица Сиза. Он не сомневался, что в голове друга проносятся тысячи тревожных мыслей. Проклиная себя, он отвернулся и продолжил путь к ангару – за квадроциклом, который доставит его к китовым костям.
Через некоторое время Циан уже сидел в одиночестве среди чередующихся полос света и тени. Он выглянул из-за китового ребра и осмотрел пустыню, ища малейшие признаки движения. В конце концов Циан увидел квадроцикл, который мчался через дюны в его сторону. Каштановые кудри заблестели на солнце, и Циан разжал судорожно стиснутые кулаки.
Похоже, он прождал в костях около часа…
Час?
Циан приподнял брови. Странное дело, но теперь он мог прикинуть, сколько прошло времени.
Он поднял взгляд и прищурился от солнца, которое немного передвинулось по своей дневной дуге. Некоторое время Циан рассматривал светлеющую синеву неба, а потом посмотрел на песок, наблюдая, как уменьшаются тени дюн.
Да, определённо: около часа.
– Ахой! – Руби махнула рукой, слезая с квадроцикла, повесила защитные очки на руль и направилась к костям, шагая по жёсткой прибрежной траве.
– Ахой.
Руби прошла через китовые челюсти. Её лицо выражало мрачную решимость, и Циан задумался: откуда это в ней? Эта сила духа и этот внутренний огонь… Вспоминая то, что Руби сказала ему, когда они смотрели на дюнный свет, Циан задался вопросом: не связано ли это с её ощущением пустоты и одиночества? Может, своеобразный баланс? Или реакция организма?.. Или, может быть, так её воспитали мама и папа? Циана охватило внезапное, почти болезненное желание расспросить Руби о её прошлом. Ему отчаянно хотелось узнать, чем занимались её родители, какими они были людьми. Однако он тут же понял, что спрашивать бесполезно. Руби знала о своей прежней жизни столько же, сколько и он о своей. То есть абсолютно ничего.
