Радецкий был убежден, что Мария Степановна не скажет полиции и десятой доли того, что знает, если будет считать, что эта информация может каким-то образом повредить репутации больницы или ему лично. Вот только с ним ей придется быть откровенной. А там они уже вместе что-нибудь придумают. Или все-таки основным объектом была Нежинская и тайну ее смерти стоит искать в далеких девяностых годах прошлого века, когда ее муж заработал мифические миллионы, распродав оружие с какого-то стратегического объекта?
Пожалуй, об этой истории нужно узнать побольше. Наверняка в архивах или библиотеке остались какие-то следы. Военная база у них в области была одна – в Аксеново, и если с нее массово распродавали самолеты, то, возможно, в газетах что-то про это писали. На листе с записями появилось еще одно имя – журналистки областной газеты «Курьер» Инессы Перцевой, в миру Инны Полянской, с которой Радецкого несколько лет назад познакомил полковник Бунин.
Журналистов Радецкий не любил, поскольку считал, что профессия эта вызывает такие же необратимые изменения в поведенческих реакциях, как и врачебная. Журналисты были даже циничнее врачей и куда более беспринципными. По крайней мере, та же Перцева в погоне за эксклюзивом могла зайти столь далеко, что полковник Бунин только крякал в немой досаде. Вот только в поиске информации ей равных действительно не имелось.
Когда Бунин их познакомил, Перцева пыталась устроить мужа на операцию в одну из московских клиник. Средства у них были, вот только в медицине связи решают гораздо больше, чем деньги, позволяя выиграть самое главное – время. К счастью, диагноз не подтвердился, но Радецкий тогда Полянским здорово помог, поэтому теперь считал себя вправе обратиться к Инне за ответной услугой.
Пока он думал, Фасолька блаженно сопела во сне, свернувшись в клубок на коврике у его ног и положив голову на босые ступни хозяина. Она обожала лежать именно так, утверждая полный контроль над ситуацией и его передвижениями, и это существо было единственным, кому Владимир Радецкий позволял себя контролировать. Глянув на часы, он присвистнул: они показывали половину двенадцатого. Ложился он всегда в полночь, стараясь соблюдать график, потому что был уверен, что от мелочей зависит общая дисциплина, которая, в свою очередь, и приводит к успеху.
В английском языке, которым Радецкий владел довольно скромно, но достаточно для того, чтобы объясняться на международных конференциях, было понятие daily routine, которое он понимал как последовательность повторяющихся привычных действий, из которых складывался день, и старался упорядочивать все, с чем сталкивался. Жить по расписанию было привычно, удобно и безопасно, что ли. Ну да, безопасно. В первую очередь для души.
Отложив лист бумаги и ручку, он вытащил ноги из-под собачьей тушки (Фасолька при этом недовольно перевернулась на спину в надежде, что хозяин почешет ей пузо), не оправдывая собачьих надежд, потушил огонь в камине, выключил свет и прошел на второй этаж. Душ и чтение лент в социальных сетях тоже входили в ежевечернюю рутину, набор действий, которые необходимо было осуществить перед сном.
Интернет был полон обсуждений случившихся сегодня двух убийств. Для их небольшого по российским меркам губернского города это, разумеется, стало событием. Правда, пока никто не связывал убийства между собой. Из-за того, что Кондратьева работала в больнице совсем недавно, информация об этом еще не успела разойтись широко, поэтому ее называли работницей частной клиники, сходясь лишь во мнении, что неспроста карающая божья десница коснулась сразу двух лечебных учреждений.
Интересно, спит ли уже Владислава Громова? Мысль о ней пришла в голову неожиданно, поскольку не имела никакого отношения к тому, что он только что читал. Искушение написать ей сообщение было таким сильным, что Радецкий снова взял в руки телефон, который успел положить на тумбочку. 00:00 показывал экран. Во-первых, пора ложиться спать, а во-вторых, писать в такое время малознакомой женщине неприлично. Включив будильник, он легонько вздохнул, выключил свет и спустя минуту уже крепко спал.
Это умение – засыпать сразу и в любых условиях – было выдрессировано годами ночных дежурств, когда любые пятнадцать минут сна могли считаться благословением. Про войну даже говорить не стоит, но еще в молодости он подрабатывал на «скорой», поэтому из тридцати ночей в месяце дежурил в общей сложности двенадцать, и мало какие из них выдавались спокойными настолько, чтобы выспаться. Именно тогда он привык спать хоть стоя, лишь бы удавалось на что-то опереться спиной и затылком. И несмотря на то что уже много лет мог позволить себе не брать ночных дежурств, засыпал по-прежнему без малейших проблем, сразу, как только голова касалась подушки. И никогда не видел снов.
* * *
Проснулась Влада в прекрасном настроении. Во-первых, она отлично выспалась, открыв глаза, когда часы показывали десять минут десятого. Во-вторых, сегодня была пятница, а этот день недели она любила больше всего, испытывая почти детское предвкушение выходных. От слова «предвкушение» она чуть зажмурилась, вспомнив вчерашнюю переписку с Радецким. На всякий случай зачем-то проверила телефон, но никаких непрочитанных посланий там не обнаружила.
Легкий укол разочарования, впрочем, не испортил ей настроения, поэтому привычные утренние дела она совершала, напевая под нос, что бывало нечасто. Мопс Беня смотрел на нее чуть удивленно, привыкнув к тому, что большей частью поутру хозяйка мрачная. А тут надо же, поет.
Одеться сегодня тоже хотелось с каким-нибудь вывертом. Немного подумав, Влада вытащила из шкафа свое любимое темно-синее платье с неровным подолом. Красиво облегая фигуру сверху, оно немного расширялось внизу за счет дополнительных вставок ткани. Эти вставки крутились вокруг икр, то открывая, то облегая их, и выглядело это чертовски сексуально.
Для кого именно она одевается, она и сама не знала. Пятница, как правило, была офисным днем, когда подбивались остатки на складе, оформлялись заказы на поставки следующей недели, закрывались все дедлайны и подводились итоги. Никакие важные встречи на пятницу никогда не планировались, потому что, по горькому опыту, шестьдесят процентов их отменялось и переносилось, поскольку большинство заказчиков, поставщиков и партнеров норовили пораньше закончить дела и уехать за город.
Будь у Влады загородный дом, она тоже бы так делала, но своей дачи у нее не имелось. После развода имевшаяся загородная недвижимость отошла к бывшему мужу, а на то, чтобы затевать новую стройку, не было ни сил, ни желания. Строительство дома требовало мужских рук и пригляда, и, несмотря на то что характером Владислава Громова обладала вполне крепким, вот этой работы – ругани с подрядчиками, покупки стройматериалов, постоянных срывов сроков и связанной со всем этим нервотрепки – ей было не нужно совершенно.
Самое смешное, что год назад компания «Мед-Систем» начала строительство нового офиса, и, хотя под это в компании и было открыто отдельное направление, во главе которого стоял очень дельный руководитель, Влада все равно контролировала возведение кирпичного особняка фактически в историческом центре города самостоятельно, не упуская из виду ни одной детали.
