– Олег Павлович, вы приезжали в офис «Мед-Систем» в прошлую пятницу? – спросил Радецкий.
– Да, глупо отпираться, меня там все видели.
– Зачем?
– Меня испугало, что Белов отбирает керны для экспертизы. Я же понимал, чем это кончится, поэтому поехал к Владе, чтобы попросить спустить это дело на тормозах. Ее не оказалось на месте, сотрудники сказали, что она на складе, я решил подождать, а потом понял, что это очень глупая затея и Влада никогда не согласится промолчать, зная, что оборудование будет работать с искажениями. Поэтому я уехал, не дождавшись ее возвращения. Я ничего не искал. Что именно мне там могло понадобиться?
– Вот и я не знаю, – призналась Влада. – Какие-то документы для Губицкого, может.
– Нет, ребенком клянусь.
– Ладно, идем дальше, – Радецкий был неумолим. – Вы были в прошлую пятницу здесь?
– Да, я встречался с Разумовым. Хотел обсудить, что делать с полом и можно ли быстро все исправить, не привлекая внимания. Вашего внимания. Он сказал, что надо дождаться результатов экспертизы, а потом уже принимать решение, ну, и с Губицким посоветоваться, раз уж он нас в это втянул. Мы поговорили, и я уехал домой. Влада, я не трогал твою сумку, я тебя вообще в ресторане не видел. И домой к тебе я не ездил и уж тем более не заходил внутрь. Я вообще понятия не имею, где ты живешь.
Глядя на его лицо, Влада все больше убеждалась, что Олег говорит правду. Но если не он обыскивал ее дом и офис, то кто?
– Ладно, пока оставим этот вопрос, – покладисто согласился Радецкий. Тоже поверил или это просто тактическое отступление? – Ответьте тогда на другой. Кем вам приходится Ираида Нежинская и почему вы пристраивали ее в больницу, прикрывшись моим именем?
Тихомиров снова побелел, глаза его трусливо забегали, словно этот вопрос был гораздо страшнее предыдущих.
– Ираида Сергеевна – подруга моей мамы, – выдавил он, – они смолоду общались. Мой отец работал под началом Нежинского, поэтому мы дружили семьями. Когда Нежинский умер, мама очень поддерживала Ираиду Сергеевну, а когда та переехала в Москву, осталась на связи. Приехав в город, Ираида Сергеевна остановилась у нас. Когда ей ночью стало плохо, то именно я вызывал «скорую» и звонил в больницу, чтобы к ней отнеслись с вниманием. Сами знаете, старуха, да еще иногородняя…
– Не делайте из наших коллег чудовищ, – велел Радецкий. – Моим именем зачем прикрывались?
– Да для солидности. А что такого, все так делают. Одно дело, когда в приемный с просьбами звонит завхоз, другое – когда поручение внимательно отнестись к престарелой пациентке исходит от главврача.
– Дальше.
– Что дальше? – не понял Тихомиров.
– Вы общались с Нежинской в больнице? Это вы ее убили?
Владе показалось, что Тихомиров от этого вопроса сейчас упадет в обморок. В глазах у него плескался такой ужас, что Владе на мгновение стало его жалко.
– Да помилуйте, Владимир Николаевич. Зачем мне было нужно ее убивать?
– Это вас она видела в буфете в день накануне убийства? Хотя вас она видела и до этого. Да, что-то не сходится.
– Я понятия не имею, кого она видела. Я проведывал ее каждый день. Передавал от мамы передачки. Морс там, яблоки, апельсины. Но в день убийства я у нее не был. Собирался, но не успел.
– Вы вышли из лифта, – сказал Радецкий, и Влада в изумлении посмотрела на него. Оказывается, он обратил тогда внимание на ее нечаянные слова. – Владислава Игоревна рассказала мне, что вы приехали на лифте, хотя никогда на нем не ездите. Это действительно так, вот только из-за ремонта в отделение кардиохирургии можно попасть только на лифте. Вход с лестницы перекрыт. Вы были вынуждены воспользоваться лифтом, потому что никак иначе не могли попасть с пятого этажа на свой второй. Вы были в то утро у Нежинской, Олег Павлович.
– Олег, ты был очень расстроен, когда я потом пришла в твой кабинет. Я даже испугалась, что тебе плохо, но ты отказался от лекарства и сделал все, чтобы я ушла. Я никогда не видела тебя в таком состоянии. Олег, неужели ты действительно убил эту пожилую женщину?
– Да не убивал я! – заорал Тихомиров, да так громко, что на них стали оборачиваться из-за соседних столиков. Он понизил голос и повторил с отчаянием: – Не убивал. Когда я пришел, ее уже нашли.
– И вы не признались, что были с ней знакомы.
– А почему я должен был признаваться? Да, я таскался к ней с передачами, и это просто чудо, что никто не обратил на это внимания. Я же свой, такой же человек в медицинском костюме, что и все остальные. Я постоянно хожу по отделениям, и это никого не удивляет. Я не хотел никаких вопросов, а они бы обязательно возникли, если бы я сказал, что мы знакомы. Поэтому я просто ушел. Приехал на лифте, натолкнулся на Владу, она потащила меня вниз, на первый этаж, а я не мог отказаться, хотя у меня внутри все тряслось от ужаса. Отделавшись от нее и от Белова, который все бубнил про взятие керна, я вернулся к себе, и меня накрыло. Я не понимал, что теперь делать, ни с экспертизой, ни со смертью Ираиды Сергеевны. Я все думал, как маме сказать, что ее больше нет. Да еще тот факт, что это убийство…
– Олег Павлович, если Нежинскую убили не вы, а я склонен в это верить, потому что для убийства нужна смелость, которой вы явно не обладаете, то из-за чего это могло случиться, по вашему мнению? – спросил Радецкий.
– У нее были деньги. Большие. Она сказала, что приехала, чтобы перед смертью раздать долги.
– Какие именно деньги? От продажи самолетов? И какие долги?
– Я не знаю. Правда, Владимир Николаевич. Она с мамой в основном разговаривала, я ради приличия десять минут с ними побыл и к жене с ребенком ушел. Она сказала, что собирается исправить какую-то давнюю несправедливость, но новой свершится не даст, лучше мне поможет. Я не знаю, о чем это.
– Я ничего не понимаю, – жалобно сказала Влада. – Какая давняя несправедливость? Это как-то связано с тем, что говорила мне Инесса Перцева?
– Связано. Еще как. Я вам потом обязательно расскажу, – пообещал ей Радецкий. – Вот мы сейчас Олега Павловича отпустим, примемся за наш «Наполеон», и я вам поведаю чудесную историю двадцатилетней давности, которая, как мне кажется, объясняет, что именно произошло с госпожой Нежинской в моем богоугодном заведении.
– Вы знаете, кто ее убил?
– К сожалению, нет, но догадываюсь за что. Олег Павлович, а вы знаете, что муж подруги вашей мамы в свое время скончался, потому что у него сердце не выдержало пыток?
Час от часу не легче, еще и пытки. Влада поежилась.
– Да, смутно помню, я тогда в другом городе жил, сюда еще не вернулся. Нежинский не был бедным человеком, у него же имелся бизнес, причем весьма успешный. Поэтому неудивительно, что к ним в дом как-то ворвались вооруженные преступники, которые искали ценности. Мама рассказывала, что тетю Иру и ее мужа пытали, но им удалось вызвать охрану. А ночью ее муж скончался от инфаркта. Она тогда сразу после похорон уехала, но деньги-то его никуда не девались. Она их явно как-то с собой забрала. Наследников у нее нет, поэтому я решил, что она приехала завещание оформить.
