– Нет. Мне идеально, – ответила она, ничуть не смутившись. – Слушайте, а вам говорили, что вы волшебный?
Он улыбнулся, и ее комплименту, и тому, что она действительно не могла без разрешения перейти на «ты» даже после занятий любовью. Ну да, он же не разрешал. Эту власть над ней терять не хотелось. Или иллюзию власти, кто ее разберет.
– Много раз, – ответил он, потому что отчего-то ему хотелось ее дразнить, и даже не видя, знал, что у нее огорченно вытянулось лицо, спрятанное у него на груди. Ревнивая. Это хорошо. Ревнивые никогда не бывают равнодушными. – Если честно, со счета я сбился довольно давно, а считать дальше уже не имело смысла.
– Ну да, такие таланты грех зарывать в землю, – сказала она независимо и отстранилась, насколько это было возможно в его объятиях. – Поздно уже, Владимир Николаевич. Вам завтра рано вставать.
– С учетом, что я не смогу оставить вас здесь без машины, нам завтра рано вставать, – сообщил он, выпуская ее из кольца рук и поднимаясь. – Хотя я готов запереть вас тут, потому что за этим забором с вами точно ничего не случится. Но вы ведь не согласитесь.
– Не соглашусь. У меня есть моя работа и моя жизнь, поэтому да, нам завтра рано вставать, хотя я и ненавижу это больше всего на свете.
– Странно, я был уверен, что вы жаворонок, – он стоял перед ней совершенно голый, нимало не смущаясь ее внимательного взгляда. В себе и своей неотразимости он точно был уверен. – Совы редко добиваются успеха в жизни. Во сколько же вы встаете?
– Если ничего не случается, то в девять, – призналась она.
Признаться, ей удалось его изумить.
– Н-да, пожалуй, я проявил садизм, когда назначил вам встречу на это время.
– Пожалуй, – согласилась она и встала с кровати. – В душ я могу сходить?
– Да, конечно, сейчас я покажу вам гостевую комнату, в ней есть своя ванная. Ваши вещи я туда отнесу.
В полумраке было не видно ее лицо, но, кажется, оно снова изменилось.
– Не обижайтесь, Влада, но я терпеть не могу спать с кем-то в одной кровати, – сказал он. – Не зря «графья» встречались лишь для того интересного, что мы только что провернули, а спали всю жизнь в разных спальнях. Вы как, согласны?
– Если свидание первое и уж тем более последнее, то остаться в одной кровати на ночь и все это время «держать лицо» и спину ровной, а эмоции под контролем, то пробки вылетят, – сказала она с холодком в голосе. – Так что за гостевую спальню искреннее спасибо. Но если вы спрашиваете в общем и целом, то периодически любой женщине хочется иногда засыпать и просыпаться в одной постели с мужчиной. Это вне логики. Это дурацкая романтика, и чтобы условная яблоня била в окно, и дождь стучал по подоконнику, и можно было кино вместе смотреть. Ну, и это другой уровень нежности. Другое качество секса. Вы не встречали?
Ага, она умела огрызаться и кусаться в ответ.
– Пошли спать, – сказал он, не собираясь отвечать на вопрос. – На сон осталось пять часов. А обходиться малым количеством сна тут умеют не все. Собаку можете забрать к себе, потому что ночью Фасолька караулить его не станет, она всегда спит у моей кровати.
– Другой уровень нежности, – пробормотала Влада еле слышно.
Ему показалось или она опять завидовала его собаке?
Утром, встав, как обычно, в шесть, приняв душ и побрившись, Радецкий спустился вниз, выпустил Фасольку во двор и начал готовить завтрак, прислушиваясь к тишине наверху. Варить кофе и делать тосты на двоих было чертовски непривычно. Он понятия не имел, сколько времени нужно его гостье, чтобы выйти из дома, но подозревал, что никак не меньше часа. С учетом того, что нужно было еще успеть доехать до ресторана, выезжать следовало не позже, чем в двадцать минут восьмого, то есть Владиславу Громову пора было будить. Почему-то ему не хотелось этого делать.
Правда, без десяти семь она сама спустилась вниз, причем одетая в деловой костюм, с подкрашенным лицом и уложенными волосами. То, что она наверняка не выспалась, было совершенно незаметно. Высший пилотаж. Следом цокал когтями ее смешной пес.
– Где ваша собака? – спросила Влада, не подозревая о произведенном впечатлении.
– Доброе утро, – улыбнулся Радецкий. Гостья нервничала, оттого и теряла хорошие манеры. – Я выпустил ее во двор, где у нее есть важные дела. Кстати, можете последовать моему примеру. Территория закрытая, так что с вашим псом ничего не случится. Или вы предпочитаете контролировать процессы отправлений его организма?
В ответ она прошла к входной двери и открыла ее, выпуская собаку.
– Гулять, Беня, – сказала она. – Сегодня ты делаешь это сам.
– У вас умная собака, – сказал Радецкий, когда она вернулась на кухню, и поставил на стол чашку кофе. – Пейте. Кофе я варю по-настоящему хорошо.
– У меня есть время на кофе?
– Вполне. Минут двадцать пять. Вот тосты, надеюсь, вы едите лосося и авокадо. Все остальное ищите в холодильнике. Он открыт, и в нем никто не кусается. Я пошел одеваться. Да, кстати, я позвонил в травматологическое отделение, ваша домработница пришла в себя, и ее жизни ничто не угрожает. У нее всего лишь сотрясение мозга.
– Когда вы успели, – спросила Влада, – еще же семи нет?
– В семь утра в больнице уже вовсю кипит жизнь, – назидательно сказал Радецкий. – И там точно отвечают на вопросы главврача, интересующегося состоянием пациентки, поэтому соответствующее сообщение я получил в половине седьмого. Если хотите, то я отвезу вас не к вашей машине, а прямиком в больницу, тогда вы сможете проведать вашу знакомую, а заодно узнать у нее, что случилось. Вам же хочется сделать это раньше, чем следователю? Кроме того, у нас будет на двадцать минут больше на завтрак и утренние сборы. Ну как вам такая идея?
На самом деле ему страшно не хотелось ее отпускать. Он был уверен, что в больнице она будет в безопасности, потому что намеревался за ней проследить. Куда она поедет, если заберет машину? На работу, где есть надежда, что за ней присмотрят сотрудники, или домой, чтобы оставить там собаку?
– Как я могу поехать в больницу с Беней? – удивилась Влада. – Конечно, я бы с радостью поговорила с Надеждой, но с собакой же не пускают.
– Со мной можно провести хоть слона на веревочке, – сообщил Радецкий. – А потом оставите ее в моем кабинете, дел-то.
– Если это удобно, то я, конечно, согласна. Я проведаю Надю, а потом вызову такси. Спасибо.
Когда одетый Радецкий спустился вниз, она уже вымыла посуду и покормила свою собаку, которую снова впустила в дом. Фасолька терпеливо сидела на крыльце в ожидании, пока он сделает то же самое. Насыпав корм, налив свежую воду и открыв дверь, он потрепал ее по голове.
– Хорошая собака. Жди, вечером приеду. Обещаю, что сегодня не так поздно, как вчера.
Ему показалось или Владислава Громова вздохнула? Подумать об этом не получилось, потому что зазвонил телефон. Необходим был срочный вылет санитарной авиации в один из отдаленных районов области, а Радецкий давно завел правило, что о таких вылетах из Центра медицины катастроф ему сообщали обязательно, хоть днем, хоть ночью.
