– Понятия не имею, о чем ты, – сказала она искренне. – Она сейчас-то где, карточка эта?
– В кармане пуховика моего. Я ж ее уже в самой химчистке нашла, в карман сунула. А пуховик тут, в больнице. Когда меня в приемном покое принимали, верхнюю одежду и обувь куда-то унесли. На хранение.
Пуховик Надежды был Владе хорошо знаком. Вообще-то это был ее пуховик, купленный пару лет назад и отправленный в отставку, когда в этом году она купила свое модное дутое пальто. С ее любовью к новой одежде старая уже не лезла ни в какие шкафы, заваливать гардеробную ненужным хламом Влада считала неправильным, а потому раздавала все, что не носила, легко и без жалости. Вот и пуховик, синий, с искрой, отдала Надежде и улыбалась, видя, что та радуется дорогой обновке, как ребенок.
Если попросить Владимира Радецкого, то, наверное, в камеру хранения можно попасть. А уж там она легко опознает пуховик и сможет, с разрешения Надежды, разумеется, порыться в его карманах. Надо же понимать, что это за карточка такая. Разрешение Надя, конечно, тут же дала, и Влада встала, собираясь прощаться.
– Ты напиши мне сообщение, что тебе купить и принести, – сказала она. – Я либо сегодня к вечеру заеду, либо завтра. Хорошо?
– Да не надо мне ничего. Вы если свою карточку в моем пуховике будете искать, то и мою банковскую тоже прихватите. Тогда можно будет все необходимое в главном корпусе в ларьке купить. Вон, Лена туда ходит, – она кивнула в сторону побитой мужем соседки и тут же снова скривилась, видимо, движения головы давались ей с трудом.
– Ладно, карточку я раздобуду, денег на нее положу, – согласилась Влада. – Надя, ты поправляйся поскорее и еще раз прости меня, что так получилось.
– Да нормально все, Владислава Игоревна, – заверила ее домработница.
Выйдя в коридор и бредя к лестнице, Влада вдруг нос к носу столкнулась с Павлом Беловым. Ее главный инженер, одетый в белый халат, шел по коридору, неся в руках бутылку водки «Русский стандарт».
– Ты чего тут делаешь? – удивленно спросила она.
Впрочем, Павел удивился не меньше.
– А вы? – ответил он вопросом на вопрос. – Я-то к заведующему отделением приходил, он просил меня на одном приборе программу перепрошить, висла она у них что-то. Я домой забрал, пару дней мараковал, но получилось, вот, пришел устанавливать, в ответ получил благодарность натурой, – и Белов потряс перед ее лицом бутылкой водки.
– А я знакомую проведывала, – сказала Влада, не вдаваясь в детали. – У нас там бетонирование-то как, идет?
– Да, ребята давно уже закончили. Сохнет все. Бог даст, во вторник-среду начнем монтаж. Вы бы зашли, посмотрели, что и как.
– Обязательно зайду, Паша, – сказала она. – Сейчас с главврачом переговорю и спущусь. Хорошо?
Он не успел ответить, потому что к ним подошла немолодая женщина с нервным, уставшим лицом.
– Доктор, – сказала она, обращаясь к Павлу, – вы не подскажете, с кем мне по поводу мужа переговорить? У него операция вчера была. Поляков его фамилия.
– Простите, я не врач, – сказал Белов. – Но ординаторская вон туда по коридору, вам там обязательно помогут.
– Да как же не врач, если в белом халате? – всплеснула руками женщина и быстро пошла в указанном направлении.
– Вот что за люди, если в белом халате, так обязательно врач, – усмехнулся Павел. – Такое чувство, что, надевая его, я сливаюсь с окружающей средой. Как полярная сова в Арктике.
– Ладно, сова. Я пошла, а то у главного врача оперативка начнется. Ты со мной?
– Вы идите, а я догоню, – сказал Белов. – Мне, извините, в туалет бы надо. Отравился вчера чем-то, всю ночь маялся, и сейчас еще не отпустило.
Распрощавшись с Беловым и пообещав зайти, Влада вышла из нейрохирургического корпуса и по дорожке, ведущей в основной многоэтажный корпус, двинулась туда, раздумывая, как ей теперь поступить. На часах было 8:40. Она вдруг подумала о том, что Радецкий сейчас в реанимации, а потом будет пить кофе. Он был «человек-график», и ей это нравилось, потому что она сама была такой же и не терпела сбоев в расписании, ибо из-за них начинался хаос, опасный для бизнеса, да и вообще для жизни.
Исходя из того, что мужчина, с которым она провела ночь, точнее, не ночь, а несколько часов, после чего была с позором изгнана из его спальни, предпочитал «плановое ведение хозяйства», было понятно, что пока он не расквитается со всеми своими оперативками и совещаниями, вряд ли поможет ей попасть в камеру хранения и достать непонятную карточку.
Что ж, придется подождать. Пожалуй, сейчас она действительно зайдет на объект, чтобы посмотреть, как там идут дела, дождется возвращения Белова, чтобы обсудить с ним планы на сегодня-завтра, а за это время, глядишь, и оперативка закончится, после чего можно будет предстать пред очи Владимира-свет Николаевича.
Эта перспектива ее и радовала, и пугала одновременно. Радовала потому, что за тот неполный час, что Влада не видела Радецкого, она уже начала по нему скучать. Пугала потому, что она никак не могла осознать, что именно произошло между ними этой ночью. С одной стороны, этот мужчина вчера увез ее к себе, подальше от опасности, то есть фактически принял на себя ответственность за ее жизнь. С другой – он отправил ее спать в гостевую комнату так холодно, словно перед этим и не вытворял с ее телом такое, от чего ее до сих пор при малейшем воспоминании пробивало молнией. То ли свой, то ли чужой. То ли страстный, то ли холодный. То ли заинтересованный, то ли полностью отстраненный. Она никак не могла решить, и это напрягало, сбивало с толку.
«Я подумаю об этом чуть позже, – сказала себе Влада в традициях Скарлетт О’Хара из «Унесенных ветром». – Сейчас мне надо разобраться с преследованием, которому я, несомненно, подвергаюсь. А потом, когда я буду в безопасности, то сяду и подумаю, что мне делать с Владимиром Радецким. Потому что главная опасность для меня, похоже, исходит от него. И вовсе не в физическом плане. К сожалению, шрамы в душе заживают дольше, чем сотрясение мозга».
Именно из-за внутреннего смятения она и не шла сейчас в кабинет к Радецкому, где осталась ее собака. Она могла успеть до оперативки, но тянула время из-за бушевавших в ней эмоций. Боялась, что просто не справится, выплеснет их наружу, устроит дурацкий бабский скандал, каких она всю жизнь терпеть не могла и никогда себе не позволяла.
Поэтому, войдя в главный корпус, Влада не поднялась на второй этаж, а по первому прошла в то крыло, где должна была быть развернута гибридная операционная, которой, она не сомневалась, предстояло стать главной ее гордостью. Таких масштабных проектов «Мед-Систем» еще никогда не реализовывал.
Отдельных поставок медицинского оборудования, пусть очень сложного и ультрасовременного, за ее плечами было уже несколько сотен, но разворачивание и настройка высокотехнологичного комплекса, представляющего собой комбинацию традиционно необходимого оборудования для проведения открытых и лапароскопических операций с ангиографическими системами, рентгеновскими установками, КТ, МРТ, УЗИ-системами, системами видеонавигации, были принципиально иной задачей.
