– Нет-нет, все нормально. Спасибо, – отвечает та, но Айрис видит, что по лицу женщины ручьями льется пот и что ее лихорадит.
Она без конца переводит взгляд с неподвижного тела в песочнице на Айрис и обратно.
– Но…
– Я сказала «спасибо», о’кей?!
Магда ставит сына на землю, поднимает велосипед и сажает Лукаса к себе за спину. Она снова кашляет, на этот раз тяжелее, прочищает горло и, вытирая слезы, смотрит на Айрис и Сигрид с непонятным выражением на лице. И затем, не прощаясь, уезжает.
– Покаааа! – слышат они крик Лукаса, когда Магда на велосипеде огибает игровую площадку.
– А что с его папой? – спрашивает Сигрид.
Айрис берет руку дочери и сжимает ее:
– Мы уже ничего не можем для него сделать. – Она вздыхает и отводит взгляд, видя, что Сигрид вот-вот расплачется. – Пойдем. Пойдем домой.
Они идут все дальше. Парк заканчивается, и они словно снова оказываются в страшном сне. Людей на улицах становится все больше, велосипедистов и машин тоже прибавилось, и никто не обращает на них ни малейшего внимания. Люди обливаются потом, грозят друг другу кулаками и осыпают проклятиями всех, кто попадается им на пути. Айрис тащит Сигрид за собой к переходу. Наплевав на всякую осторожность, они бегут прямо наперерез потоку машин. Их обгоняют три велосипедиста и две машины, которые едут как попало, не разбирая дороги. Айрис стремится убежать со Сканеглантана, чтобы забыть прощальный взгляд мальчика, которого мать увезла на велосипеде. Ее раненая рука взрывается болью, когда она едва успевает оттолкнуть Сигрид на тротуар, чтобы ее не сшиб велосипедист. Айрис слишком измучена, чтобы что-то кричать ему вслед. Вместо этого она опять переходит на бег, таща за собой дочь.
Вперед. Домой.
Машины на Гетгатан намертво застряли пробке, и кажется, что движение остановилось на всем протяжении улицы Гетбексгатан и в южном направлении до самого Сканстулла. Вой сирен, крики, рыдания жутким эхом отражаются от стен зданий, усиливая и без того царящую вокруг атмосферу ужаса. Непрерывно хлопают дверцы машин, которые люди бросают прямо посреди проезжей части. Айрис видит в их глазах ярость, страх и отчаяние, и у всех по лицу ручьями струится пот, так что они не успевают его вытирать. Со всех сторон доносятся кашель и истеричные рыдания. Кажется, до людей начинает доходить, что их ждет. При виде этой картины Айрис едва сдерживает слезы. Но она не хочет поддаваться панике – только не здесь, не перед Сигрид, не посреди Гетгатан.
Какой-то парень выскакивает из торгового центра «Скрапан-плаза» с ноутбуками под мышкой. За ним выбегает охранник, но посреди дороги останавливается и, согнувшись пополам, кашляет, кашляет, кашляет без остановки, а потом садится прямо на дорогу. Не проходит и секунды, как в него врезается велосипедист. Охранник, заорав, падает и снова заходится в кашле, а велосипедист валится на землю в нескольких метрах от него и, распластавшись на асфальте, замирает.
– Смотри, на нем нет защитного шлема, – говорит Сигрид, глядя, как под головой велосипедиста расплывается большая лужа крови.
Айрис поворачивается к ней, чтобы что-то сказать, но внезапно замечает, что поток велосипедистов поредел, и они вместе с Сигрид перебегают дорогу. Айрис кусает губы, чтобы не завыть от боли, но им приходится торопиться – оставаться надолго на дороге опасно. Они пробираются вперед, огибая стоящие машины. В это время какой-то водитель опускает окно машины, чтобы глотнуть свежего воздуха, но вместо этого начинает харкать кровью. Айрис силой разворачивает Сигрид, чтобы та смотрела в другую сторону.
Хватит, думает Айрис. Хватит с нее болезней, смертей, несчастных случаев, искореженных груд металла, раздробленных костей, разбитых сердец.
– Скорее, Сигрид, дом уже близко, – просит Айрис дочь.
Они ныряют в переулок и бегут в сторону Сканегатан.
Дано
Спустя минуту она умирает. Дано слышит ее последний хриплый вздох, словно мама хочет в последний раз наполнить свои легкие воздухом. Короткая пауза, словно она пытается задержать в себе кислород. Каждый мускул ее тела напрягается, и на несколько секунд она застывает в неподвижности. После чего ее грудная клетка опускается, и мама замирает. Уже навеки. Дано остается один.
Он продолжает лежать, обнимая мать и брата, словно пытаясь вобрать в себя их последнее тепло. Дано хочет, чтобы эта сцена навсегда осталась в его памяти. За двенадцать лет своей короткой жизни он еще ни разу не хотел чего-то так страстно.
Наконец Дано встает и осматривается. Никаких признаков жизни вокруг. Все, что он слышит, звук проезжающей машины наверху. Он ничего не понимает. Что происходит?
Чуть дальше вдоль платформы тянется застекленное помещение – что-то вроде небольшого зала ожидания. Дано берет мать за плечи и тянет ее вместе с телом брата по бетонному покрытию, спиной открывает крутящуюся дверь и втаскивает их внутрь. Здесь жарко, как в парилке, совсем скоро тела начнут разлагаться, пойдет запах, но, по крайней мере, здесь их не тронут звери и птицы. Дано возвращается обратно к оставленным на перроне вещам и достает из отцовского рюкзака самое большое одеяло. Он накрывает им трупы, бережно подоткнув края под тело матери.
Дано чувствует себя беспомощным, ему очень хочется сделать для мамы и братика что-то большее – закопать их, помолиться за упокой их души, спеть. Несколько минут он сидит рядом с ними, напевая мелодию, которую они пели на похоронах их двух кузин в январе, прямо перед отъездом. Слов он не помнит, да это и не важно.
Дано идет обратно к рюкзакам, собирает оставшиеся пожитки и делит их на две равные кучки, включая то небольшое количество еды, которое у них еще оставалось. Затем упаковывает все обратно в два рюкзака. Один из них он относит в зал ожидания и оставляет рядом с мамой и Билалом. Из папиного блокнота из маленького рюкзака он вырывает страничку и пишет записку.
Дано решает, что будет ждать отца и Лине здесь, пока не стемнеет. Если они за это время не вернутся, он прикрепит записку к рюкзаку и оставит его.
Он перечитывает написанное: «Со мной все хорошо. Я пошел в город. Попробую найти Ахмеда. Пожалуйста, не теряйте меня. Дано».
И, не выдержав, снова начинает плакать.
Айрис
Пока они бегут по Сканегатан, Айрис так сильно сжимает руку дочери, что ей даже страшно становится – вдруг у нее останутся синяки? Но сейчас некогда об этом думать. Наступает вечер, а сам город тем временем стремительно погружается в хаос. Сейчас перед Айрис стоит одна-единственная задача – спасти своего ребенка и оказаться вместе с ним в безопасности.
На Седерманагатан она видит женщину, лежащую без сознания неподалеку от «Il Caffe». Кажется, Сигрид ее не заметила, так как засмотрелась на пробегавшего мимо пса. Тот держит голову низко к земле – видно, взял чей-то след. Во всяком случае, Айрис очень надеется на то, что дочь не заметила тело, поскольку женщина очень похожа на Стину, воспитательницу из детского сада Сигрид. Когда Айрис, последняя из родителей, наконец-то приехала за дочкой, Стина едва стояла на ногах, настолько ей было нехорошо.
