Венельд смотрел вперед, на приближающихся Жнецов и болотный берег, но ни сети, ни коня, ни человека не было видно… Дарвел тоже исчез – парень и не заметил, как сокол снова взмыл ввысь. Венельда стащили на землю. Один их Жнецов повелительно взмахнул рукой, и Вороной отскочил в сторону. Его хозяина поставили на ноги, толкнули к болоту. Оно жадно чавкнуло, на поверхности вздулся пузырь. Венельд почувствовал, как обхватила сапог плотная черная жижа. Жнецы плыли над ее поверхностью – рядом, но не кругом, как прежде, а почти вплотную, словно создавая для него коридор. Остается надеяться, что они знают дорогу.
День клонился к закату, сгущались тени, а Венельд все брел по колено в грязи, окруженный жуткими фигурами в развевающихся темных одеждах – брел, ни на что не надеясь и не зная, что ожидает его впереди…
Глава 13. Герта
Герта открыла глаза и оглядела маленькую мрачную камеру, в которую её бросили два или три дня назад. Крохотное окошко под потолком почти не давало света, каменный пол был посыпан соломой – талсбургская тюрьма использовалась нечасто, но содержалась в отменном порядке. Никакой мебели тут не было, если не считать брошенный в дальний угол потертый матрас, на котором сейчас и сидела пленница. Тёмные, изрядно побитые сединой волосы женщины, обычно собранные в строгий тяжелый узел, беспорядочно рассыпались по плечам, под глазами залегли глубокие тени. С пола тянуло холодом, и Герта то и дело поправляла длинный подол, стараясь поплотнее укрыть ноги, да куталась в обнимающую плечи шаль.
Ни ей, ни Гурту так ничего и не объяснили… Сердце её болело о Тише. Бедная девочка! Поначалу, когда Лайна сказала, будто бы Тиша выдала мать наместнику, Герта никак не могла в это поверить, но, поразмыслив, всё-таки догадалась, что к чему. Порабощённая! Неудивительно, ведь Гелерт сам нарёк дочери тайное имя… Конечно, оно тут же стало известно проклятому колдуну! До поры он не трогал девчонку, не было нужды, а теперь вот поди ж ты! Видно, совсем стали плохи дела…
В коридоре за дверью раздались негромкие шаги, повернулся в замочной скважине ключ. Герта похолодела. Все эти дни она молила богов, чтобы хоть что-нибудь прояснилось, а сейчас осознала, что неизвестность страшила её гораздо меньше тех новостей, которые нёс ей неведомый посетитель. Полоска света протянулась по полу крохотной камеры, и Томур Райс боком протиснулся внутрь. Герта перевела было дух – Томур дружил с её мужем, да и с нею был неизменно вежлив, – но тут он приоткрыл дверь пошире и сделал приглашающий жест. Кто там ещё – наместник?
Вошедший мужчина не был знаком Герте. Тонкое аристократичное лицо, надменный взгляд, брезгливо поджатые губы, ухоженные нервные руки – он был бы, пожалуй, красив, если бы не презрительное выражение, искажающее правильные черты. Подняв голову, Герта посмотрела ему прямо в глаза – снизу вверх, но так, будто бы именно он был тут пленником. Заметив это, Томур неодобрительно покачал головой. Глупая! Не в её положении злить посланника самого лорда. Неужели ей это неясно? Томур попытался подать пленнице какой-нибудь знак, но Кейран на него оглянулся, и начальник городской стражи вытянулся и замер. Тонкие губы Герты изогнулись в усмешке.
Скрестив на груди руки, Кейран смотрел на женщину, сидящую на грязном матрасе, и думал, что ему до смерти надоел этот убогий городишко вместе со всеми его убогими жителями. Почему она не боится? Как она вообще смеет смотреть ему в лицо? Наместник Талсбурга трепетал перед ним, лебезил и заискивал, а эта немолодая вдова, брошенная под стражу по обвинению собственной дочери, будто совсем не испытывает страха… Ладно, посмотрим, как она запоёт!
– Ты обвиняешься в укрывании опасного преступника, женщина. Сам лорд Кайгеран Драугон отправил меня сюда, в этот забытый богами городишко, чтобы отыскать его. Разве ты не была на площади, когда объявляли об этом?
Герта спокойно кивнула:
– Была – и ни за что не стала бы прятать человека, которого разыскивает милорд Драугон.
Голос Кейрана хлестнул, точно кнутом:
– Лжёшь! Твоя дочь…
– Моя дочь – непослушная девчонка, поругавшаяся с матерью и решившая сделать в отместку гадость. Каюсь, я плохо её воспитала. Если бы жив был её отец…
– Хватит! – бледное лицо Кейрана пошло красными пятнами. – Мне дела нет ни до её отца, ни до ваших ссор. Владелец таверны во всём сознался. Мне прекрасно известно, что треклятый охотник прятался у тебя.
Он говорил так уверенно, что в сердце Герты закралось сомнение, однако, взглянув на начальника стражи и увидев его ошарашенное лицо, она успокоилась.
– Не представляю, что могло вынудить Гурта сказать такое. Он один из самых благоразумных людей, которых я знаю.
– Очевидно, это и заставило его говорить правду.
Герта насмешливо подняла брови:
– Вот как? Когда человек оболгал себя и других, это мало похоже на благоразумие. Так что либо ничего подобного не произошло, либо из него выбили эту ложь.
– Герта… – прошептал потрясенно Томур, кашлянул и тут же исправился. – Госпожа Лавения! Как вы смеете?! Не усугубляйте свою участь…
– Цыц! – вскинул руку посланник лорда Драугона. – Моё терпение не безгранично. Не думай, что тебе всё сойдёт с рук, женщина. Я знаю правду – и твоё молчание ничего не изменит.
Герта склонила голову:
– Что ж. Если всё уже решено, то и говорить более не о чем.
Взбешенный Кейран с каким-то невнятным возгласом шагнул вперёд и навис над пленницей. На мгновение Герте показалось, что он её ударит, но этого не произошло. Она заметила, как напряженно сжал кулаки Томур. Талсбург – маленький городок, все здесь друг друга знают. Сложно смотреть, как какой-то пришлый угрожает вдове твоего умершего друга. Сложно допрашивать владельца таверны, где ты пропустил столько кружек доброго пива – и чья старшая дочь тебе небезразлична…
– Я ничего не знаю ни о каком охотнике, господин, – примирительно сказала Герта, наблюдая, как красные пятна на лице посланника сменяются бледностью. – Уверена, что и Гурт тоже. Мы законопослушные, мирные люди. У Гурта Сноутона трое дочерей – думаете, стал бы он рисковать их благополучием ради какого-то чужака? А моя девочка? Ее отец умер, сестра пропала – представляете, что творится у неё на душе?
Посланник Кейран склонился над узницей, уперев ладони в согнутые колени. Тонкие губы его подрагивали:
– Если твоя дочь солгала мне, она будет жестоко наказана. Помни об этом, – прошипел он и, выпрямляясь, властно кивнул Томуру Райсу. – Идём!
– Нет! – прошептала несчастная женщина, протягивая к нему руки. – Тиша же просто ребёнок! Пожалуйста, нет! – но Кейран уже скрылся за дверью, а следом за ним вышел и Томур. Проскрежетал ключ, и Герта осталась одна.
Какое-то время она просто сидела, обнимая колени и покачиваясь из стороны в сторону. Холод, идущий от каменного пола, казалось, перестал донимать её – но ледяной ужас, разлившийся в груди, был не в пример страшнее. Наместника Хоупа трудно было назвать хорошим человеком, но он не причинил бы вреда ребёнку, в этом Герта не сомневалась. А вот про посланника такого не скажешь – и все здесь трепещут и пресмыкаются перед ним… О, он, конечно, не станет марать руки сам, но в его власти отдать приказ – и кто тогда сумеет защитить Тишу?
