– Ты обещаешь? – девушка улыбнулась сквозь слезы, не смея верить. Эймир кивнул.
Ночью, когда все уснули, из дворца эймира Сантаррема выскользнул человек. В руках у него была деревянная резная шкатулка, на пальце – кольцо, и одет он был по-дорожному. Дойдя до конюшни, он вывел из стойла сильного выносливого жеребца, вскочил на него и растворился в ночи.
Услыхав донесшийся с улицы топот копыт, Заитдан закрыл глаза и облегченно вздохнул. Проклятый колдун умрет – и Рун воссоединится с дочерью. Если ради этого эймиру тоже суждено попрощаться с жизнью – что ж, он оставил все нужные распоряжения. На престол Сантаррема взойдет Шакнатт – сын старшего брата матери Заитдана. Это не принято – наследование всегда происходит по мужской линии, но Шахриянн была не просто женой эймира – она носила титул эймирани, единственной в истории Сантаррема! Шакнатт воспитывался при дворе, и пусть они с Заитданом не были родными братьями и не всегда во всем соглашались, он справится с возложенной на него ответственностью – должен справится. И за Рун он присмотрит – Заитдан попросил его об этом в письме, которое передадут брату, если с эймиром что-то случится.
Теперь можно спать. Великий эймир Сантаррема выпил отвар, приготовленный для него Рун, и вытянулся на ложе, стараясь не обращать внимание на боль, терзающую тело. Ничего, это жизнь – пока еще жизнь. Ничего…
Глава 29. Девочка и Охотник
Высокий темноволосый мужчина уверенно пересек холл Болотного замка и свернул в один из боковых переходов. В мешке, который он нес на плече, слабо трепыхалось что-то живое. Наблюдающая за ним девочка знала, что это упирия – так ей подсказывало чутье. Она вообще видела больше других – и не всегда глазами. Вот и в этом мужчине с приметным шрамом на лбу и следами когтей на шее ей чудилось что-то такое… Девочка даже самой себе не могла объяснить собственные странные ощущения, однако всякий раз, когда он появлялся в замке, она покидала комнату, в которой жила, и, пробираясь одной только ей известными потайными ходами, наблюдала за каждым его шагом.
Девочка знала, что он – охотник за нечистью, а значит, враг. Ей было жаль тех существ, которых он доставлял колдуну. Бодрейв приносил их всех в жертву: Древо Смерти забирало их жизни, а хозяину замка доставалась их сила.
Иногда ей хотелось рассказать об охотнике Туру – но тот был еще слишком слаб. Его и самого пытались принести в жертву Древу. Бодрейв так и не узнал, что этого не случилось… Туру уж точно есть за что ненавидеть всех приспешников колдуна!
Девочка знала, что охотник таким родился – он не избирал этот путь, скорее, наоборот: путь выбрал его. Для нее было совершенно ясно, что он ничего не может с собой поделать, так же как не дано изменить свою природу, скажем, оборотню, упирии или демону. Девочка и сама обладала силой – и, должно быть, немалой, если даже подвластное лишь богам Древо Смерти никак на нее не влияло. Бодрейв старался лишний раз не бывать в красных покоях, где оно питалось жизнями своих жертв, Темные Жнецы тоже обходили их стороной, Тур чуть не умер там, а она – ничего, спокойно входила и выходила, и даже сумела оказать норавийцу помощь.
Охотник ощущал ее присутствие – это было заметно по его поведению, настороженному взгляду зеленых глаз, внимательно осматривающих все закоулки и темные углы замка, и напряженной готовности к любому подвоху. Девочка была уверена, что он никогда ее не заметит, но иногда ей казалось, будто он смотрит прямо на нее: наверное, это чутье подсказывало ему, что некое одаренное существо где-то рядом… Впрочем, замок Бодрейва был напитан силой до такой степени, что находиться здесь охотнику должно быть просто невыносимо. Однако, девочку не удивляло его присутствие здесь: он действовал не по собственной воле, а значит, и его тайное имя было украдено колдуном.
Может быть, именно из-за того, что ни у кого из них – ни у нее, ни у зеленоглазого охотника, ни у доставляемых им в замок существ – не было выбора, девочка не чувствовала к нему никакой вражды. Ей казалось, она его знает – это было странно, но с нею происходило немало странностей, и она не умела их себе объяснить. Порой ей хотелось выведать тайное имя охотника – иногда у нее получалось заглядывать в голову Бодрейва, но там царил такой хаос, что на нее тут же накатывали слабость и дурнота. Было бы хорошо что-нибудь там разобрать и попытаться перехватить власть над разумом хотя бы одного человека… Девочка не владела Магией Тайного Имени и никого не хотела порабощать, но идея освободить охотника попросту не давала ей покоя. Тур рассказывал: его друг сумел провернуть подобное, вызнав каким-то невероятным образом имя. С тех пор норавиец хоть и не освободился полностью от власти Бодрейва, но получил, по крайней мере, возможность сопротивляться. Сейчас-то колдун был ему совершенно не страшен: отданных в жертву Древу порабощенных колдун отпускал из-под власти собственной воли, опасаясь, как бы Оно не поглотило и его тоже.
Никто из порабощенных даже не догадывался, что живет не своим умом, а вот охотник – девочка это чувствовала – знал. Вопреки здравому смыслу ей было его даже жаль. Это ужасно – осознавать, что не принадлежишь самому себе, и не уметь сбросить эти оковы!..
Добравшись до красных покоев, мужчина скинул с плеча мешок и с наслаждением потянулся. Внутрь он не заходил никогда – не было нужды. Долго ждать ему не пришлось: дохнуло потусторонней жутью, заклубился туман, и из серых вихрящихся клочьев шагнул Темный Жнец. Девочка ощутила, как напрягся охотник – его чутье, должно быть, просто сходило с ума от столь близкого соседства с самой Тьмой! Жнец подобрал мешок – плененная упирия заверещала, забилась – и скрылся в покоях Древа.
Охотник потер след ужасающей когтистой лапы на шее, развернулся и заторопился обратно – на свежий воздух. Девочка двинулась следом – она бесшумно кралась по верхней галерее, скрываясь в густой тени. Если бы разум этого человека не был порабощен, он мог бы убить Бодрейва – у него было достаточно сил… Девочка вздохнула, понимая, что тогда и она тоже стала бы для него врагом. Ей этого не хотелось.
Когда за охотником закрылись тяжелые массивные двери, девочка села на пол, обняла руками колени и опустила на них голову. Ей было грустно. Все уходят – даже мама оставила ее здесь одну. Тур тоже покинет Болотный замок, как только окрепнет, – он хочет отыскать пропавшего друга. Бодрейву она не нужна – он словно и вовсе о ней забыл. Девочка знала, что это не так – колдун ее просто боится. Не умея объяснить ее непостижимую силу, ужасаясь тому, что даже Древо не может причинить ей вред, и догадываясь, что она сама не осознает и трети своих способностей, он давно оставил надежды поработить ее разум или отнять ее дар – и теперь искал только способ избавиться от нее…
Устав от сидения на холодном полу, девочка поднялась, тряхнула темными кудрями и, нажав на едва приметный выступ в стене, скрылась в потайном переходе.
Заслышав легкие шаги, Тур приоткрыл глаза и улыбнулся своей спасительнице. Он уже чувствовал себя достаточно крепким, но малышка не разрешала ему вставать. Подойдя к камину, в котором слабо потрескивал огонь, она плюхнулась на колени и сердито сунула в огонь еще несколько поленьев. Кажется, кто-то сегодня не в духе…
