– Она – твое проклятие, – прогрохотал голос Слуги, – головоломка с недостающим фрагментом. Ее надлежит упорядочить и осмыслить. Разве не для этого ты здесь?
– Нет. – Мейсон покачал головой, стараясь не замечать мучительный зуд под ладонью. – Я приехал, чтобы найти Мию по просьбе ее родителей, убедиться, что она жива и с ней все в порядке.
– Снова яд для твоей души, – проворчал Слуга. – Подозрения семьи подтвердились, но ты по-прежнему жаждешь большего. Будь честен, Хозяин. Счастье девушки ничего для тебя не значит. На самом деле ты жаждешь знать…
– Зачем… – прошептал Мейсон. Он чувствовал, как Слуга прощупывает его мозг, дергая за ниточки, которые ему не удавалось связать в простой узел. Зачем она здесь? Что с ней случилось? Почему в его душе все переворачивалось всякий раз, когда он думал, что поступить правильно – это проявить уважение к желаниям Мии и вернуться к Реймонду с единственной имеющей значение правдой – той, что озвучила Мия.
Но та ли это правда, которая необходима Мейсону?
Вдруг вокруг горла Мейсона сжалась чья-то рука. Ногти впились в его шею, выдавливая воздух из легких.
– Всем плевать на твои нужды, – раздался хриплый женский рык.
Взгляд Мейсона метнулся к покрытым тенями стенам, а затем упал на схватившее его существо. Чудовище. Спутанные волосы цвета водорослей, словно змеи, скользили по скелетоподобному телу. Серая гнилая плоть сползала с костей, как грязь. Ее глаза – пустые кратеры, в которых царил лишь неистовый голод, кричащий со дна бездны. Он видел ее раньше в своем видении из карты.
– Ты подхватил настоящую заразу. – Насмешливая улыбка тронула тонкие, бледные, как смерть, губы. – Неважно. Я воспользуюсь твоим паразитом, человечишка.
Она схватила Мейсона за предплечье и склонилась темными проницательными глазами к метке.
– Что ты делаешь? – прохрипел Мейсон, а в ответ костлявые пальцы лишь крепче сжали его шею.
Существо провело большим пальцем по метке. Ее обожгло болью, словно на свежую рану насыпали соль.
– Выходи, трус!
Доктор не понимал, к кому она обращается. Он лишь старался посильнее вжаться в стену.
– Я тебе не подчиняюсь, – эхом отозвался странно натянутый голос Слуги.
Ухмылка гнилой сущности стала шире, ее щеки впали, образовав черные провалы.
– Расскажи мне о девушке. – Острые кривые когти впились в клеймо на руке Мейсона. – Отвечай, и я оставлю тебя в покое, дабы ты продолжил высасывать рассудок из этого слюнтяя.
Дыхание Мейсона стало быстрым и поверхностным, рука горела в агонии, подобной которой он не испытывал никогда в жизни. Он готов был отрезать себе конечность, лишь бы освободиться от всего этого: схватившей его женщины, Слуги, что ходил за ним по пятам, и боли, разрывающей сердце.
Но как только он подумал, что больше не в силах выносить эту муку, существо с резким вздохом вскинуло голову. Она широко раскрыла глаза, разинула рот в беззвучном крике, а затем наконец разжала пальцы.
Мейсон бросился прочь, прошмыгнув в самый дальний угол темного переулка.
– Ну конечно, – послышался восторженный вздох женщины. – Девушка полна сострадания. – Она выгнула шею под неестественным углом, ее взгляд вновь нашел Мейсона. Однако теперь он видел перед собой не гниющий костлявый труп, а молодую женщину с гладкой, безупречной кожей, все еще бледной, но сияющей, подобно жемчугу в кристально чистой воде. Широко раскрытые глаза сверкали, как изумруды, а волосы рекой струились по спине. Ее плавные грациозные движения завораживали. Она пленила, как песнь сирены.
– Спасибо, – сладко улыбнулась она, присев перед ним на корточки, и коснулась его щеки холодными тонкими пальцами. – Ты оказал мне неоценимую помощь.
Она поднялась на ноги, плавно прошествовала на залитую светом улицу и исчезла, словно дурной сон.
Скребя подошвами ботинок по камням, Мейсон попытался подняться.
– Ч-что, черт возьми, это было? Что она имела в виду?
– Сновидица милосердна, – последовал ответ Слуги. – Я показал ей, как этим воспользоваться.
Желудок Мейсона сжался, как клубок резинок, каждая из которых пыталась вырваться на волю.
– Зачем? Очевидно же, что этот монстр охотится за ней!
– Я поступил так, чтобы спасти твою жизнь.
– Как она вообще меня нашла?
– Твоя неуверенность говорит сама за себя. Это привлекает хищников.
Мейсон вспыхнул от досады.
– Неужели ты не мог от нее отбиться? Ты что, совсем беспомощный?
– Как и ты, Хозяин. Моя сила равна силе моего повелителя.
Мейсон выругался себе под нос и пнул ботинком камень.
– Хозяин… Хозяин. Выходит, я просто еда? Мешок плоти, к которому ты присосался, как пиявка? – Его голос надломился, уступив место смеху, который грозил перерасти в слезы.
– Это была честная сделка.
Мейсон запустил пальцы в волосы, сжимая и дергая непослушные кудри.
– Ты обменял одну жизнь на другую!
– Возможно. Но это не все, чем мы обменялись.
– Хватит говорить загадками! – Мейсон мерил шагами узкий переулок. – Скажи прямо!
Шум транспорта и болтовня пешеходов на главной улице стихли.
– В этом мире нет ничего, что способно соприкоснуться со мной без последствий. Всякий, кто ищет истину, ищет меня, и каждый, кто получает от меня истину, отдает мне часть своей.
Мейсон замер.
– Так ты узнал все о ней?
– Показать тебе, Хозяин?
Мейсон зажмурился и сглотнул подступившую желчь. Какой же он идиот; этот паразит его облапошил, и теперь из-за него Мия в опасности.
– Дай угадаю. Ты рассказываешь мне все о той женщине, и мы с тобой становимся единым целым?
– Ты правильно понял.
Закатав рукав, Мейсон сомкнул пальцы на тыльной стороне предплечья и посмотрел на метку, теперь уже почти законченную. Если он согласится на условия Слуги, сможет ли сохранить рассудок и помочь Мие знаниями, полученным в результате этой нечестивой сделки?
– Я не стану препятствовать твоему замыслу, Хозяин. Неизменно и беспрекословно останусь твоим покорным слугой и союзником.
Неужели это существо действительно не понимает, какой вред наносит? С другой стороны, можно ли его винить в том, что он поступает сообразно своей природе? Мейсон обладал свободой действий, собственной волей. В то время как духи являлись рабами импульсов, определяемых их душевными травмами. Он сделал неправильный выбор… снова.
И все же он должен был что-то предпринять. Мия находилась в опасности, он не мог это игнорировать; он обязан исправить свои ошибки. И сделка со Слугой – единственный инструмент, оказавшийся в его распоряжении.
