Она стояла на окраине селения. Казалось, что все демоны преисподней вырвались на свободу и превратили Лощину в свой новый ад.
Деревня была объята пламенем. Огромный дом Барты превратился в пепелище. Огонь опустошил каждый дюйм земли, превратив дом, в котором выросла Кали, в неузнаваемые руины. Небо полыхало багряным и медным цветом, а луна окрасилась в мерзкий оттенок гниющей плоти. Но самым страшным были крики. Ужасающие, рвущие душу на части вопли были гораздо хуже, чем разбросанные по земле обломки ее прежней жизни. Повсюду вокруг нее ползали люди, пытаясь подняться на искалеченные руки и колени. Их посиневшие лица были покрыты черными пятнами, а глаза покраснели.
Внезапно из дыма и сумрака выскочил огромный черный волк и набросился на пытающегося спастись жителя деревни. Зверь с глазами цвета крови и злобно оскаленной пастью вонзил огромные, как кинжалы, клыки мужчине в шею, а потом отшвырнул безвольно болтающее конечностями тело в сторону. Волк посмотрел на Кали, на мгновение поймав ее взгляд, а затем сомкнул огромную пасть на горле мужчины и лишил его голоса.
От леденящего душу крика волосы Кали встали дыбом на затылке. Она обернулась и обнаружила того, кто втянул ее в этот кошмар, – хозяина сна. Им оказалась сестра Ланы – Дарья, чьи темно-карие глаза сверкали на заплаканном лице, пока она царапала ногтями щеки, оставляя опухшие кровоточащие полосы.
Девушка уставилась на Кали.
– Сновидица! Сновидица! – Ее голос срывался на каждом слоге, она дернула себя за длинные спутанные волосы. – Сновидица! Сновидица!
– Дарья, проснись! – Кали подошла к девушке, но та в ужасе отшатнулась. Понимая, что это бесполезно, Кали зажмурила глаза и усилием воли приказала себе проснуться, однако по-прежнему слышала приглушенные выкрики Дарьи, звучащие как оскорбления.
– Сновидица! Сновидица!
Ей не вырваться из кошмара, пока Дарья не проснется.
– Сновидица здесь!
Жители деревни направились к ней. Даже с переломанными костями и растерзанной плотью они теснили ее, как стая бешеных псов. Она покрутилась на месте в поисках выхода – шанса сбежать, – как вдруг ее внимание привлекло жуткое зрелище посреди центральной площади.
Там, привязанный к алтарю Вийеста, висел обгоревший труп Ланы с открытым ртом и обращенными к небу глазницами. То, что осталось от ее костей, как почерневшие ветви, обвило святилище, которому когда-то она поклонялась, как богу.
Она была неузнаваема, но Кали разделила с владелицей сна каждую его жуткую частицу.
– Нет, нет, нет… – Кали попятилась назад и остановилась, услышав приближающиеся нетвердые шаги. Ее окружили, а Лана была мертва.
Кто-то ринулся на нее с поднятым топором. Однако не успел он замахнуться, как сверху на него обрушился вихрь черных перьев. Когти вцепились в руку нападавшего, а острый изогнутый клюв принялся безжалостно клевать, пока не отделил плоть от кости и не отломил кость от сустава.
Огромный ворон, какого Кали не видела прежде, вскинул голову, держа в клюве отнятый палец, и радостно каркнул. Его крылья цвета ночи сверкали, как обсидиан и сапфир, когда птица вспорхнула с руки мужчины и, покружив над головами людей, бросила кусок бледной плоти к ногам Кали.
Он вновь опустился с неба и, распушив перья, нагло уселся ей на плечо. Девушка вздрогнула, почувствовав, как когти впились ей в кожу, но жители Лощины от такого зрелища впали в еще большее неистовство. Услышав крик Дарьи, Кали обернулась и увидела, что девушка лежит на земле, ее конечности дергаются, а тело горит в огне.
– Смерть Сновидице!
– Смерть Сновидице!
Люди скандировали, создавая мерзкую какофонию звуков. Она взглянула на ворона и протянула дрожащую руку к его шелковистому переливающемуся оперению.
– Спасибо, друг.
Склонив голову, ворон внимательно изучал девушку, впитывая ее страх. Его глаза мерцали, как свежие чернила, он открыл темный заостренный клюв и прокаркал одно-единственное слово:
– Проснись… проснись…
– Не получается, – взмолилась она, окруженная наступающей толпой.
– Проснись… проснись…
– Я не знаю как!
– Проснись… проснись…
Послание звенело в ушах Кали. Земля задрожала под ногами, пламя жадно лизнуло ее лицо.
– Я в ловушке, – пробормотала она, охваченная нарастающим ужасом.
– Проснись… проснись!.. – громче закаркал ворон.
– Убирайтесь, – хныкала Кали. – Уходите прочь! – Она размахивала рукой, ударяя кого-то, подошедшего слишком близко, била снова и снова, пока крики не прекратились, а ужас не растворился в тихом потрескивании костра.
– Проснись! – Ее тряс Сендоа, на лице парня застыло беспокойство. Как только очертания мира стали четче, Кали увидела свои кулаки, прижатые к его груди; она колотила его во сне. За спиной Сендоа на фоне черного, как смоль, неба и луны цвета кости мерно покачивались ветви ивы.
На глаза Кали навернулись слезы, грозя вот-вот пролиться.
– Я так запуталась… Я не знала, куда идти.
Сендоа опустил плечи и облегченно вздохнул. Девушка никогда не видела, чтобы он так волновался. Неужели все настолько плохо, что она своими кошмарами встревожила бога разрушения?
– Иди сюда! – Он обвил рукой ее спину и помог подняться.
Кали едва могла пошевелиться, тело ощущалось хрупким, как фарфор. Схватив его за руку, она изо всех сил подтянулась вверх, чуть не опрокинув парня. По коже поползли мурашки, как будто тысячи пауков впились в вены. Она пыталась выцарапать их, пока ногти не обагрились кровью.
Сендоа схватил ее за руку, останавливая.
– Что случилось?
– Лана… – Кали сглотнула подступившую желчь. – Мертва. Она погибла из-за меня, – плотина прорвалась. Девушка прижала ладони к лицу, но не смогла сдержать потоки соленых слез.
Она почувствовала, как теплые пальцы отвели ее руки от лица, и встретилась с твердым взглядом Сендоа.
– Не из-за тебя.
– Они убили ее! – прорычала она, ярость стремительно вытеснила чувство вины. – Они решили, что ее разумом завладела Сновидица, но я умышленно оставила ее позади! До того как я отреклась от Лощины, мы повздорили! – Осознание разрывало грудь Кали. – Поссорились… мы виделись тогда в последний раз и ссорились… ничего хорошего я ей не пожелала.
Девушка стиснула зубы, борясь с рыданием, подступившим к горлу.
– А я разорвал на куски собственного брата, – напомнил ей Сендоа.
У Кали перехватило дыхание от горя.
– Вдруг я смогла бы их остановить?
Он высвободил руки из ее ладоней и обнял ее за спину.
– Твоя подруга тоже сделала выбор. Почему ты придаешь своим решениям больший вес, чем ее?
