Это был боевой клич, понятный каждому человеку, зверю или богу.
Кали видела, как тень Велизара трепещет от восторга, расстилаясь по поляне. Она вилась среди жителей деревни, проникая в них, управляя ими. Глаза людей остекленели, рты безвольно раскрылись. Густой обсидиановый дым клубился в такт гортанным крикам птицы – ответ на вызов ворона.
Сендоа фыркнул, оскалив угольно-черную пасть. Он ухмылялся, провоцируя охотников идти в атаку.
И они пошли.
Обезумевшие от власти Велизара, люди, спотыкаясь, ринулись к своей добыче. Но Сендоа был готов. Как только Гавран вспорхнул с него, волк бросился вперед, прижал плечи нападавшего к земле и, свирепо рыча, разорвал ему горло. Зверь грациозно уклонился от направленных в его сторону клинков и настиг следующую жертву – насекомое, только и ждущее, чтобы его раздавили.
Его примеру следовали и остальные волки. Гавран бросался на лица охотников, вцеплялся когтями в губы и вонзал клюв в глаза. Их крики наполняли ночь, а Гавран, довольно урча, пировал, с его клюва стекал розоватый белок. Пока жертва пыталась вырваться, два волка поменьше вцепились в ее бока и прогрызли дыру в брюхе.
Однако жестокий натиск был недолгим. Клубы дыма заставили людей поднять топоры и копья; стоило волкам увернуться от одного клинка, как ядовитый дым Велизара направлял им в живот другой. Охотники сражались еще долго после того, как должны были умереть, – некоторые бились даже тогда, когда волки вырывали у них внутренности. Поверженные жители деревни поднимались снова и снова. Чем безумнее они становились, тем больше их сила напоминала нечеловеческую. Одним ударом отсекались конечности и головы, и не только у волков. Женщины и дети, бежавшие в поисках спасения, были застигнуты врасплох, убиты своими же. Люди хватали факелы, без разбора поджигая дома и деревья.
Внезапно в гуще сражения Кали увидела вспышку серебра, вонзившуюся в бок Сендоа. На рукояти меча виднелись очертания призрачной руки. Послышался скулеж – душераздирающий визг, – и черный волк рухнул. Кровь хлынула из его раны.
Кали взмолилась, чтобы все это прекратилось.
Гавран спикировал вниз и вцепился когтями в чью-то руку, но его отшвырнули в сторону, как камешек. С хриплым криком ворон рухнул на землю, его крыло сломалось, а нога вывернулась.
Тлеющий жар пополз вверх по позвоночнику Кали, от ярости покалывало кожу. Задыхаясь, с пылающим взором она оторвала свое израненное и избитое тело от земли и схватила покрытый пятнами череп Вийеста. Ей вспомнились слова Сендоа:
Ты рушишь границу между мирами.
Каждое существо, добытое на охоте, чтобы освятить эту землю, было избрано Сновидицей. Кали оказалась последней из них и единственной, кто отказался от обряда.
Привязавшись к Вийесту, она потянула за нить его духа. Сила ее мысли просочилась в почву, пустив древние корни, пронзившие мир бодрствования и проникшие в мир сновидений.
Если это битва между богами, то ей только предстояло выйти на поле боя.
Лощина будет жить в собственном кошмаре. Но не во сне, а на пропитанной кровью земле. Земле, на которой она стояла.
Сновидица разрежет швы реальности и позволит хаосу выплеснуться наружу.
Рев эхом разносился от разрушающейся границы миров, пока Кали черпала энергию страданий Вийеста. Каждый зверь, убитый, чтобы утолить жажду крови Лощины, теперь принадлежал ей, она воспользуется тем, что создали ее предшественницы.
Из груди Кали вырвался оглушительный крик, за спиной распустился плащ из фиолетовых и черных перьев. Костяная маска с клювом поглотила ее лицо, а дымчато-зеленые глаза встретились с глазами тени. На краткий миг за пеленой дыма она увидела страх Велизара.
Духи павших волков вырвались из их растерзанных трупов. По команде Кали они вновь ринулись в бой, и на этот раз их не удавалось остановить. Клинки охотников встречали только воздух, в Лощину пришел мир грез. Ни одно оружие смертных не имело власти над духами. Несколько из них окружили раненого Сендоа, защищая его от нападения.
Тень Велизара метнулась к черному волку, но Кали оказалась быстрее. Отведя руки назад, она рванулась к нему, ее плащ взметнулся за спиной. Радужный свет коснулся тени, заставив ее замерцать.
Она была хаосом и собиралась уничтожить порядки Велизара.
Призрак издал истошный вопль и отшатнулся назад в беспорядочной попытке спастись бегством. По поляне эхом прокатился волчий вой, каждый из них жаждал чести быть названным своей Сновидицей Вийестом.
Внезапно грудь Кали пронзила боль. Дыхание перехватило, и рука, которой она прогоняла тьму, взметнулась к сердцу. Она почувствовала влагу на пальцах и что-то острое между ребрами.
Меч.
Лезвие выдернули обратно. Кали вцепилась в свое облачение и рухнула рядом с волком. Обернувшись, она увидела Дарью. Щеки девушки горели румянцем на заплаканном лице, дрожащими руками она сжимала клинок Децебала.
– За Лану! – воскликнула она срывающимся от горя голосом.
Кали разомкнула губы, но слова застряли у нее в горле.
Ты действительно думала, что сможешь одолеть меня, ведьма? – Смех Велизара, гулкий и неприятный, загрохотал у нее в ушах.
– Я… уже… – выдавила она. Пернатый плащ исчез вместе со сновидениями. Духи волков растворились, Сендоа неподвижно лежал на запятнанной земле.
Маленькая упрямая гадина. Взгляни на себя. Ты всего лишь девчонка в лохмотьях, и ты умираешь.
Кали проигнорировала его, сжав пальцами заостренные грани любимого камня.
– Еще нет, – прохрипела она.
Гавран говорил ей, что камень – осколок мира снов – частица ее самой. На последнем вздохе она обратилась к силе светящегося клыка, гудящего в ее ладони, и выпустила дух Сновидицы из тела, а затем посмотрела на черного волка. Так просто она его не отпустит.
Кали повернулась к тени Велизара.
– Волк и я – ведьма, – выплюнула она это слово, – всегда найдем друг друга. Мы связаны навечно, как море с небом связывает горизонт.
Ее слова прозвучали как заклинание, или скорее заклятие. Используя силу камня, Кали проникла в мир снов и привязала дух Сендоа к своему. Черный волк стал ее фамильяром, ее любовью; это будет их надеждой и их проклятием.
Из последних сил она прорвалась через теневой щит Велизара и схватила его дух за горло. Кали видела его сквозь дымку: холодные золотые глаза, густые темные волосы и лицо, в точности как у его брата. Прежде чем он успел изрыгнуть на нее свой яд, она крепко сжала его горло, не давая словам сорваться с языка.
– Ты никогда от меня не избавишься, – прорычала она. – Твой контроль… не имеет смысла. – В последний раз демонстрируя непокорность, девушка придвинулась к нему ближе и ощутила его кислое гнилостное дыхание. – Я вернусь.
Кали отпустила его и отшвырнула камень в сторону.
