– Я прощу их… со временем, – прохныкала она.
Мия проглотила комок в горле, смесь восторга и смущения горячей волной обожгла ее щеки.
– Думаю, они будут рады. Похоже, вы подружились, хоть и совсем недавно. – Ама улыбнулась, когда Лом разжала объятия. – Ты не сказала, что предпочитаешь имя Лом.
Бармен пожала плечами.
– Для друзей я Лом, да. Но симпатичным дамам я представляюсь своим настоящим именем.
– Вот как? – Ама вскинула бровь и изогнула губы в лукавой ухмылке.
– Да ладно, – усмехнулась Лом. – Тебе известно, что ты горячая штучка.
– Красота в глазах смотрящего и все такое, – пошутила Ама. – Стараюсь не делать предположений, которые могут обернуться проблемами.
Лом рассмеялась, сначала напряженно, но постепенно ее смех стал легким и звонким.
– Что ж, – она обвила руками шею Амы и придвинулась ближе. – Смотрящий впечатлен. – Грустная улыбка померкла, она сжала рубашку Амы и притянула волчицу к себе. – Смех сейчас неуместен, но я так устала постоянно чувствовать себя дерьмово. Я устала терять близких.
– Понимаю, – пробормотала Ама. – Я тоже.
За тонким покровом человеческих масок таилось горькое одиночество, жаждущее, чтобы его утешили. Мия отвернулась, и кухонные двери тихонько закрылись. Она злоупотребила гостеприимством, но теперь видела достаточно, чтобы знать, что у Лом и Амы все будет хорошо. Они нашли друг друга, и это было прекрасно.
Глава 49
Мия вернулась к барной стойке, подобрала сбившееся одеяло и накрыла им старика. Как только ткань обрисовала контуры его тела, оно растаяло, оставив одеяло лежать на полу.
Гавран-ворон уселся на пивной кран и пронзительно закаркал.
Мия взглянула на него и нахмурилась.
– Волшебный трюк? – спросила она и откинула одеяло обратно, обнаружив под ним лишь горстку пыли. Тело растворилось. Без Гаврана, питавшего его жизненной силой, оно, словно наверстывая упущенное время, распадалось со скоростью, растущей в геометрической прогрессии.
– Экономит время на уборку. – Девушка встряхнула одеяло и потянулась за метелкой и совком, стоявшими в углу.
Мия наконец осталась наедине со своими мыслями, и ее разум закружился, как циклон. Вновь обретенные воспоминания выбивали девушку из колеи. Что она должна чувствовать? В ней ничего не изменилось, она осталась тем же человеком. Ее звали Эмилия Делаторн, дочь Реймонда и Андреа Делаторн. Некогда начинающая журналистка и страдающая депрессией студентка университета превратилась в Сновидицу. Несмотря на то, что поведал ей Гавран, последние три года ее жизни все еще значили для нее гораздо больше. Мия обрела все воспоминания Кали, но они казались ей далекими и неясными, как монетка на дне мутного пруда. Теперь она знала и понимала, но это не меняло ее чувств. События прошлой жизни даже до того, как она их вспомнила, уже наложили свой отпечаток. Единственная разница заключалась в том, что теперь она знала почему.
Дух Кали всегда был рядом, но оставался безмолвным, пока Мия не сдвинула слои времени и пространства и наконец не услышала ее зов.
Собрав остатки прежней оболочки Гаврана, Мия осторожно пересыпала их в пустую банку, которую нашла под прилавком. Она не знала, кому когда-то принадлежало это тело, но догадывалась, что он жил в Лощине и ее прошлая сущность, скорее всего, была с ним знакома. Но даже если Кали желала, чтобы прах всех жителей деревни развеяли по ветру и вычеркнули из памяти их имена, Мия не собиралась так поступать. Пусть прах в ее руках больше и не принадлежал Гаврану, он был осязаемой частицей ее прошлого, ее истории. И поэтому заслуживал немного почтения.
– Сама доброта, чтит память ненавистных убийц, – усмехнулся голос за спиной.
Мия резко обернулась и увидела Русалку, стоящую в дальнем конце бара. Она выглядела… иначе. В завораживающем взгляде ее акульих глаз плескалась странная смесь гнева и неуверенности. Осанка демоницы уже не казалась столь горделивой, плечи поникли, а грудь тяжело вздымалась от неровных вдохов. Куски плоти отслаивались от ее тела, а с обвисшей серой кожи стекали капли болотной воды.
Мия отставила банку в сторону.
– Я как раз о тебе вспоминала. Думала, придется самой тебя искать.
– Я услышала зов твоего жалкого сердечка, – ответила Русалка. – Впрочем, я уже спешила сюда.
– Ты, наверное, очень сильная, раз способна так появляться, – заметила Мия. – Большинство злых духов при переходе в реальность не могут далеко отходить от своей жертвы.
Русалка недовольно скривила бледно-голубые губы.
– Я не злой дух. Я Русалка.
Мия переступила с ноги на ногу, камень сновидений тихонько гудел на груди. Сновидица вернулась, и он вновь стал теплым и обрел свой блеск.
– Но это ведь не твое настоящее имя, верно? Русалки – это бабушкины сказки.
– Ты тоже.
– Поэтому ты взяла это имя? – спросила Мия. – Не хотела, чтобы погубившая тебя легенда одержала верх, и поэтому сама стала частью предания?
Гниющая женщина улыбнулась.
– Русалки – ужасные создания. Существует много версий, но моя любимая гласит, что русалка – это женщина, утопленная собственным возлюбленным, а затем вернувшаяся с того света, чтобы заманивать на верную смерть мужчин, осмелившихся приблизиться к воде на месте ее гибели.
– В этом есть смысл, – сказала Мия. – Поскольку именно это случилось с тобой. Ты ведь из Черной Лощины. Прости, что меня не было рядом, чтобы его остановить.
Демоница оскалила острые, как иглы, зубы.
– Мне нет дела до твоих извинений, Сновидица. Ты проложила свой путь сквозь века, пока не смогла благополучно вернуться, жила, в то время как другие умирали. Такие, как я.
Мия опустила взгляд. Она знала, что это не ее вина, но грызущее ее изнутри чувство не унималось. Девушка глубоко вздохнула и посмотрела в лицо призраку своего наследия.
– Когда?
– Октябрь 1948 года. – Из ее дрожащих приоткрытых губ вырвалось облачко белого пара и заклубилось у ее лица. – Вода была такой холодной.
– Как тебя звали?
– Иветта. – Она усмехнулась. – Люди позаботились о том, чтобы подделать записи. Мой дорогой супруг был военным с множеством почетных наград. Разве они могли допустить, чтобы такое пятно замарало безупречный образ наших бравых героев войны!
– Не понимаю, тогда как они это объяснили?
– Трагическая случайность, – зло выплюнула Русалка. – Бедная глупышка заблудилась в лесу, поскользнулась на камне и, разбив себе голову, утонула в реке.
– Черт, – прошептала Мия.
