В руке нападавшего был странной формы удлиненный кинжал, напоминающий тот, что нашел Дан в Хранилище. Наверное, здесь принято подобное оружие…
Человек шел прямо на нее. Он поднял руку с кинжалом и несколькими ювелирными движениями разрезал тонкую ткань платья.
Олеся вскрикнула, она уже решила, что ее убили, но вместо этого платье соскользнуло и упало вниз. Она настолько растерялась, не сразу сообразив, что происходит, а когда бросилась, чтобы подхватить обрывки одежды, было уже поздно.
Незнакомец смотрел прямо на нее.
Его глаза, до этого показавшиеся девушке злыми, сейчас загорелись совсем другим огнем. Олеся не смогла бы перепутать это ощущение с тысячью подобных. Он рассматривал ее плечи, руки, трогательно съежившуюся фигурку, и в его прозрачных глазах появилось чувство удовлетворения.
Олеся только сильнее прижала к себе обрывки одежды.
В тот же миг кто-то набросил на нее грубый плащ, но она настолько застыла по этим взглядом, что не сразу поняла, кто это был, пока знакомый голос мрачно не произнес за спиной:
– Укройся…
Олеся обернулась. Дан стоял прямо за ней, сейчас она его совсем не узнавала. Лицо мужчины потемнело от гнева, огромные темные глаза с ненавистью смотрели на незваного гостя. А в руке Дана был кинжал, тот самый, который он нашел в Хранилище.
– Прошу тебя, осторожнее, – взмолилась девушка.
На секунду Дан дрогнул, но это было лишь мгновение, когда он посмотрел на нее. Нет. Это не страх… Олеся почувствовала себя неловко, ее щеки заалели. Он видел… Дан тоже видел ее без этого платья…
– Я пришел за девушкой, – глухо сказал незнакомец.
Дан оскалился в злой улыбке:
– А я тебя сюда не звал…
Зеленоглазый сделал резкий выпад, чтобы схватить Олесю за руку, но она отбежала за своего защитника.
В этот же миг Дан поднял руку с кинжалом и направился в сторону незнакомца.
– Он горит… Горит в его руке…
Олеся не понимала, что происходит. Металлическое оружие в руках Дана озаряло светом ночную мглу и оставляло красные тени на его лице. Быстрый взмах кинжала в воздухе еще сильнее его воспламенил, и массивная волна прошла прямо навстречу незнакомцу, заставив его на время пригнуться.
Ветви деревьев встрепенулись, на землю упали случайные листья, проснулись дневные птицы и не понимая, что происходит, расселись на лианах, чирикая сонными голосами.
Дан не мог сам создать такую волну, это только кинжал…
А он, тем временем, выступал вперед, прямо на незнакомца. Зеленоглазый не стал дожидаться новой атаки, а совершил что-то невероятное.
Олесе показалось, что она быстро закружилась в воздухе и ее унесло далеко-далеко, но на самом деле, она оказалась прямо возле чужака. Его сильная рука крепко прижимала ее к себе. И что это было? Непонятная власть подавила ее силу воли, и она не могла сопротивляться, лишь во все глаза смотрела на Дана, наступавшего с оружием.
Еще мгновение, и огненный кинжал был направлен прямо на незнакомца:
– Отпусти мою девушку, – хрипло проговорил Дан.
Незнакомец попытался метким ударом выбить из рук Дана оружие, но тот, к удивлению, был к тому готов.
Сильный удар вниз пришелся прямо по ноге этого человека. Его странная сила ослабла, и Олеся быстра отбежала назад, на безопасное расстояние.
Зеленоглазый с нечеловеческим сожалением смотрел, как она уходит из-под его носа, но поделать уже было ничего нельзя. Это отразилось таким острым разочарованием на его лице, словно от нее зависело слишком многое в его жизни.
– Я тебя запомню, – прошептал он, с ненавистью посмотрев на Дана.
Тьма за ним будто стала гуще… Или это ветви деревьев внезапно покрылись тенью? В любом случае, все растерялись и упустили момент, когда он ушел.
Незнакомец растворился в воздухе.
Дан бросился вперед, в самую глубину зарослей, раздвигая их перед собой. Он сам был как хищный зверь, выискивающий добычу и разочарованный:
– Ушел, – прошептал он, улавливая малейшее дуновение ветра.
Отец глубоко спал и не хотел просыпаться. У меня сначала не было никакой усталости, чувствовался даже избыток энергии. Видимо я столько её в себя закачала, стоя на балконе, что она меня до сих пор не отпускала.
Я посмотрела на руки, их немного потряхивало. Нет, так дело не пойдёт, надо обязательно приходить в себя и успокаиваться. Очень хотелось сделать все сразу, но разум меня тормозил.
Если больной мирно спит, значит, можно пойти вздремнуть. В комнате совсем стемнело. День плавно перешёл в ночь, а я совсем потеряла счет времени.
Удивительно, но мне приснился сон. Я снова увидела мой мир. То, что это те самые края, чувствовалось сразу, по энергетике. Я была там вместе с Мораном. Только это было странное место, которое мы никогда с ним ещё не посещали. Я осознавала, что мне грозит опасность, только сил противостоять ей не было. Последняя надежда была на Морана, и смотрелось все, как-бы со стороны. Странно, но он мне показался совсем другим, несмотря на идентичную внешность, я его не сразу узнала. Другой Моран, не мой, если можно так выразиться.
Быстрое пробуждение было подобно рывку, словно меня насильно вытянули из родного мира, только разрешив посмотреть на него. А какая-то часть так там и осталась…
Я на цыпочках прошла в комнату, где спал отец, но он уже сидел на краю дивана.
Пока он меня не видел, удалось просмотреть его состояние. Так, некоторые тёмные места ещё остались, но они удивительно хорошо сузились. Практически вся энергия в теле гармонично взаимодействует между собой, а та, которая поступила в его организм вчера, буквально сияла.
– Олеся! Скажи-ка, неужели я всё это время проспал? Нет, серьёзно, уже день?
Отец с недоумением посмотрел на часы, стоящие перед ним.
– Да, наверное, организм восстанавливался, – уклончиво ответила я.
Мужчина ничего не понимал, было заметно, что он растерян.
– Странно, впервые за всё это время ничего не болит…
Он вытянул вперед руки, покрутил плечом, встал на ноги и с легким страхом нагнулся, ожидая резкой боли. Но на его лице появилось невероятное удивление:
– Вот так я уже какое-то время не мог делать… Наверное, надо было мне побольше спать, а я всё куда-то спешил. Вот, как сон лечит…
– Я тоже вчера тебе помогала, помнишь, как разрешил лечить себя руками? А ты вчера уснул и не заметил.
Отец улыбнулся:
– Наверное, твое лечение и помогло.
Несмотря на такие слова, я ни капельки не сомневалась в том, что он в это не верит. Просто поддерживает дочь, хочет сделать ей приятное.
– Как есть-то хочется, – с досадой сказал он.
