Была середина ночи. Окна в квартире, которую нашёл советник, были распахнуты. Духота не уходила даже ночью, и от этого давление старика скакало. Он не мог заснуть, как тут появился Альвиан. Весь возбуждённый и дёрганный. Его голос дрожал во время повествования о неожиданной вспышке энергии. Он бегал глазами по всем предметам, разбросанным по гостиной.
–Чертовски холодно, – вдруг высказался высший и закрыл окна одним взмахом руки.
–Холодно? Но вы же не ощущаете температуру? – удивился Джакуб.
–Какая разница?! Важно только то, что эта девушка может быть Мари, понимаешь? Она видела сон о прошлом, о последних ощущениях. И я готов поклясться всей своей душой, что это она!
Каждое слово выходило всё более эмоциональным. Чем дольше Альвиан говорил о Мари, тем больше и безумнее становились глаза. Джакуб сравнил его с наркоманом, который нашёл способ достать себе дозу. После такого сравнения пожилой мужчина испугано посмотрел на своего короля, ожидая расправы из-за его мыслей. Но беловолосый смотрел в противоположную сторону и потирал свой острый подбородок. Сейчас его уже ничего не вытащит из раздумий.
Послышался щелчок, следом за которым, включился телевизор на стене. Яркий свет ударил по глазам старика, и он закрылся руками. Пока он привыкал к освещению, слова ведущего новостей разнеслись по комнате.
–Неожиданную находку обнаружили учёные, расследовавшие город Ипорт на севере Франции. Вместо разгадки о деле «Крови Богов», они нашли ещё одну загадку в виде капсулы. Её нашли дайверы в проливе Ла-Манш. Ранее сообщалось, что дайверы несколько раз осматривали пролив, но ничего обнаружить там не удавалось…
Повидавшие много на земле глаза старика наконец-то оправились, и на экране Джакуб увидел давно забытую им капсулу, которая совсем не изменилась за столько столетий. Посмотрев на Альвиана, советник понял, что это было задумано им. В голубых глазах высшего сверкала надежда и удовольствие от того, что его ожидание было не напрасно. Оставалось совсем немного до их с Мари встречи. Вернувшийся король даже и думать не хотел о том, что та тёмноволосая девушка может оказаться не его женой.
Капсулу хотели оставить во Франции, как национальный артефакт. Высшему это могло бы помешать, поэтому он взял под контроль сознания всех, кто был хоть как-то связан с его творением. Многие люди, услышав новость о том, что необычная находка теперь будет изучаться в Праге, возмущались и хотели писать петицию о её возвращении. Но власти игнорировали все эти массовые недовольства, и капсула отправилась в свой родной город.
В тот день, когда Рене собиралась на собеседование, и когда она впервые услышала о капсуле, беловолосый мужчина хотел посетить то место, где планировали оставить артефакт. Сам того не замечая, он шёл по тому же пути, что и девушка, излучавшая так много энергии. И когда они столкнулись, Альвиан остолбенел от того, как сильно незнакомка похожа на Мари. Но в ней было что-то ещё, что было ему знакомо. Остановившись посреди улицы и смотря вслед копии его возлюбленной, мужчина раздумывал о том, чтобы броситься за ней. Но его путь лежал к Лаборатории при институте биохимии.
Нужное здание находилось рядом с собором Святого Вита, где давным-давно прошла его коронация и их свадьба. Прага возвысилась, нарастила себе новые дома, но сохранила свою основу: Пражский Град, собор Вита, Староместскую площадь. Эти места совсем не изменились. Реконструкция сделала своё дело. Из общего фона выбивались только совсем недавно построенные здания, как Лаборатория. Полностью состоявший из стекла фасад, сверкающий на солнце, больше походил на обзорную башню, где сидит «Большой Брат» и следит за маленькими человечками внизу. Даже Альвиан ощутил на себе странное давление от ощущения постоянной слежки.
Убедившись в том, что доктор наук Вальтер Андраш согласился на изучение машины высших, беловолосый мужчина в чёрном плаще, который ему так полюбился, вернулся во временное убежище. Джакуб ещё долго выслушивал разговоры Императора о том, что совсем скоро всё вернётся на свои места. Но почему-то эта мысль очень пугала советника. Те времена были страшным сном, хоть там и были живы и Отакар, и Катарина, и Альвиан с Мари.
Находясь ночью в медитации, высший видел сны Рене. Его сердце разрывало его изнутри своим бешеным биением, когда во сне она видела его. Пусть лица нельзя было разобрать, но по голосу, по словам Альвиан точно знал, что это ОН! Смех разносился по ночному городу. Тот самый смех, которого так давно не было в жизни Ангела Чехии.
В тот день, когда Рене осталась одна в кабинете под номером двести семнадцать, Альвиан стоял за дверью. Он вдруг подумал, что всё может быть не так, как он себе вообразил. Вдруг это не Мари? Вдруг капсула больше не работает?
«Струсил», – голос подсознания за секунду смог вывести высшего из равновесия.
Но благодаря ему, Рене смогла услышать знакомый голос «внезапного препятствия», хозяин которого не выходил из головы. С каждым новым словом, в сознании юной девушки возникали образы, которые и хотел выбить Альвиан. После того, как она вспомнила текст того стихотворения, который Император написал в день ссоры с Джакубом, сомнений почти не осталось. Для того, чтобы Рене вошла в капсулу пришлось идти на самое неприятное – необходимо было взять контроль над её сознанием. Высший пообещал самому себе, что никогда не сделает такое с Мари, но тут… это было волей случая.
После того, как тело потенциальной высшей погрузилось в питательную жидкость, беловолосый мужчина облегчённо вздохнул. Он почувствовал, как груз весом в пятьдесят лет упал с его уставших плеч. Но он готов был их вновь расправить для Мари.
Перед пробуждением высшей, к которой вернулась память, в сознании Альвиана заиграла музыка, которую сам Чешский король играл когда-то на органе. Пальцы забегали по воображаемым клавишам, и звуки отправили разум высшего ностальгировать по прошедшим временам. И тут мужчина в чёрном плаще решил подарить эту музыку девушке в капсуле.
В соборе святого Вита только что прошла служба. Из врат священного места выходили одухотворённые люди. Никто не обратил внимание на идущего им навстречу беловолосого мужчину, чьи глаза сияли ярче фонарей. Внутри собора остался только один священнослужитель. От него за километр пахло ладаном и сожжёнными восковыми свечами. Повернувшись ко входу, мужчина в рясе вздрогнул. Альвиан внимательно осматривал изменившееся помещение. В отличие от знакомой базилики внутренности собора даже близко не походили на те, что были во времена его правления.
–Последняя служба прошла, сын мой, – спокойно произнёс дьякон.
–Я знаю, – отречённо ответил мужчина, – Не думал, что этот собор так долго простоит.
–Надеюсь, что простоит ещё столько же.
Альвиан перевёл свой взгляд на служителя собора. Блаженная улыбка растянулась по лицу дьякона. Она могла бы вызвать радость или спокойствие, но в этой ситуации вызывала только отвращение. Хоть король средневековой Чехии и старался не видеть в незнакомцах черты тех или иных людей из его уже давно погибшего окружения, подсознание играло по своим правилам.
