– Я не к тому, чтобы кого-то обидеть, – вовремя поправился Даня. Физик под столом уже сжал от злости кулак. Еще чуть-чуть, и он бы схватил этого наглеца за грудки и выбил бы из него извинения. – Просто пытаюсь объяснить, почему не люблю, когда в мои дела вмешиваются посторонние люди. Но раз уж так сложилось, то придется отчитаться. Мы с Антониной встречаемся. Она никакая не подружка мамы, а моя подруга. Теперь, Людмила Алексеевна, вы довольны?
– Даня… – абсолютно беспомощно пролепетала учительница. Валентин увидел, как глаза ее наполнились влагой.
– Если да, то прошу меня извинить. Завтра у нас проверочная по химии, а я еще не успел подготовиться. Так что я – домой. До свидания.
Рябин не дал никому больше и слова вставить. Не дал и Валентину совершить какую-нибудь глупость. Сорвал свою куртку с вешалки, стоявшей неподалеку, и рванул к выходу из паба. Ему было не по себе, как и оставшейся в «Клевере» Антонине. Она попыталась замять неудобный разговор, начала расспрашивать Валентина о какой-то ерунде. Тот отвечал явно невпопад, все в мужчине кипело от возмущения. Каким бы уязвленным Рябин себя не считал, это не давало ему права так разговаривать со старшими. И все же хорошо, что мальчишка ушел. Кулак под столом постепенно разжался, а глубоко вздохнув пару раз, Валентин смог расслышать, что говорит Антонина:
– А вы на машине приехали или пешком?
После прозвучавшей в пабе тирады, этот вопрос казался абсолютно лишенным смысла. Но, видимо, ничего оригинальней женщина придумать не могла. И тут поднялась Люда:
– Простите, я тоже домой. Увидимся завтра на работе.
– Погоди, дай хоть до остановки проводить, – дернулся физик. – Антонина, приятно было познакомиться.
– И мне, – прозвучало почти искренне.
Уже на выходе из паба Валентин вспомнил, где раньше видел эту Тоню. О чем не преминул тут же сообщить шагающей рядом в молчании коллеге:
– Шаталова. Ее фамилия Шаталова.
– Откуда ты знаешь? – впервые за весь вечер проявила неподдельный интерес Людмила. – Вы с ней уже были знакомы?
– Да нет. Просто не так давно ее фамилия мелькала в светской хронике. Я не то, чтобы люблю все эти сплетни. Просто как-то наткнулся на статью о компании ее мужа «ДиректСтрой». Знаешь тот жилой комплекс в районе автовокзала, который со всеми удобствами, современной планировкой и прочее? Так вот эта компания его возводит. В статье написали не только о «Директе», но и их генеральном директоре. И фотографию приложили, как полагается.
– Можешь мне эту газету принести?
– Нет. Я ее читал, пока ждал своего приема у стоматолога. Даже не скажу, что за газета была. Или вовсе не газета, а просто – рекламный проспект. Или журнал… Да это чуть ли не полгода назад было, – Валентин почесал лоб. – И, вообще, я уже начинаю сомневаться, что эта Антонина – та самая Шаталова. Скорее всего, просто похожа. Люда, серьезно. В чем-то этот парнишка прав: это не наше дело.
– Ты так думаешь?
– Да, именно так, – попытался приобнять Люду за плечо физик, но в тот же момент та сделала от него шаг в сторону. Рука Валентина нелепо повисла в воздухе. Пришлось срочно засунуть ее в карман. – И еще, думаю, ты должна больше уделять внимания другим… людям.
– О чем ты? Каким людям?
– Да так, – выжал из себя улыбку Валентин. – Разным.
Радуга
Символ левой руки. Близок по значению к пиктограмме «колье», но не несет никакого сексуального подтекста. Даже наоборот, означает полную асексуальность в отношениях, умение выдвигать на первый план личностные достоинства собеседника, а не его внешние данные. Знак социализации, преодолении животной природы человека.
1/12
«Сейчас он вернется», – повторяла я про себя, прислушиваясь к происходившему за входной дверью, словно верная собачка, дожидающаяся хозяина. Но прошло двадцать минут, полчаса, а тишина оставалась все такой же плотной, как и прежде. Даже лифт замер; никто не поднимался и не спускался в нем. Ни шагов на площадке, ни громыхания ключей.
Я сидела в коридоре на пуфе, ноги замерзли, с мокрых тапочек на коврик натекла грязная лужа. Когда ожидание стало невыносимым, поднялась, и, оставляя редеющую цепочку следов, прошла на кухню. Минуты три пыталась вспомнить номер мужа, только потом сообразила, что тот вбит у меня в память сотового. Абонент молчал. Абонент был отключен. И я не знала: то ли Слава специально игнорирует мои звонки, то ли с ним что-то произошло. Первое бесило, второе – пугало. После пятой или шестой попытки дозвониться я сбросила вызов и быстро набрала сообщение: «Перестань злиться, возвращайся. Я волнуюсь». Потом, подумав, добавила: «Извини». Черт с ней, с гордостью. Главное, чтобы этот дурачина не пострадал. Главное, чтобы с ним все было в порядке.
В отличие от мужа, его лечащий врач ответила уже после второго гудка. Назвавшись, я коротко обрисовала ситуацию. Мол, Доброслав последнее время стал вести себя странно, то раздражается без причины, то целоваться по десять раз на дню лезет.
– Это нормально. У многих пациентов со схожими повреждениями мозга встречается изменение в поведении. И увеличение либидо – одно из них. Валерия, вы должны помнить, что Слава проходит сейчас трудный период. Он не виноват в том, что с ним происходит.
– Я понимаю, но… Мы с ним поругались. Он… он пытался, – к щекам прилила краска. От чего-то стало неимоверно стыдно. – Принудить меня…
– Принудить к чему? – не поняла Алиса Григорьевна. – Слава что-то сделал с вами? Где он сейчас?
– Ушел. Я накричала на него, и он просто ушел. Пыталась ему дозвониться, но он не берет трубку. Постоянно вне зоны.
– Вы ведь дома?
От скучающе-профессионального тона человека, повидавшего на своем веку все формы психических отклонений, не осталось ничего. Я почти воочию видела как врач вскакивает со своего стула в приемном кабинете и начинает в спешке собираться. На заднем плане слышалось шуршание бумаг и стук задвигаемых ящиков.
– Да, я дома. Хотела пойти за ним, но… Скажите, он ведь вернется? То есть, я хочу сказать: его состояние позволяет…?
Уютно свернувшаяся где-то в глубине моего сердца паника подобно потревоженной змее резко развернула свои кольца и вцепилась ядовитыми зубами.
Как бы я не храбрилась, не пыталась убедить себя, что Славе становится лучше, это был лишь самообман. Хрупкая ледяная корочка на поверхности озера, под которой скрывались десятки кубометров обжигающе-холодной воды. И я нырнула в них с головой, забилась в поисках опоры, чувствуя, как с каждым вздохом становится все меньше воздуха. Исхода было два: либо я утону, либо научусь дышать под водой. Наша история со Славой с самого начала не предполагала моего спасения.
– В каком состоянии ушел ваш муж? – так и не ответив ни на один из моих вопросов, задала свой невролог. – Он жаловался на что-то? У него была связная речь, он не шатался?
