А теперь вот сижу за своим столом и строчу эти прощальные строчки. Почему прощальные? Потому что я собираюсь вернуться в свою тюремную камеру. Ты считаешь, что я слабонервная идиотка? Увидела мертвецов и устроила истерику. Нет, дорогой мой дневничок, нервы тут ни при чём, я просто не смогу с этим жить, понимаешь? Жить и каждый день вспоминать ту площадь, тех людей, что из-за меня потеряли своих близких. Уж лучше пусть меня повесят, это будет справедливо. Так что прощай и не поминай лихом, а мне пора возвращаться.
Глава 11
Сиреневый рассвет разгорался над океаном неохотно, словно двум светилам надоела их ежедневная рутина, и они решили взять выходной. Вообще-то, жёлтому солнцу уже давно пора было вовсю сиять на востоке, но, как назло, именно в том месте, где оно обычно выныривало из воды, сейчас разлеглась своим мохнатым брюшком тяжёлая лиловая туча, не позволяя золотым лучам пробиться на свободу. Зато на севере, где вот-вот должно было взойти голубое солнце, небо было девственно чистым, ни единого облачка. Создавалось такое впечатление, что кто-то очень старательно согнал все облака на восток, и Сабину было очень хорошо известно, кто именно тут постарался. Собственно, причина подобного издевательства над природой тоже не стала загадкой для мудрого венна.
– Не удивлюсь, если туча растает ровно в тот момент, когда взойдёт голубое солнце,– он мечтательно улыбнулся в предвкушении красочного спектакля. – Ангел, что же тебе всё неймётся удивить свою любимую? Неужели не надоело за столько лет вместе?
Как и ожидалось, Антон с Алисой сидели в обнимку на пляже, встречать вместе рассвет давно уже стало неотъемлемой частью их распорядка дня, чем-то вроде ритуала на удачу. Сабин пригляделся к двум фигурам, едва различимым в предрассветной дымке, и с удивлением заметил, что эти двое смотрят вовсе не на небо, а друг на друга, причём так пристально, словно через мгновение им предстояло расстаться навек.
– Сколько столетий прошло,– с невольной завистью подумал Демиург,– а брат всё так же влюблён в свою женщину, как в тот день, когда отец впервые привёл малыша Гора, чтобы познакомить его со своей семьёй.
Он грустно улыбнулся и повернулся, чтобы покинуть остров брата, не хотелось своими проблемами нарушать эту семейную идиллию, однако уйти по-английски ему не удалось.
– Куда это ты собрался, братишка? – раздался голос Антона у него за спиной.
– Не хочу тебе мешать,– вздохнул Сабин. – Извини, совсем забыл про ваши с Лисой рассветные игры.
– Ты нам вовсе не мешаешь,– Алиса выглянула из-за спины своего любимого Создателя. – Вы тут пообщайтесь, мальчики, а я пока займусь завтраком.
– Прогуляемся? – предложил Антон и, не дожидаясь согласия брата, взял его под руку и потянул на берег океана.
Они медленно брели вдоль полосы прибоя, прохладные волны мягко лизали их ступни и с шуршанием откатывались обратно. Ввиду отсутствия главного зрителя в лице Алисы, Антон забил на тщательно разработанный сценарий рассвета, и жёлтое солнце прочно завязло в противной туче. В лучах только одного голубого светила, наконец вынырнувшего на небосвод, мир казался каким-то зыбким и нереальным. Было очень тихо, даже вездесущие чайки не нарушали своими гортанными криками покой зачарованного острова, только шуршание волн немного заглушало хруст мокрого песка под ногами. Сабин всё никак не мог решить, как бы ему подступиться к болезненной теме, которая в очередной раз привела его к брату. Антону, видимо, надоело ждать, пока Демиург раскачается, и он решил его слегка простимулировать.
– Твоя малышка опять попала в какую-то переделку,– проницательно заметил он.
Сабин тяжко вздохнул и принялся рассказывать про невесёлые приключения неугомонной Рэйен. Когда повествование подошло к концу, Антон надолго задумался. Он продолжал медленно вышагивать вдоль океана, что-то прикидывая в уме, и Демиург, не желая вмешиваться в его мысли, послушно тащился следом.
– Зачем же ты рассказал ей про бандитские рейды Кайденовой гвардии? – наконец прервал своё молчание Антон. – Неужели нельзя было просчитать последствия?
– Я просто хотел предупредить её о возможных неприятностях,– Сабин невольно поморщился,– мне и в голову не могло прийти, что она ринется в одиночку в Лигонду и попытается их остановить. Это же абсурд.
Антон с усмешкой посмотрел на брата, но не стал высказываться на предмет его способностей к логическому мышлению, когда речь заходила о его неразделённой любви. И так было понятно, что при виде Рэйен мудрый венн мгновенно превращался в комплексующего подростка, неспособного просчитать элементарную двухходовку. Вместо этого, он сразу перешёл к формальному обсуждению возникшей проблемы.
– Мне казалось, что ты обучил свою протеже трансгрессии,– задумчиво проговорил Антон. – Что же ей помешало просто слинять из плена?
– Ничего,– мрачно процедил Сабин,– она и слиняла, как ты выражаешься, а потом вернулась, похоже, решила, что тоже виновата в гибели тех людей.
Вот такого развития событий Антон никак не ожидал. Насколько он знал, в прошлом воплощении эта девушка не особо заморачивалась нравственными терзаниями, она с лёгкостью убивала и даже не брезговала пытками, если того требовали обстоятельства. От столь воинственной натуры можно было бы ожидать, что она бесстрашно бросится в бой защищать свои идеалы, но чтобы принять несправедливый, в общем-то, приговор и добровольно отдать свою жизнь в руки палача – этот поступок явно не вписывался в образ прежней Эйвис, наследницы правящего клана Саттори. Что же её так изменило? Потеря близких, научившая ценить чужую жизнь? А может быть, недолгое общение с ангелом и его добровольная жертва?
– Да, эта девчонка совсем не напоминает Ани, правда? – Антон грустно улыбнулся. – Надо же, а ведь они всего лишь две версии одного и того же сознания.
– Ани предала своих близких из страха их потерять,– голос Сабина прозвучал отрешённо, но глаза всё же выдали его застарелую боль,– и готова была продать свою душу за возможность видеть. Она же поначалу приняла меня за демона, который вернул ей зрение, чтобы заполучить её душу, но не отказалась от сделки. А Рэй готова расплачиваться даже за чужие грехи, только потому, что они стоили жизни нескольким людям.
– Ты собираешься вмешаться, хотя и понимаешь, что это прямое нарушение её свободы воли,– Антон посмотрел брату в глаза. – Если девушка решила искупить свою вину, то это её право, согласен?
– Нет никакой её вины в том, что случилось,– горячо возразил Сабин,– и она не заслуживает такой участи. Ты мне поможешь? – он не отвёл взгляда от внимательных глаз брата, наоборот, прямо-таки впился глазами в его лицо.
Именно этого Антон и боялся. Опять Демиург готов был жертвовать своей жизнью ради того, что считал правильным. В этом воплощении он вообще не слишком ценил жизнь, словно подсознательно пытался расплатиться за свои прежние грехи, и, наверное, рано или поздно нашёл бы способ умереть за что-нибудь стоящее. Вот только теперь его жизнь была накрепко связана с жизнью его мира, а своим миром он не готов был рисковать ни при каких обстоятельствах, и это очень его тяготило.
