После моего трудового подвига пришлось взять таймаут, сил на практики по управлению реальностью у меня совсем не осталось. Это ж надо было так вымотаться, словно я весь день мешки с песком таскал. Странно, я же по идее должен был расходовать энергию всеосновы, а вышло, что тупо потратил собственную жизненную силу. Похоже, чего-то я не учёл. Учителя, впрочем, моё состояние совсем не удивило.
– Лис, я ведь тебе уже рассказывал, что наш допуск к источнику ограничен уровнем нашей осознанности,– попенял он двоечнику. – Нам не дадут могущества больше, чем мы в состоянии контролировать. Ты явно превысил свой лимит, поэтому в ход пошла энергия твоего тела. Если бы ты вовремя ни остановился, то просто убил бы себя. Но не волнуйся, я за тобой следил и не позволил бы тебе довести себя до полного истощения.
– А у тебя, выходит, осознанности на тортик хватило,– уныло вздохнул я.
– На тортик хватило,– согласился учитель,– а вот на живую розу – не уверен. Если честно, я не ожидал, что у тебя получится, Лис, ты меня сильно удивил. Вот что делает с нами настоящая любовь.
Окрылённой похвалой моего гуру, я тут же полетел к Нике хвастаться. А потом мы с ней отправились гулять, благо погода была подходящая: морозец градуса в три и лёгкий снежок. Только ближе к вечеру, когда наша хозяюшка принялась за ужин, мы с Вороном нашли время поговорить, и этот разговор был особенный. Нет, не потому, что учитель по секрету сообщил мне великую тайну бытия, а потому, что впервые он не отвечал, а спрашивал. Впрочем, именно это он мне и обещал пару недель назад во время нашей ёлочной дискуссии.
– Ворон, а как ты думаешь, у высшего я тоже есть ум? – лениво бросил я в пространство, как бы обозначая начало беседы. Не то чтобы этот вопрос меня действительно интересовал, но надо же было чем-то заполнить ожидание ужина.
– Не вижу причин, почему бы его не было,– так же лениво отозвался мой собеседник. – Чем наше высшее я хуже нас?
– Значит, у него есть личность и воля? – я вовсе не собирался спорить, просто уточнил.
– Как и прочие атрибуты ума,– подтвердил учитель.
– И тело? – вот тут мне впервые пришло на ум, что мы, пожалуй, делаем уж больно легковесные и ничем не подтверждённые обобщения. Однако Ворон отчего-то совсем не напрягся, он принял пас и начал меня поучать в своей чуть снисходительной манере.
– Лис, ты придаёшь слишком большое значение телу,– провозгласил мой мудрый гуру. – Тело – это такая же проявленная форма твоего сознания, как и всё остальное. По сути, стул под твоим задом ничем не более особенный, чем сам твой зад. Это наш ум разделяет все проявленные формы на внутренние, то есть как бы принадлежащие тебе, и на внешние, не имеющие к твоей личности никакого отношения. А на самом деле всё, что проявляет твоё сознание принадлежит тебе в равной степени, это всё твоё тело, если хочешь.
– Ты полагаешь, что наш ум ошибается? – заинтересовался я.
– Возможно, это просто следствие несовершенства нашего сознания,– учитель задумчиво посмотрел на своего ученика,– скорее всего, у высшего я такой ошибочный взгляд отсутствует, его ум не делит все проявления на внешние и внутренние. Сам-то ты что по этому поводу думаешь?
Сказано это было небрежно, вроде бы только для того, чтобы ученик покорно подтвердил правильность точки зрения учителя. Но меня вдруг словно прорвало, сам не понимаю, откуда в моей голове взялись все эти мысли.
– До сих пор сотворённый Создателем мир не давал нам повода сомневаться в его совершенстве,– провозгласил оппортунист. – С чего бы ему делать такие ошибки, тем более в столь важном аспекте, как человеческий ум? Нет, если уж наш инструмент познания выделяет тело в особую категорию, значит, у него есть для этого основания.
– Может быть, тебе даже известны эти основания? – в голосе учителя звучали откровенно скептические нотки.
– Наше тело – это такой же инструмент познания, как ум,– мне показалось, что я услышал свой голос как будто со стороны.
– Интересная версия,– Ворон больше не ёрничал, он выпрямился на стуле и внимательно посмотрел мне в глаза. – Выходит, наше сознание сотворяет себе не один, а целых два инструмента для самоидентификации? Как-то нерационально, не находишь?
– Нет, инструмент один,– уже более уверенно возразил я,– просто он более сложный и комплексный, чем мы полагали вначале. Назовём его тело-ум. Высшее я – это ведь просто мыслеобраз в сознании Создателя, ему не требуется заныривать в среду, где имеются самые разнообразные вибрации, от грубых физических, до самых тонких. Для этого у него имеемся мы – его проекции. Надо же нам как-то контактировать с этим разнообразием вибраций нашего мира. Вот наше сознание и сотворяет себе такой щуп-анализатор с очень широким спектром действия в виде тела. Как тебе такая версия?
– О каком широком спектре ты говоришь? – уточнил учитель. – Все вибрации физического тела довольно грубые.
– Вообще-то, в тех же ведических учениях говорится о семи телах,– я победоносно улыбнулся. – Физический – это самый низковибрационный уровень, а ещё есть эфирный, астральный, ментальный и что-то там выше, уже не помню названий.
– Каузальный, бодхический и атманический,– на автомате продолжил учитель. – А какую роль в своей схеме ты отводишь уму?
– Если тело – это как бы «железо» нашего инструмента познания, то ум – это управляющий им софт,– меня уже явно понесло, ощущение сложившегося по мановению волшебной палочки паззла было настолько отчётливым, что аж дух захватывало. – Ум снимает показания с анализатора, интерпретирует данные, выдаёт свою оценку и распределяет всю информацию по локациям.
– Что-что? – Ворон непонимающе нахмурился. – О каких локациях ты говоришь?
– Что-то в архив, что-то в оперативную память, что-то непосредственно в подсознание для формирования новой картинки реальности,– спокойно пояснил я, довольный собой как кот, объевшийся сметаны.
Некоторое время Ворон внимательно изучал мою самодовольную физиономию, а потом откинулся на спинку стула и расхохотался. В первый момент я опешил от такого откровенного издевательства над моими интеллектуальными потугами, но потом заметил, что смеётся мой мудрый гуру вовсе не надо мной, не было в его смехе злорадства и даже скепсиса не было.
– Что не так? – пробурчал я. – Я сказал что-то смешное?
– Я просто радуюсь возвращению Белого Лиса,– радостно пояснил своё странное поведение Ворон. – Давно ждал, когда же ты начнёшь становиться собой прежним. Вот и дождался.
– А что, я и раньше любил пофилософствовать? – уже более миролюбиво поинтересовался я.
– Видишь ли, парень,– учитель мечтательно улыбнулся,– в нашем тандеме я всегда был больше практиком, а за теорию отвечал именно ты.
– Шутишь? – я действительно счёл подобное заявление какой-то подколкой, ведь весь базис, на котором я построил свою версию насчёт ума, я получил от него.
– Можешь не верить,– учитель пожал плечами,– но большая часть знаний, которую я тебе передал – это результат твоей же работы. Я только переводил твои теоретические выкладки в конкретные практики, что давало нам обоим возможность двигаться дальше.
