Часа через два, закончив обустройство вверенной мне территории, я решил разыскать моего подельника, чтобы вместе возвращаться домой. Проламываться сквозь заросли мне к тому времени уже порядком надоело, поэтому я вышел к берегу и пошёл на юг вдоль воды. Всю неделю стояла тёплая погода, и озеро совсем освободилось ото льда. Ну и, разумеется, тут же принялось демонстрировать свой крутой норов, в чём ему немало поспособствовал шквальный ветер. Несмотря на солнечную погоду, с юга дул такой ветрюган, что пришлось застегнуться на все пуговицы, да в добавок замотать лицо шарфом по самые глаза. Поверхность воды до горизонта была покрыта белыми барашками волн. Ветер гнал их прямиком на выпирающий, подобно львиной лапе, южный мыс, где они и разбивались о скалы с оглушительным грохотом и шипением. В общем, о благостной тишине можно было только мечтать.
Внезапно в природную какофонию ворвался посторонний звук, которого я не ждал здесь услышать ещё как минимум с месяц. Это был мерный рокот лодочного движка. Какому отморозку пришло в голову посетить наш островок в межсезонье? Что за нужда погнала этого бедолагу в отчаянное плаванье? Да, странные дела творились сегодня на нашем острове. А ещё более странным представлялся маршрут, выбранный этим неудачником, ведь самый короткий путь через озеро находился аккурат с противоположного берега. Именно таким маршрутом я сам прибыл на остров. На востоке вроде бы тоже было какое-то поселение, откуда можно было добраться до Спаса, но там практически совсем не было подъездов к воде, тем более в весеннюю распутицу. Проехать можно было разве что на тракторе.
Заинтригованный, я прибавил шагу и вскоре из-за берегового уступа показался довольно солидный катер, направляющийся аккурат к тому месту, где расположился Ворон. Мой гуру стоял лицом к озеру и внимательно разглядывал неурочных посетителей Спаса. Меня сразу поразила его напряжённая поза, словно Ворон вышел на ринг поднимать штангу, а не полюбопытствовать на предмет приёма незваных гостей. В тот момент я находился ещё довольно далеко от его наблюдательного пункта и как следует разглядеть катер не мог, но нехорошее предчувствие у меня возникло мгновенно, как будто напряжение Ворона передалось мне по воздуху. Поэтому я с шага перешёл на бег. Возможно, именно это в конечном счёте и решило судьбу экипажа катера.
Ещё на полпути к застывшей фигуре учителя я вдруг с удивлением осознал, что больше не слышу звука мотора. Катер продолжал по инерции двигаться в сторону берега, но зачем-то заглушил свой движок. Дураку было ясно, что во время шторма столь необдуманное решение чревато самыми непредсказуемыми и печальными последствиями. Как я ранее успел убедиться на собственном опыте, вокруг южной оконечности острова шло сильное течение. Огибая львиную лапу с востока на запад, оно с неожиданной силой прижимало все попавшие в него объекты к берегу. Причём сам берег в этом месте представлял из себя гигантскую шипастую ленту из острых скальных зубьев. В сочетании со штормовой волной все это создавало на юге острова прямо-таки фатальную ловушку для дилетантов.
К счастью, катер пока не достиг прибрежной зоны, да и находился он довольно далеко от южного мыса, но несло наших незадачливых гостей аккурат на юго-запад, где им не светило ничего хорошего. Возможно, пассажиры катера просто не ведали, что их поджидает за поворотом? В таком случае нужно было их срочно предупредить, чтобы не приближались к берегу с выключенным мотором. Странно, но Ворон не предпринимал никаких попыток вразумить глупцов, он по-прежнему стоял на берегу подобно статуе. Ветер раздувал полы его расстёгнутой куртки, было реально холодно, но мой гуру даже не удосужился утеплиться. Его взгляд был прикован к обречённому катеру, как будто этот взгляд мог спасти людей от надвигающейся беды.
Вместо Ворона, я принялся кричать и размахивать руками в попытке донести до этих легкомысленных придурков фатальную перспективу их собственных неразумных действий. Увы, на меня обратили внимания не больше, чем на завывание ветра. Физкультурные упражнения немного задержали моё прибытие к наблюдательному пункту Ворона, поэтому, когда я наконец оказался за его спиной, катер уже подхватило прибрежным течением. И только тут до меня дошёл смысл этой нелепой самоубийственной сцены. Стало очевидно, что люди в катере вовсе не по глупости отключили мотор, он просто заглох.
На борту было пятеро здоровых мужиков, и все они предпринимали отчаянные попытки выгрести от берега. Увы, весло на их плавсредстве имелось всего лишь в единственном экземпляре, поэтому трое пытались грести всем, что попалось под руку: крышкой от какого-то ящика, ведром и даже спасжилетом. Пятый парень постоянно дёргал стартерный тросик, пытаясь завести мотор. Теперь мне стало понятно, почему Ворон просто молча наблюдал за катастрофой, помочь этим несчастным всё равно было нечем.
– Может быть, подсказать им, чтобы прыгали за борт и добирались вплавь? – предложил я застывшему в трансе учителю. – По-моему, так у них будет больше шансов, особенно, если поднырнуть. Течение здесь хоть и сильное, но поверхностное. А лодку точно расколошматит об скалы.
Не дождавшись ответа, я принялся дикими воплями излагать терпящим бедствие мужикам свой безумный план спасения. Шансов, конечно, было немного, но они хоть были. А вот если катер дотянет до поворота, то шансов не будет вовсе. Увы, обречённые пассажиры не обратили на мои спасательские потуги никакого внимания, они продолжали ожесточённо бороться с течением и волной. Через несколько минут, прочувствовав на собственной шкуре значение выражения «глас вопиющего в пустыне», я было решил послать этих маньяков в пешее эротическое путешествие, коли уж их переклинило на почве экзотического способа самоубийства. Но в этот момент один из мужиков поднял голову, и меня окатило волной неприкрытой ненависти.
Наверное, ему было страшно, должно было быть, по идее, но всё его существо в этот момент переполняла такая злоба, что для страха уже не осталось места. Я видел этого типа лишь раз, но отчего-то узнал его мгновенно. Это был Виктор, тот самый бывший мент и зек, который явился по осени сводить счёты с Вороном. Вот только на этот раз с ним не было женщин, попутчиками нашего непутёвого мстителя были четверо здоровых мужиков. Что ж, намерения этой компании не вызывали никаких сомнений. Обломавшись в прошлый раз, Витёк сколотил новую банду и отправился на остров мстить обидчику. Теперь странный выбор времени для путешествия тоже стал понятен, бандитам нужно было провернуть своё подлое дело без свидетелей, пока на Спасе ещё нет туристов. А выбранный маршрут однозначно свидетельствовал, что Витёк хотел подобраться к нам незаметно, ведь с западного берега, где стоял наш домик, мы бы его катер легко засекли.
В первый момент я даже невольно испытал что-то вроде злорадства, мол, поделом вам, уроды, обострённая мстительность обычно не способствует долгой жизни и крепкому здоровью. Но потом мне стало стыдно. Да каким бы отморозком ни был этот Витёк, но всё же живой человек, пока, во всяком случае. Тем более, что остальная четвёрка вообще ни за что сгинет. Конечно, справедливости ради нужно отметить, что наниматься на расправу с беззащитными, как им, наверное, показалось, зимовщиками – это дело недостойное, прямо скажем, просто омерзительное. Однако не мне осуждать их мотивы, в сущности, эти мотивы мне неизвестны. Может быть, Витёк наплёл им с три короба, вот они и попёрлись искать справедливости для своего атамана.
