После этих слов меня будто окатило ледяной водой. Со всей очевидностью собеседником Ники был вовсе не Лис. Не мог он говорить о себе в третьем лице, даже если бы речь шла о его прошлом воплощении. А кто же тогда сейчас рассказывает эту историю? Ворон? Но тогда получается, что Лис не убивал своего учителя, зря я его обвинял. И в могиле, на которую я принёс цветы, скорее всего, покоится сам Лис. Но за что же он тогда просил прощения у своего учителя в своей последней записи?
– Они долго прожили вместе? – прервал мои лихорадочные рассуждения голос Ники.
– Несколько месяцев, как и сейчас,– тихо ответил Ворон. – Я же говорю, история повторилась в точности. Кроме конца, конечно. Отец Вероники, узнав, что дочь сбежала из монастыря, пришёл в бешенство. Из-за неё он лишился всего: влияния, богатства и всех перспектив. Опозоренный жених и его высокопоставленный папаша обвинили в случившемся отца Вероники, и тому пришлось бежать в провинцию от мести своих же братьев, масонов.
– Так Веронику убил собственный отец? – удивилась Ника.
– Нет, всё сложилось иначе,– учитель устало вздохнул. – Отец Вероники не мог подключить к своим планам мести масонов, а просто нанять каких-то бандитов было слишком рискованно, так можно было и самому оказаться на виселице, но он нашёл выход. Был в их семье один безденежный родственник, вроде кузена. Натуральный отморозок. Вот ему-то и было поручено отыскать блудную дочь и убить её, причём не просто убить, а ещё и опозорить.
– В смысле, изнасиловать? – уточнила Ника.
– Если честно, подробности этого плана мне неизвестны,– Ворон явно не желал делиться неприглядными деталями той давней истории,– так, Лис кое-что упомянул вскользь. Всё равно у них ничего не вышло. Бандиты попытались схватить свою жертву, но напоролись на меня. К тому времени у меня уже имелись кое-какие способности, меньше, чем сейчас, но им хватило. В общем, нанятые отмороженным кузеном убийцы с позором бежали с поля боя.
– Ты решил, что они больше не полезут,– голос Ники звучал тихо и безучастно,– как и сейчас.
– Нет, сейчас я уже точно знал, что Виктор не отступит,– мрачно возразил учитель,– но не мог вмешиваться. Прости меня, Вероника, я не думал, что всё так кончится. Мне казалось…,– он внезапно замолчал, но я и без слов понял, что хотел сказать Ворон. Он надеялся, что Лис пожертвует старым учителем и спасёт любимую женщину. Видимо, поэтому он и сказал ему про беременность Ники.
– Тогда кто же убил Веронику? – голос Ники откровенно дрожал. Ей было страшно услышать ответ, который интуитивно она уже знала. Даже Лис догадался, судя по его записям. И всё же бедняжка надеялась на чудо, но чуда не случилось.
– Это был Лис,– ответ учителя прозвучал как приговор. – Их схватили в безлюдном парке, и Лису предоставили тот же самый фатальный выбор: либо его учитель, либо его любимая. Самое поганое, что в случае его отказа меня убить бандиты грозились замучить Веронику у него на глазах.
– Он её убил, чтобы избавить от мучений,– с облегчением пролепетала Ника. – Не мог же он согласиться убить своего учителя.
– Эх, деточка, если бы всё было так просто,– в голосе Ворона было столько боли, что впору заплакать. – Лис не должен был соглашаться на этот выбор в принципе, но он пошёл на поводу у бандитов и пожертвовал своей женщиной, чтобы спасти учителя. В результате кармический экзамен он провалил и вынужден был сдавать его снова.
– Как же ему удалось убить Веронику? – любопытную дамочку гораздо больше интересовали исторические подробности, нежели философские рассуждения учителя.
– Для меня это тоже загадка,– горько усмехнулся тот,– не в том смысле, что мне неизвестны факты, а в том, как ему это удалось чисто технически. Лис был безоружен, руки у него были связаны, поэтому оказать сопротивление бандитам он не мог. И всё-таки он избавил свою любимую от страданий, он остановил её сердце. Понимаешь, не было у Лиса тогда таких способностей, он только начал постигать азы управления реальностью. Даже для меня это была бы нетривиальная задачка, а уж для него – просто запредельная. Но он это сделал, и Вероника умерла мгновенно, без боли и страданий. А самого Лиса после этого убивали долго, только поэтому я и успел его спасти. Впрочем, если бы ни мои весьма специфические способности, он бы не выжил.
– Так ты его спас,– голос Ники потеплел.
– К несчастью, да,– Ворон тяжело вздохнул. – В той истории я тоже совершил ошибку, может быть, даже более фатальную, чем Лис. Я не должен был возвращать его к жизни, ведь Лис не хотел жить после того, как убил свою любимую. Когда он очнулся, то однозначно мне об этом сказал. В тот момент я ещё мог дать ему умереть, но не нашёл в себе сил, чтобы отпустить его. Уговорил себя, что делаю доброе дело, спасаю жизнь своего ученика, но на самом деле я его погубил. В итоге, он всё равно умер, только до того успел натворить дел.
– Каких дел? – теперь в голосе Ники звучал скрытый страх.
– Когда Лис окончательно оклемался, то просто исчез,– продолжил свой рассказ учитель. – Полгода до меня долетали жуткие истории о том, как кто-то жестоко расправлялся со всеми участниками той трагедии. Как ты понимаешь, мне не нужно было гадать, кто был тем мстителем. Лис выслеживал бандитов и убивал их одного за другим, последним он прикончил отца Вероники. А потом вернулся ко мне. Ты не представляешь, как я был рад его видеть, надеялся, что смогу ему помочь. Но Лис пришёл всего на один день, только для того, чтобы взять с меня слово никогда не рассказывать ему об этой истории и не пытаться восстановить его память. Я пообещал, и он снова ушёл. А через два дня его не стало, и мне пришлось ждать нашей следующей встречи почти двести лет.
– Мне так жаль,– Ника сочувственно вздохнула.
– Я сам во всём виноват,– покаянно произнёс учитель. – Если бы я тогда дал Лису умереть, он не убил бы шесть человек. Понятно, что с таким грузом на душе он не смог жить дальше и свёл счёты с жизнью. А я остался один на двести лет, карма предоставила мне очень много времени, чтобы я осознал, что такое свобода воли. Хотя мне кажется, что срок наказание всё-таки был чрезмерным, до меня дошло уже через пару лет, что я натворил. Что ж, кармические пути неисповедимы.
– Значит, в этот раз ты знал, что должно произойти, но Лису ничего не рассказал,– догадалась Ника. – Как же у тебя хватило сил не вмешаться? Это просто за гранью человечности.
– Двести лет – это очень долгий срок, чтобы слегка подрастерять человеческие слабости,– Ворон насмешливо хмыкнул. – Всё, Вероника, хватит обсасывать подробности той давней истории. Лучше поведай мне, что случилось в этот раз. Я не совсем понял, каким образом Лису удалось подобраться так близко к Виктору. Поделишься?
Я затаил дыхание, в ожидании откровений Ники. Прошла минута, другая, а над холмом всё ещё висела мёртвая тишина, казалось, даже ветер стих, и птицы застыли в неподвижном воздухе. От нетерпения я уже едва сдерживался, чтобы ни вскочить на ноги, а женщина продолжала хранить молчание. Похоже, вспоминать подробности смерти любимого было для неё тяжёлым испытанием. Ворон тоже это почувствовал.
