До встречи с Мартином Вард даже не догадывался, насколько для него важно о ком-то заботиться. Он, конечно, ощущал странную сосущую пустоту в душе, но не понимал её причины, приписывая неприятные ощущения расстройству психики, случившемуся из-за потери памяти. А оказалось, что всё это время ему не хватало очень простой и, в сущности, доступной вещи – семьи. Обретя желаемое, Вард сразу почувствовал, что пустота исчезла, заполнившись ощущением блаженного покоя и удовлетворённости, словно затянулась давно кровоточащая рана. Наконец-то у бессмертного появился объект для реализации своего природного стремления к бескорыстному служению, и его жизнь сразу наполнилась смыслом.
Кто бы мог подумать, что приблудившийся мальчишка и сумасшедшая ведьма, так бесцеремонно ворвавшиеся его жизнь, стремительно станут для Варда родными. Раньше он ведь даже не подозревал за собой тяги к отцовству. Если такой опыт и имелся в его прошлой жизни, то после воскресения от этого опыта не осталось даже намёка. Зато теперь забота о близких сделалась для Варда самым главным приоритетом. Он стал ценить семейные вечера у камина, когда можно просто расслабиться и беседовать обо всём на свете, ему доставляло удовольствие обучать Мартина тому, что он умел сам, и даже беспокойство о здоровье и безопасности близких Вард теперь воспринимал не как обузу, а скорее, как награду. В этих простых действиях он словно находил новые, доселе незнакомые жизненные ценности, за которые не жалко отдать эту самую жизнь.
Замутив свою аферу с приворотным зельем, Нарьяна даже не смела надеяться на то, что этот дикарь и бродяга, в которого она так недальновидно влюбилась, вдруг превратится в заботливого семьянина и примется обустраивать своё холостяцкое жилище, превращая его в уютное семейное гнёздышко. Те времена, когда Вард неделями где-то пропадал, наведываясь к себе домой, только чтобы отмыться и пополнить запасы патронов, давно канули в лету. Теперь, несмотря на свою катастрофическую занятость, каждую ночь он проводил в своей постели, и эти ночи были целиком посвящены Нарьяне.
Ведьма была так счастлива, что совсем позабыла про свою профессию и клятвы тёмному господину, сделавшись просто хозяйкой дома и женой. Конечно, в глубине души она осознавала, что украденное счастье не продлится вечно и даже долго, что конец его будет трагическим для них обоих, но в её мыслях ни разу не возникло и тени сожаления о совершённом преступлении. Все оправдания, типа спасения любимого человека от ужасного посланника тьмы, давно были забыты, и Нарьяна просто и незатейливо наслаждалась своим бабьим счастьем.
Тень несколько раз пыталась напомнить своей хозяйке о необходимости предостеречь Варда о злобной твари, притворявшейся его сыном, но ведьма легкомысленно игнорировала предупреждения, откладывая неприятный разговор всё дальше, пока наконец вообще ни забила на свои благие намерения. Посланник тьмы настолько талантливо вписался в свою роль примерного сыночка, что порой Нарьяна ловила себя на мысли, что действительно воспринимает Мартина как обыкновенного подростка. У них даже установились почти родственные отношения, Нарьяна исправно выполняла роль заботливой тётушки, а парень относился к отцовской женщине с уважением и терпимостью. Нет, разрушать эту семейную идиллию своими подозрениями ведьма не собиралась.
В отличие от Варда, который потонул в нирване блаженного покоя, Мартин, напротив, пребывал в состоянии бурного восторга. Трудно сказать, почему именно отсутствие отца делало в представлении мальчика его жизнь неполноценной, однако с самого раннего детства сия несправедливость отравляла его душу чувством обиды и жалости к себе. Это при том, что Мартина постоянно окружали трое неординарных мужчин, для каждого из которых он последовательно пытался стать сыном. Увы, ни один из мужчин так и не соизволил принять его щедрый дар.
Джарет откровенно недолюбливал своего ученика, считал его обузой и терпел только по долгу службы, да ещё потому, что хотел угодить его матери. Атан-кей с самого начала видел в Мартине не ребёнка, а своего будущего собрата, потому что для Творцов возраст не имеет значения. А Магистр, хоть и усыновил похищенного мальчика, но на самом деле Мартин был для него даже не человеком, а просто призом в его игре за господство Ордена. Разобраться в мотивах взрослых ребёнку, разумеется, было не под силу, а потому он подсознательно начал винить во всём себя. Даже фантастические способности будущего Творца не смогли поколебать его уверенность в собственной ущербности.
Встреча с Вардом изменила всё, Мартин словно расцвёл под любящим взглядом отца, как распускаются почки весной под лучами солнца. Он был готов сделать для отца всё, что тот пожелает, и теперь ему даже не требовалось поощрения в виде слов благодарности или одобрительной улыбки, достаточно было просто осознания, что задание Варда выполнено. А заданий было немало, Мартин практически сделался центровой фигурой миссии по возрождению Ордена.
Хотя Варду и досталась роль главного героя той пьесы, которую бессмертные замутили для своих преследователей, но всю работу за кулисами делал именно Мартин. Это он осуществлял перемещение действующих лиц на сцене, он же страховал Варда во время его агитационных спектаклей, оставаясь невидимым для зрителей, а ещё Мартин устраивал демонстрации магических фокусов, чтобы окончательно заморочить ошалевших загонщиков, и устанавливал защиту от трансгрессии на их захваченные базы. Роль Ласара сводилась всего лишь к связи с разбросанными по миру бессмертными и участию в представлениях Варда в качестве приманки для загонщиков, что, впрочем, было едва ли ни самой опасной частью операции.
Все трое заговорщиков действовали слаженно, и результаты не заставили себя ждать, один за другим отряды, сформированные Джаретом для охоты на бессмертных, переходили в подчинение бывшим преследуемым и начинали зачищать местность от расплодившихся бандитских кланов. Если подумать, то такое развитие событий можно было бы счесть практически невероятным, ведь всем заправляли всего три человека, одним из которых был подросток. Однако Мартин об этом даже не задумывался, он во всём полагался на отца, который сделался для мальчика существом, по своей значимости следующим после Создателя. Впервые в жизни он не испытывал чувства ущербности, и это наполняло его жизнь счастьем.
И всё-таки один недостаток, с точки зрения Мартина, у Варда имелся, этот недостаток назывался Нарьяна. Формально подросток даже готов был признать, что у потерявшего память отца есть право на счастье с другой женщиной, тем не менее его измена маме, которая продолжала любить своего мужа, даже мёртвого, вызывала в его душе боль и обиду, особенно, когда он перехватывал влюблённые взгляды отца на его Нарьяну. Богатое воображение не раз рисовало Мартину сцену встречи родителей, и сердобольный юноша буквально физически ощущал болевой шок, который неизбежно получит мама, когда поймёт, что воскресший муж её даже не узнаёт. Именно поэтому Мартин решил сохранить в тайне от мамы то, что нашёл отца, пусть уж лучше она считает его мёртвым, так ей будет легче.
Впрочем, присутствие в жизни отца другой женщины не особо сильно отравляло жизнь Мартину, зато то, что ему приходилось каждый вечер возвращаться в Орден, портило ему настроение регулярно. В доме Варда у приблудившегося сыночка теперь имелась своя комната, которую Мартин обустроил по своему вкусу и очень полюбил, однако переселиться в этот дом на постоянное жительство он не мог, ведь в плену у Магистра находилась его мама. Мартин не сомневался, что если о его жизни с отцом узнают в Ордене, то мама сразу же превратится в заложницу, а он сам – в пленника. Вот и приходилось бедняге жить на два дома, притворяясь, что он с головой погрузился в изучение ментальных техник подавления воли.
