– Мне не нужны сюрпризы,– Ксантипа и не подумал оскорбиться или усовеститься. – Бессмертные были признаны опасными даже с установками, а уж без них – это просто ходячая катастрофа.
– Почему? – в голосе Джарета прорезалась обида. – Вы же теперь точно знаете, что бессмертные не были виноваты в гибели Медины. Выходит, Вы приговорили своих самых верных бойцов без всяких оснований.
– Оснований было достаточно и до гибели одного из Магистров,– возразил Ксантипа,– Медина просто дал нам последний аргумент в пользу закрытия этого проекта. Ты сам ещё жив только потому, что бессмертных в моей реальности практически не осталось, чтобы обучить мальчишку вашим трюкам. Но если вздумаешь артачиться, то я обойдусь и без твоих навыков. Выбор у тебя небогатый, мой мальчик: либо ты принимаешь моё предложение, либо тебя казнят как предателя. И на этот раз я не стану с тобой торговаться.
Думал Джарет недолго, своё решение он выстрадал и не собирался от него отступать. Собственно, он и не надеялся избежать наказания за свои проступки, даже считал это наказание заслуженным. От того, что служение Ордену больше не представлялось Джарету смыслом его существования, он не перестал быть бессмертным, а потому искренне полагал предательство смертным грехом.
– Казните,– решительно заявил он,– но выполните своё обещание. Я хочу умереть свободным.
– Как знаешь,– Ксантипа устало вздохнул и откинулся на спинку кресла,– не пожалей о своём решении.
– Некому будет жалеть,– усмехнулся Джарет,– да и не о чем. Я всё равно не смогу больше полностью довериться Ордену и его Магистру. Считайте, что я избавляю Вас от ненужных рисков.
Ксантипа прикрыл глаза и нараспев выдал какую-то булькающую фразу на незнакомом языке. Джарет прислушался к себе, но ничего не почувствовал.
– Это всё? – удивлённо спросил он. – Я теперь свободен?
– Всё,– Магистр поднялся из кресла и уставился на ошарашенного бессмертного,– твои установки больше не работают. А теперь вали из этой реальности к остальным «диким», я не потерплю присутствие неуправляемого бессмертного в Ордене. Полагаю, такой жертвы будет достаточно,– пробормотал он, словно отвечая собственным мыслям,– Мартин того стоит.
– Вы меня отпускаете? – Джарет был настолько ошарашен, что едва ворочал языком. – Я даже не знаю как Вас благодарить,– он едва сдержался, чтобы не упасть перед Магистром на колени.
– Глупец,– в глазах Ксантипы вспыхнули хищные зелёные огоньки,– сейчас тебе кажется, что я оказал тебе услугу, но со временем ты поймёшь, что свобода для бессмертного – это вовсе не подарок на именины, это кандалы покрепче железных. Ты больше никогда не сможешь обрести душевный покой, стыд и сожаление об ошибках станут твоими постоянными спутниками, и некому будет снять с тебя вину за то, что ты натворишь. А ты точно натворишь дел, твоя натура убийцы никуда не делась. Даже сделавшись свободным, бессмертный всё равно будет отнимать чужие жизни. Установки всего лишь снимали с тебя ответственность за преступления, но не меняли твоей сущности. Теперь этот груз опустится на твои плечи,– с этими словами Ксантипа швырнул Джарету медальон для разового прыжка в соседнюю реальность.
– Ничего, я двужильный,– весело отозвался тот, ловя на лету прощальный подарок своего босса,– прощайте, Магистр.
Он развернулся на каблуках и быстренько покинул кабинет, не дожидаясь, пока его хозяин передумает. А Магистр злорадно ухмыльнулся и вернулся к своим делам. Нет, он вовсе не собирался освобождать своего слугу, та белиберда, которую он с умным видом выдал за формулу освобождения, была откровенной фикцией. Джарет был слишком ценным кадром, чтобы его убивать или отпустить, а вот предоставить небольшие каникулы перетрудившемуся бессмертному стоило. Пусть поживёт якобы свободной жизнью, сам же прибежит проситься назад.
Джарет не стал испытывать свою удачу на вшивость, едва выйдя из кабинета Ксантипы, он прямо в приёмной задействовал выданный Магистром медальон. Его выбор места для прыжка был скорее интуитивным, чем осознанным, хотя некое логическое обоснование для него всё-таки имелось. Отчего-то Джарет считал себя должником Ильяры, ведь это с его лёгкой руки она лишилась сразу двух ухажёров. Как минимум эта славная девчушка заслуживала знать правду и не мучиться от неизвестности и ложных угрызений совести. Трудно сказать, отчего Джарету захотелось начать новую свободную жизнь с благотворительной миссии. Возможно он, как и Ксантипа, считал, что должен заплатить за удачу, а может быть, альтруизм вовсе не был его единственным побудительным мотивом, и ему просто захотелось повидаться с Ильярой. Так или иначе, он оказался перед домиком лесника.
– Доброе утро, мастер Джарет,– из двери домика выпорхнула шустрая девичья фигурка и нерешительно приблизилась к незваному гостю.
– Привет, Ильяра,– Джарет широко улыбнулся, притворяясь, что не чувствует неловкости,– очень красивое ожерелье,– он оценивающе цокнул языком, разглядывая блестящие розовые бусины на обнажённых ключицах девушки.
– Ой,– изящная ладошка стыдливо прикрыла неприлично глубокий вырез лёгкого платьица,– я просто примеряла подарок Мартина, когда Вас заметила. А они с Аликом скоро вернутся?
– Прости, милая,– Джарет тяжко вздохнул, приступая к своей добровольной благотворительной миссии,– думаю, ты их больше не увидишь. Но ты не беспокойся, у них всё хорошо, просто оттуда, где они сейчас живут, никак нельзя попасть в эту реальность.
На личике Ильяры появилось выражение недоумения, а потом её губы задрожали, и глаза заблестели, наполняясь слезами. Джарет ощутил странное щемящее чувство, то ли жалость, то ли вину. Странно, раньше женские слёзы никогда не вызывали у него подобных чувств. Впрочем, ему не так уж часто приходилось доводить своих случайных подруг до рыданий, обычно расставания проходили весьма буднично, без истерик. А тут ему вдруг сделалось так жалко эту расстроенную девочку, что захотелось как-то её утешить. Недолго думая, Джарет протянул руки, и Ильяра с готовностью приняла пас, доверчиво прильнув к его груди.
Пока девушка вдохновенно отдавалась своему горю, изливая потоки солёной влаги на его куртку, Джарет прислушался к своим ощущениям и с удивлением отметил, что ему доставляет удовольствие обнимать эту юную простушку, такую прелестную в своей естественности. Впервые со дня их знакомства ему пришло в голову, что эта малышка гораздо больше подходит на роль хозяйки его дома мечты, чем Кира. По крайней мере, у Ильяры отсутствует негативный опыт потери любимого человека и неудачной попытки вернуть свою прошлую счастливую жизнь. Так что ей не с чем будет сравнивать.
– Илька, ты что это развела слякоть в ясный день? – раздался из окна недовольный голос Клавдия. – Ну-ка веди гостя в дом.
Всхлипывания сразу затихли, и Ильяра подняла заплаканное лицо к Джарету. Солнечный луч коснулся шоколадной радужки, превращая блестящие от слёз глазки в две аппетитные маслинки, и у Джарета перехватило дыхание от неуместной и оттого нежданной нежности.
– Ты тоже скоро уйдёшь,– печальная улыбка мелькнула бесцветной тенью на коралловых губках и угасла,– и я снова останусь совсем одна.
