Ему дали завтрак. Два молодых сулидора, Се-холомир и Йи-гартигок, сообщили, что будут сопровождать его в селение, где жил Каллен. На-синисул и пятеро нилдоров заканчивали приготовления к пути на Гору Возрождения. Гандерсен попрощался со своими спутниками.
– Желаю вам радости повторного рождения, – сказал он, и смотрел им вслед, пока гигантские силуэты не скрылись в тумане.
Вскоре он тоже отправился в путь. Новые сопровождающие были молчаливы и сосредоточены. Это его даже устраивало, поскольку мрачный пейзаж не особенно располагал к беседе. Ему хотелось кое о чем подумать. Он не был уверен в том, что будет делать, когда встретит Каллена. Его первоначальный план пройти повторное рождение, план, связанный – как ему казалось – со столь благородными побуждениями, теперь выглядел чистой воды безумием, и не только потому, что он видел Курца. Сейчас ему казалось неестественным ввязываться в священные обряды чужого народа. Отправиться на Гору Возрождения – да. Удовлетворить свое любопытство – да. Но самому пройти повторное рождение? Впервые его уверенность поколебалась. Он начал подозревать, что в последний момент откажется и возрождаться не станет.
Приграничная тундра сменялась лесистой местностью. Однако деревья здесь были не такими, как в джунглях, где, приспосабливаясь к местным условиям, они превращались в искривленные, низкорослые кусты. Здесь росли настоящие северные деревья, с толстыми и высокими стволами, покрытыми шершавой корой, с тонкими ветвями и иглообразными листьями. Верхушки деревьев скрывались в тумане. Через этот холодный и туманный лес время от времени пробегали худые звери с длинными носами, вылезавшие из нор в земле и скрывавшиеся в зарослях – очевидно, в поисках грызунов и птичьих гнезд. На открытых пространствах лежал снег, хотя в этом полушарии уже приближалось лето. На вторую ночь северный ветер нагнал свинцовые тучи, и разбушевалась гроза с градом. Сулидоры не сочли это препятствием для продолжения пути, и Гандерсену волей-неволей пришлось идти с ними.
Туман становился реже, порой исчезая вообще, зато все небо закрывали густые облака. Гандерсен уже привык к голой земле, голым ветвям деревьев, влажности и пронизывающему холоду. Он замечал в этом суровом окружении даже своеобразную красоту. У него возникало неведомое чувство восхищения, когда волнистые клубы тумана плыли, как привидения, над широким ручьем, когда мохнатые звери пробегали по стеклянным плитам льда, когда в царящей тишине раздавался хриплый, резкий крик или когда за поворотом тропы оказывалась белая, холодная, бескрайняя пустота. Все выглядело безгрешным, чистым и новым.
На четвертый день Се-холомир сообщил, что селение, в которое они направляются, находится за следующим холмом.
Глава тринадцатая
Селение было довольно большое: сорок с лишним хижин, стоявших в два ряда. С одной стороны его окружал высокий лес, с другой – широко разливалось озеро. Гандерсен приближался к селению по тропинке среди деревьев, за которыми блестела серебристая гладь воды. В воздухе медленно кружились большие снежинки. Высоко поднявшийся туман сливался в монотонную серую пелену примерно в полукилометре над землей.
– Человек Каллен? – спросил Гандерсен.
Каллен лежал в хижине у озера. Два сулидора, охранявших вход, отошли в сторону по приказу Йи-гартигока, двое других стояли в ногах ложа из веток и шкур, на котором лежал Каллен.
– Ты пришел за мной, Ганди? – заговорил Кал-лен. – Ты опоздал, приятель.
Золотистые волосы Каллена поседели и слиплись, местами проглядывал лысый череп. Когда-то добрые, бледно-зеленые глаза стали мутными и безразличными, белки пожелтели и были испещрены болезненными красными прожилками. От лица остались кожа и кости. Он лежал под какой-то драной шкурой, под которой виднелись очертания исхудавшего тела. От прежнего Каллена осталось немногое: лишь приятный мелодичный голос и дружелюбная улыбка, выглядевшая гротескно на изможденном лице. Он был похож на столетнего старца.
– Давно это с тобой? – спросил Гандерсен.
– Два месяца, может быть, три. Сам не знаю, время здесь бежит незаметно. Но для меня уже нет возврата. Я останусь тут. До самого конца.
Гандерсен присел возле ложа больного.
– У тебя что-нибудь болит? Может быть, тебе что-нибудь дать?
– Ничего у меня не болит, – сказал Каллен. – И наркотики ни к чему. Это уже конец.
– Что с тобой? – спросил Гандерсен, думая о Дикстре и его женщине, пожираемых личинками, о Курце, изможденном и изменившемся, и о том, что говорила Сина о Джо Саламоне, превратившемся в кристаллы.
– Какая-то местная болезнь? Ты что-то здесь подхватил?
– Ничего экзотического, – ответил Каллен, – я просто гнию изнутри. Это старый враг, Ганди, – рак. Рак кишечника. Клешни рака раздирают мои кишки.
– Ты, наверное, очень страдаешь.
– Нет, – ответил Каллен. – Этот рак ползает медленно. Вцепится здесь, вцепится там. Каждый день от меня остается все меньше. Иногда мне кажется, что от меня уже ничего не осталось. Сегодня мне немного лучше.
– Послушай, – начал Гандерсен, – в течение недели я могу перевезти тебя в дом Сины. Наверняка у нее есть полный набор лекарств и, конечно, средства против рака. Болезнь зашла не настолько далеко, чтобы ее нельзя было остановить, если мы будем действовать быстро. А потом мы посадим тебя на корабль и отправим на Землю, где тебя полностью вылечат.
– Нет. Это бесполезно.
– Не болтай глупости! Мы живем не в Средневековье, Сед. Заболевание раком – не повод валяться в грязной хижине и ждать смерти. Сулидоры приготовят для тебя носилки. Я все устрою в течение пяти минут. Потом…
– Я не смог бы никогда добраться до Сины, и ты это хорошо знаешь, мягко сказал Каллен. – Нилдоры схватили бы меня, как только я пересек бы границу Страны Туманов. Ты должен это знать.
– Но…
– У меня нет сил притворяться. Ты же знаешь, что меня на этой планете активно разыскивают, правда?
– В общем, да.
– Тебя послали, чтобы доставить меня к ним?
– Нилдоры просили, чтобы я тебя привел, – признался Гандерсен. – Мне пришлось согласиться, чтобы получить разрешение приехать сюда.
– Естественно, – угрюмо сказал Каллен.
– Однако я поставил условие, что не приведу тебя, если ты не захочешь идти добровольно, – добавил Гандерсен. – Я поставил и другие условия. Послушай, Сед, я не Иуда. Я предпринял это путешествие по личным мотивам, и то, что я тебя навестил, никак с этим не связано. Но я хочу тебе помочь. Позволь мне отвезти тебя к Сине. Тебя будут лечить, и…
– Я же тебе сказал, – перебил его Каллен, – что нилдоры схватят меня при первой же возможности.
– Даже если будут знать, что ты смертельно болен и я забираю тебя для лечения?
– Особенно в этом случае. Они хотели бы спасти мою душу, прежде чем я умру. У меня нет желания доставлять им это удовольствие, Ганди. Я останусь здесь, где я в безопасности, где им до меня не добраться, и буду ждать, пока рак меня не прикончит. Уже скоро. Два дня, три, неделя, а может быть, даже сегодня. Я благодарен тебе, что ты хочешь меня спасти, но я не пойду.
