Только взявшись за дверную ручку, София испуганно отпрянула назад – дверь резко распахнулась навстречу ей. На пороге стоял отец.
– Дочка, уже час, все гости ждут за столом… мама, Лин уже спустились. Нет только тебя.
София нарочно проигнорировала неодобрительный взгляд отца, скользнувший по ее наряду, деловито одернула футболку, кивнула и вышла в дверь. На пороге гостиной София увидела молодую женщину, которая скромно улыбнулась и кивнула ее отцу в знак приветствия.
Ланц обогнал дочь, натянуто улыбнулся и проговорил:
– Софи, иди к гостям, я скоро подойду.
– Добрый день, мистер Дьюго. Я к вам на минутку,– расслышала голос блондинки София, но без остановки свернула к веранде.
Когда дочь вышла, Ланц обернулся к женщине и беспокойно спросил:
– Мисс Аркет, что-то не так?
– Нет, все замечательно,– поспешила успокоить мужчину Жанна.– Я здесь, чтобы выполнить еще одну формальность. Мне нужна ваша подпись на доверенности, чтобы я могла разморозить ваш счет. Иначе вы не сможете им пользоваться.
Фурье протянула папку с бумагами Дьюго и вручила ручку. Чтобы избежать лишних вопросов и рассеять внимание мужчины, Жанна с искренним любопытством поинтересовалась:
– А это была ваша дочь София?
– Да,– ничего не читая, подписывая документы, ответил Ланц.– Жаль, что Брайана не будет с нами в этот день. Все-таки первая свадьба в нашем доме… Вот… Еще где-то расписаться?
Жанна деловито рассмотрела бумаги и отрицательно покачала головой.
– Нет. У нас с вами все закончено. А-а Брайан – это ваш сын?
– Да, старший сын, Дьюго-младший. Замечательный был мальчуган,– тоскливо вспомнил Ланц.– Во-о-н его фотография.
Дьюго грустно помял губами и оглянулся на камин, где стояли семейные фотографии.
Жанна перевела взгляд на снимки и неожиданно для себя осознала, что когда-то уже была в этом доме, а Брайан – это тот самый Брайан, который был лучшим другом Ахматова. Ей стало вдруг душно, что-то колючее застряло в горле. Она взглянула на только что подписанные Ланцем бумаги, которыми планировала воспользоваться, чтобы завладеть его счетом в банке, и сомнения тянущей болью прокатились по телу.
– Простите, а ваш сын… где он сейчас?– напряженным голосом спросила Фурье.
– Он погиб… давно…
– Погиб?!
Жанна опустила глаза, чтобы не выдать своих противоречивых чувств и спешно засобиралась.
– Что ж, очень жаль. Сочувствую вам. Ну, а мне уже пора. Желаю вам повеселиться на свадьбе. И с Рождеством!
Ланц не придал значения резко сменившемуся настроению мисс Аркет и, благодарно улыбаясь, проводил ее к воротам.
Через несколько минут Дьюго присоединился к гостям. В саду играла мексиканская мелодия. Под тенью палантина за праздничным столом сидели самые близкие друзья семьи, предвкушая вкус блюд, издающих дивный аромат.
Помимо праздничного настроения, за столом присутствовало ощущение недосказанности, смешанное с чувством тревоги. София и Хелен независимо друг от друга обе испытывали это.
– Давайте выпьем за благополучное начинание!– предложил тост Ланц.– И разделаемся, наконец, со вкусностями на этом столе.
Гости весело засуетились, зашумели вилками и ножами, посыпались комплементы и похвала умелым хозяйкам поместья, шутки, пожелания, поздравления.
София мельком окинула всех присутствующих и раздраженно отметила подозрительно пристальное внимание Криса к ней. Аппетит пропал сам собой. Она лишь маленькими глотками пила фруктовый коктейль и в выжидательно наблюдающей позе поглядывала на отца.
Внутренний дискомфорт выводил из себя. София начинала нервничать. В попытке сдержать эмоции девушка стала медленно, глубоко дышать носом. Хелен, сидящая через Милинду, протянула руку и коснулась запястья Софии. Ободряющая улыбка скользнула на ее губах, и заботливые материнские глаза вселили в Софию некоторое спокойствие.
Не успели гости опустошить первую порцию блюд, как снова поднялся Ланц и уже более серьезным голосом и выражением на лице проговорил:
– Не все знают, зачем мы здесь собрались…
У Софии резко остановилось дыхание. Ее глаза округлились и замерли на отце.
–…Я хочу вам сообщить о радостном событии в нашей семье!
«Такое ощущение, что я что-то пропустила!»– София стала мысленно перебирать все праздничные даты и события в ее семье, но ничего не могла вспомнить.
– Лин, я что-то пропустила?– шепотом спросила она, склонившись к сестре.
Милинда недоуменно пожала плечами.
Дьюго в волнении провел рукой по волосам и довольно продолжил:
– Один молодой человек пришел ко мне и попросил руку одной из моих дочерей…
От услышанного Хелен чуть не подавилась водой и медленно подняла глаза на мужа.
–…и я с большим удовольствием согласился на его предложение, зная, что с самой невестой уже все решено.
Возгласы удивления и восторга заглушили музыку. Все гости привстали и взяли в руки свои бокалы с вином, чтобы выпить за радостное событие. Только София, Хелен и Милинда растерянно переглянулись и оставались сидеть на своих местах. Милинда украдкой взглянула на Джека и смущенно опустила глаза. Хелен, потрясенная новостью, не могла и слова вымолвить.
– А кто же жених?– спросил звонким голосом Джордж Кьюсак.
Ланц гордо засмеялся и жестом попросил Рискина проявить смелость и во всеуслышание заявить о своих намерениях. София тревожно проследила за взглядом отца и оцепенела. Крис, стоявший напротив нее, смущенно улыбнулся и, кашлянув для храбрости, громко произнес:
– София, я счастлив, что, наконец-то, могу сообщить всем о нашем с тобой решении. Ты выйдешь за меня?
Софию словно окатили ледяной водой. Она не дышала, не моргала, казалось, ее сердце остановилось в этот момент.
Хелен и Милинду, будто парализовало от неожиданного поворота событий. Мать могла предположить все, но такое не умещалось в ее голове. Она поднесла ладонь к своему лицу и стала лихорадочно ощупывать его, чувствуя, как немеют щеки, губы, как кожа начинает гореть.
– Сегодня день помолвки,– добавил Дьюго и залпом выпил коктейль.
София пришла в себя от громких радостных поздравлений гостей. Она стала оглядываться по сторонам, ловя на себе ожидающие ответа взгляды, но молчала. Шок от вопиющей бесцеремонности и хладнокровного игнорирования ее прав и свобод, подлый заговор за спиной, в котором она мысленно обвинила всех присутствующих, омерзительное самодовольство на лице Криса и осознание того, что она оказалась в ловушке, устроенной родными, лишили Софию дара речи. Она почти физически ощутила, как ее тело проваливается куда-то вниз, как в воронку, теряя опору под ногами. Кровь прихлынула к лицу, проявившись на коже ярко-красными пятнами, примерно такими же, как и на лице Хелен, голова потяжелела, и в глазах неожиданно потемнело. Где-то на заднем плане бушевало бессильное отчаяние, чувство нелепости и нестерпимой досады и обиды на весь белый свет.
