Хелен закивала сквозь слезы и часто заморгала, пытаясь высушить глаза. Бен огорченно шагнул к женщине и, не чувствуя протеста, обнял ее. Она покорно стояла в его объятиях и только тихо содрогалась при вдохе.
– Хелен, милая, поедем со мной…
– Я не могу… слишком поздно… Я знаю, что виновата перед тобой. Прости меня, умоляю, прости…
И тут Хелен не смогла сдержаться, обняла мужчину и разрыдалась на его плече.
– Я всегда помнила о тебе, всегда, всегда…
Бен тяжело вздохнул и еще крепче прижал женщину к своей груди.
Обоим было уже за сорок, но сейчас, прильнув друг к другу так близко и откровенно, они ощутили, как страстно хотят продлить это мгновение. Их любовь была молодой, наивной, но с возрастом стала только мудрее и проникновеннее.
Хелен мысленно сравнивала свои первые чувства к Ланцу и теперь с болью и досадой осознала, что это была лишь большая защитная маска, которую она проносила всю свою жизнь, состарилась под ней, потеряла легкость и вдохновение, стала зависимой и потерянной. Прощание с Логаном вдруг стало так невыносимо, что она отпрянула от него и, окинув его глазами, полными слез, прошептала:
– Я люблю тебя! Но не могу…
Хелен резко повернулась и быстро выбежала из кабинета, чтобы не видеть выражение лица Бена при ее последних словах. Что она «не могла», Хелен и сама не понимала: бросить Ланца и ферму, или бросить привычную, сложившуюся жизнь, или перебороть страх перед неизведанным будущим с Логаном. В свои сорок пять лет могла ли она на что-то надеяться? Ей было горько и стыдно перед собой и перед Беном и безумно жаль, что нельзя было переложить вину за сделанный выбор на кого-то, кто мог бы ее умело загладить.
***
В первый же день по приезде в Хьюстон доктор Логан ощутил былое радушие города, где он вырос, учился в школе и чуть было не женился на Хелен Мэдисон. Ностальгическое настроение с примесью печали по утраченному настигло его неожиданно, принеся с собой слабость в ногах и щемящую боль в груди. Бенджамин давно не мучил себя вопросом «как бы все могло сложиться, если бы…» и до слез пробирающими фантазиями и мечтами о Хелен. Но в Хьюстоне воспоминания о взаимных страстных, всепоглощающих чувствах нахлынули с новой силой и захватили душу, медленно пожирая покой и сея тоску. Понимая, что бессмысленно впадать в депрессию или лелеять дорогие воспоминания, Бен почувствовал, что даже усилием воли не может запретить врываться в душу романтическим надеждам.
Не оставаться наедине со своими переживаниями Логану помогло то, что клиника доктора Беркли приняла его весьма доброжелательно и сразу погрузила в текущие дела. До принятия своих обязанностей Бену предложили выбрать район города, где клиника снимет для него квартиру. Однако Логан уже выбрал, где будет жить. Умирая, отец оставил ему дом на той же улице, где когда-то жила Хелен с родителями, а теперь живет ее сестра Лили Хард. Сейчас же там жил еще один дорогой Бену человечек – София.
– Бен, это ты?!– обрадовалась София, узнав голос крестного в трубке.– Как здорово, что ты приехал! Где ты остановился?
– В тридцати шагах от тебя. Ты можешь разглядеть мой силуэт в окне. Выгляни в окно…
София живо сорвалась со стула, бросив домашнее задание, которое должна была выполнить к первому занятию, и, отдернув занавеску, приникла лбом к стеклу.
– Эй… Я вижу тебя,– озорно смеясь, воскликнула она и помахала крестному рукой.– Я немедленно бегу к тебе, открывай двери!
Девушка накинула на себя первое, что попалось в руки, и пулей вылетела из комнаты.
– Тетя, я к крестному!– бросила она на бегу.
– К кому?– не поняла Лили.
– Бен приехал!– послышался крик Софии уже на лестничной площадке.
Пальцы ног непривычно утопали в ковровом покрытии лестницы. И только ступив в холл, выложенный холодной шершавой плиткой, почти у самой парадной двери София обнаружила, что босая. Это вызвало досаду от нетерпения увидеть крестного, но пришлось вернуться в квартиру за обувью.
Но через короткое мгновение София висела на шее Бенджамина Логана, уткнувшись носом в его теплую шею. Тот восторженно разглядывал крестницу, отмечая явные и, на удивление, приятные изменения в ее внешности.
София становилась взрослой девушкой, приближающейся к той поре, когда мужские взгляды в ее сторону были неоднозначны. Но если бы она могла преподнести себя соответственно внешней привлекательности – тонкой, неуловимой, святящейся изнутри, то у Бена возникло бы тревожное ожидание неизбежного. Однако крестница, все еще рассуждая наивно и мечтательно об этой стороне жизни, не спешила осознавать себя как новую личность с широкими возможностями. В ее глазах все еще можно было поймать озорной огонек, и все же в ней появилась маленькая загадка: внутренний мир, который она уже не обнажала так откровенно, безрассудно, в который допускала с осторожностью и только самых близких людей. Многие черты характера сгладились. То безудержное, сбивчивое «тараторство», с которым девушка любила выплеснуть свои впечатления от новых событий, превратилось в живую рассудительную речь, с толком и расстановкой, с вполне взрослой оценкой и чувством реальности.
Когда София задала вопрос о матери, Логан не смог лгать о последней встрече с Хелен и ее отношениях с Ланцем. Пытливый взгляд девушки с искрой проницательности вынудил Бенджамина рассказать все, как есть. София не успокоилась, пока не выяснила все, что ее интересовало. Слова крестного не прибавили душевного спокойствия, а только в очередной раз вызвали сожаление о судьбе матери. И все же ее грусть разбавляло то, что теперь рядом был еще один близкий человек.
Хьюстон, сентябрь 1994 года
Каникулы Софии плавно перетекли в начало учебного года. Она нисколько не пожалела, что никуда не выехала из Хьюстона, так как пользуясь свободным временем, приобрела много различных навыков в программировании. Книжная полка ломилась от новых книг и журналов по развитию информационных технологий. Таким образом София безболезненно влилась в учебу, будучи еще более подготовленной.
Третий курс университета добавил ощущения своей значимости и гордости за будущие успехи. Первая неделя показалась даже скучной – половину из того, что преподавали, София уже опробовала на практике самостоятельно, поэтому решила сдать один из предметов, не дожидаясь конца семестра.
Преподаватель назначил контрольный тест на 14:00. Девушка отсидела на занятии французского языка, куда записалась еще в мае, чтобы подтянуть владение им, и не спеша, отправилась в библиотеку, подготовиться к тесту. Проходя по коридору, соединяющему основное здание с прилегающими к нему библиотекой и лабораториями, София задержалась у зеркала и поправила ворот блузки. Двинувшись дальше, она услышала позади чье-то кряхтение.
– Эй…
София оглянулась. К ней приближалась девушка с огромной стопкой книг и папок в руках.
– Тебя, кажется, зовут Мэдисон? Мы с тобой в одной группе французского,– кряхтя от тяжести, проговорила незнакомка.
