– Я занесу сумку в холл и вернусь,– предупредила дочь.
Хелен продолжала молча рассматривать дом Бенджамина, улицу вокруг него, парадный вход и высокие развесистые деревья вдоль окон, которые больше тридцати лет назад были хрупкими саженцами. Улыбка печали и сожаления скользнула по ее губам.
С крыльца весело спрыгнула София и подошла к матери. Проследив направление ее взгляда, она беспокойно помяла губы. У дома Логана стояла машина его таинственной дамы.
– Э-э, пойдем в сторону парка? Здесь есть замечательный парк!– как можно спокойнее сказала девушка и взяла мать за руку.– Там такое озеро!
Хелен перевела взгляд на дочь и с отсутствующим видом кивнула.
– Парк?
– Да, Риверс-парк… Ой, что я говорю? Ты же все здесь знаешь как свои пять пальцев.
– Пойдем…
Хелен отвлеклась от мыслей о прошлом, взяла дочь под руку, и они медленно пошли по тротуару в сторону Риверс-парка.
– Как ты себя чувствуешь?– обеспокоенно спросила София.
– Когда вы были маленькими, все было проще. Вы были рядом, милые ангелочки. У меня не было столько тревожных мыслей, как сейчас.
– О, да… Я же точно была ангелом!– засмеялась дочь.
– Между прочим, ты единственная, за кого я более или менее спокойна. Брайан на такой работе, что не знаю, чего ожидать, когда звонит телефон: жив ли он, а если жив, то будет ли жив завтра…
– Мама, не драматизируй,– снова засмеялась София.– Да, Живчик ведет ответственную работу, но она не связана с чем-то опасным для жизни.
– Хотелось бы мне верить в это…
– Мне кажется, это только твое безмерное материнское беспокойство. Ты не видишь ситуации в целом и нагнетаешь обстановку.
– Вас не убедишь, что я действительно за вас переживаю!
– Я верю!– с чувством ответила София и мягко сжала пальцы матери в своих.– Ты еще хотела что-то рассказать о Лин?
– О-о-о…– протянула Хелен, возвращаясь к своим тяжелым переживаниям за дочь.– Милинда Маузер – это ходячее недоразумение. У них с Джеком нелады и, похоже, из-за меня. Чего ему от меня надо? Ну отдам я ему ферму, но ведь он не изменится. Показал змей свое истинное лицо, как только в дом впустили…
София с сочувствием слушала мать, изредка поглаживая ее по спине, чтобы ободрить и успокоить. Милинда проявила себя неблагодарной дочерью. И София сопротивлялась своему впечатлению о сестре, но чем больше мать рассказывала о своей жизни в поместье, тем больше убеждалась в том, что с сестрой необходимо серьезно поговорить и раскрыть ей глаза.
– Мама, как бы жестоко это не прозвучало, но ты могла бы оставить Лин с ее заботами наедине? Пока ты там, она будет прятаться от своих проблем и не определит виновника бед. Я давно поняла, что Лин и Джек – это недоразумение, еще когда она приезжала ко мне на Рождество…
София резко оборвала фразу, поймав себя на том, что чуть не проговорилась матери о щекотливом случае с сестрой. Но Хелен все равно заподозрила, что София что-то не договаривает.
– Лин, тебе что-то говорила? Может быть, он ее заставил?
– Да нет, что ты, мама?!– шлепая себя ладонью по бедру, заверила София.
– Ты тоже от меня что-то скрываешь?– остановилась Хелен и пристально взглянула на дочь.
Нельзя было просто сказать: «Я ничего не знаю», надо было быть изобретательнее, чтобы развеять сомнения матери, и София, глубоко вздохнув для храбрости, проговорила:
– Понимаешь, я сужу по людям по их связям, их друзьям. А Джек еще при мне знался с Крисом… Ты помнишь подлеца Криса? Так вот они вместе обсуждали мою помолвку с ним. Я их застала в конюшне. Что может связывать таких людей? Только аналогичное мышление. Это не прибавляет уважения к Джеку. А в целом, скажу, что и семейка его ограниченная, невоспитанная и вообще… Яблочко от яблони…
Заметив в выражении лица матери согласие с ее рассуждениями, София облегченно выдохнула. Уловка удалась, но теперь угрызения совести мешали ей спокойно смотреть в глаза матери.
– Оставить ее одну?– задумчиво произнесла Хелен.– Я даже не смогу ее защитить в случае чего?
– Поверь, если он поступает так сейчас, то твое присутствие ничем не поможет Лин.
– Она потеряла ребенка, а он даже не пришел к ней в клинику!– с болью возмутилась мать.– С ней была я!
– Дай ей время разобраться в себе. Время и одиночество помогает,– сказала София, вспоминая свой опыт с Кери.
– Мы сюда за этим и приехали. Только вижу, она уже выпустила иголки, будто чувствует, что мы все на нее насядем.
– Обещаю, не буду наседать,– подняв вверх два пальца, с улыбкой поклялась дочь.
Хелен усмехнулась:
– Я уже почти готова уехать из Эль-Пачито, но боюсь сделать первый шаг к этому.
София очень переживала за мать и не находила слов, чтобы утешить или уговорить ее. В голову пришла только одна мысль – на решение матери должен был повлиять Бен. Но он был увлечен своим романом. Бен даже реже виделся с крестницей. София не могла понять и принять мысль о том, что прекрасное чувство крестного и матери могло испариться. Такое высокое, глубокое, теплое – оно было обречено кануть в лету? Если ее личная неудача была оправдана односторонней любовью, то почему двое любящих людей теряют ее так безответственно? Нелепые законы жизни приводили девушку в еще большую растерянность.
– Ты не думала вернуться к Бену?– осторожно задала вопрос София.
Хелен тут же переменилась в лице.
– Не думаю, что это стоит обсуждать,– огорченно ответила она и подняла глаза к небу.– Уже темнеет. Вернемся домой?
– Прости,– виновато сказала София и дотронулась до плеча матери.– Я слишком прямолинейна.
– Мы давно не говорили о тебе… Как твои дела?
– Ой,– отмахнулась девушка, не желая вспоминать себя,– у меня все окей. Лучше и быть не может.
– А как насчет мальчиков?– с внутренним беспокойством полюбопытствовала мать.
– Мальчики остались в детстве, а вот мужчины вымерли, как динозавры,– глупо засмеялась она.
– Глупости: ты еще не встретила своего мужчину,– улыбаясь категоричности дочери, сказала Хелен.
– А есть ли он – мой?– в сомнении спросила София.– И правда, темнеет. Пойдем, Лили будет беспокоиться…
Теперь София не хотела обсуждать свою личную жизнь. Не хотелось вспоминать о раненых мечтах.
***
Весь следующий день Лили, Хелен и Милинда посвятили походам по магазинам. София нарочно не пошла с ними, чтобы не испортить настроение сестры неосторожно высказанным мнением о ее поведении. Она была очень разочарована безрассудством Лин и боялась ухудшить и без того натянутые отношения с ней. Она чувствовала, что та была решительно настроена дать отпор в случае хотя бы одного косого взгляда или упрека в ее сторону. А на лице Софии всегда отражалось то, что было на душе.
