Через пятнадцать минут София уже стояла у кровати и не сразу решилась прилечь. Белое хлопковое белье, воздушные подушки вызывали чувство восторга. Она живо представила себе, как будет приятно коже ощущать нежность ткани, улыбнулась, сняла халат и нырнула под одеяло.
Новый запах совсем не смущал ее и не беспокоил. Матрас и подушки были невероятно удобными, и София несколько минут нежилась в роскоши дорогого хлопка. Она потушила светильник над головой и тревожно огляделась вокруг.
В окно падал свет фонарей, в комнате различались очертания всех предметов. София не любила абсолютную темноту, и это ее успокоило. Несколько минут казалось, что она не уснет до утра, как не раз бывало в ночь в незнакомой обстановке, и к тому же это был дом Алекса, и сам он находился не где-нибудь, а напротив, через коридор. Но уже через полчаса мечтательных, грустных раздумий ее веки стали смыкаться, и она перестала сопротивляться сну…
***
Алекс не мог уснуть всю ночь: одолевало собственное воображение и неодолимое страстное желание обладать женщиной. Он всем своим существом чувствовал ее рядом, ту, которую желал давно, и не мог усмирить горячие мысль и плоть.
Пару раз за ночь он принимал холодный душ, снова ложился в постель, ворочался, поднимался, бродил по комнате, долго задумчиво разглядывал картину над кроватью, выходил на террасу, снова возвращался и никак не мог взять себя в руки. Сейчас его тоску по женщине нельзя было сравнить с той, что он испытывал прежде. Саму женщину нельзя было сравнить с предыдущими: чистая, такая живая и настоящая, на лице которой столько всего написано так просто, невинно, в глазах такая глубина… и печаль, которую хотелось прогнать, и какое-то особенное свечение, когда она улыбалась. Он помнил вкус ее губ, когда целовал на приеме у Фарлонга. А сегодня, когда поцеловал в висок, от нее пахло не духами, не косметикой, а теплым молоком, как от ребенка. От живости образа у Алекса свело мышцы внизу живота, и он напрягся всем телом, вытянулся на кровати, захватывая подушки обеими руками и накрывая ими голову. Он сходил с ума от желания прикоснуться к Софии, слиться с ней в жарких объятиях, стать одним целым… и ничем не мог укротить неуемную жажду.
Наконец Алекс не выдержал и решительно направился к двери гостевой комнаты, где она спала. Но у двери остановился, опомнившись от пьянящих разум чувств, и упершись лбом о дверной косяк, подумал: «Если я только одним глазком взгляну на нее, мне станет легче… Я только посмотрю…»
Толкнув дверь, он заглянул в комнату и замер на пороге.
Свет из окна падал прямо на кровать и открывал взгляду завораживающую картину: девушка лежала на животе, почти раскрытая, нагая. Край простыни прикрывал только ягодицы…
Алекс сжал пальцы в кулаки и прерывисто, тоскливо вздохнул. Не контролируя себя, он прошел внутрь и встал у ее постели. София мирно сопела, и на ее лице отражались безмятежность и детская беззаботность.
С замиранием, но гулким биением сердца Алекс пылко рассматривал тело девушки и не мог отвести глаз. В эти секунды его разум боролся с искушением дотронуться до нее. Но твердое убеждение в том, что ему не будет прощения от нее, если он поддастся соблазну, остановило его и заставило отступить. Он зажмурился, постоял еще немного и бесшумно вышел из спальни.
Новый прохладный душ и вынужденная таблетка валиума сделали свое дело. К пяти часам утра Ахматов уснул мертвецким сном.
***
София резко открыла глаза с ощущением, что закрыла их несколько минут назад. Она подняла голову и восстановила в памяти события прошлого вечера: вспомнила, что уснула в десять, но было такое чувство, что время незаметно перепрыгнуло на девять утра.
Она поднялась, накинула халат и, потягиваясь, подошла к окну.
Снизу послышался звонок, и он не был похож на телефонный. София прислушалась в ожидании шагов. Но было тихо. Она подошла к двери и приникла к ней ухом. Снова раздался звонок.
– Хм, почему он не отвечает? Может, еще спит?
София запахнула халат, туго завязала пояс и вышла на порог комнаты.
– Алекс?– окликнула она хозяина дома.– По-моему, это в дверь звонят…
Ответа не последовало. Тогда она вышла из спальни и прислушалась.
В доме было тихо. Раздался новый звонок. Софии показалось странным, что хозяин не спешит открыть дверь. Она пересекла коридор и деликатно постучала в спальню Ахматова. Но, похоже, в комнате никого не было. Она медленно боязливо повернула ручку и толкнула дверь от себя.
Постель застлана покрывалом. В комнате абсолютный порядок, но Алекса в ней не было. Девушка открыла дверь шире, и сразу же увидела большую картину, висящую над изголовьем кровати. На фоне светлых стен яркое полотно бросилось в глаза. София обомлела оттого, что узнала ее, и мурашки побежали по всему телу: это была «Ночная фиалка» Элен Ахматовой. В новой раме с легкой подсветкой она смотрелась совсем по-другому, но тоже впечатляла. София растерянно улыбнулась… И снова раздался звонок в дверь. Девушка опомнилась, бесшумно закрыла дверь и быстро спустилась по лестнице.
– Алекс, вы где?– громко проговорила она, остановившись в холле и прислушиваясь ко всем звукам в доме, но даже цоканья когтей на лапах суровой Афины не было поблизости.
Так никто и не отозвался, а в дверь вновь раздался нетерпеливый звонок. Недолго думая, София прошла к парадной двери и открыла ее.
Каково же было ее удивление и замешательство, когда она увидела перед собой рыжеволосую бестию.
– Ха!– громко вырвалось у Жанны, когда их глаза встретились.
Женщина окинула девушку презрительным взглядом и насмешливо закатила глаза. София растерянно, нервно пошарила пальцами по воротнику халата и отстранилась от двери.
Жанна бесцеремонно, самоуверенно вошла в холл и, будто случайно, задела девушку плечом. София нахмурилась, но ничего не посмела ответить.
– Что, только из его постели?– ядовито поинтересовалась Фурье, осматриваясь вокруг.
– Доброе утро, мисс Фурье,– холодно проговорила София и намерилась удалиться с глаз женщины.
– Может быть, для кого-то и доброе,– язвительно проговорила Жанна и пристально уставилась на девушку в халате.– Ничего не понимаю!
София нахмурила брови, скрестила руки на груди и решительно сказала:
– Вы по делу или от нечего делать?
Та пренебрежительно усмехнулась и поставила руки на бедра.
– Что – хозяйкой себя почувствовала?
– Не думаю, что это уместное замечание,– предельно вежливо ответила София, чувствуя, как к горлу подкатывает напряжение и желание выразить все свои мысли по поводу прихода этой дамочки.
– А я думала, что ты только на кнопочки нажимать умеешь, а ты еще и думать пытаешься?– высокомерно бросила Фурье.
София оглянулась вокруг, ища поддержки Ахматова, но его не было рядом. Тогда она смело расправила плечи и сказала:
