Брэд Кроу и Элен Ахматова медленно шли по тротуару, нежно держась за руки и улыбаясь друг другу так, будто только что после бурно проведенной ночи. Жанна сразу вспомнила, как Кроу был влюблен в нее, и не просто влюблен – такое не проходит даже спустя годы. Жанна снисходительно улыбнулась и вдруг почувствовала неодолимое желание разрушить эту идиллию, тем самым отчасти насолить Александру, которому она ничего не могла сделать напрямую. Мысли сразу переключились на эту парочку. В этот момент было все равно, кому навредить, лишь бы избавиться от разрушительной жажды убить. Она сознавала, что ей надо немного времени, чтобы прийти в себя и действовать с холодным умом, а не с разъяренным сердцем.
План возник сам собой, и он был банален до смешного. Жанна мысленно собралась и села в машину.
Она прилетела в свою квартиру на крыльях злорадного восторга, в предвкушении исполнения хитрой задумки сегодня вечером или в крайнем случае завтра. Долго не живя в своей милой квартирке, она осмотрелась вокруг и приняла решение слегка сменить декорации для дела.
Ровно в девять вечера Жанна вышла из своей комнаты в соблазнительном шелковом платье с глубоким декольте и высоким разрезом на подоле. Ее волосы были заколоты японским гребнем в эффектный узел на макушке. В ушах и на шее блестели алмазные подвески. Она лисьей походкой прошлась по гостиной, критично оценивая взглядом, все ли на своих местах, и присела у барной стойки. Пролистав телефонный справочник, Жанна набрала номер консьержа в доме, в котором жил Брэд Кроу, и ангельским голосом заговорила:
– Добрый вечер! Соедините с мистером Кроу, никак не могу дозвониться до него… Я оставила у него свою сумочку… хотела бы забрать, но вдруг он не один, а я помешаю…
– Мистер Кроу вернулся без гостей, мисс,– добродушно выдал тот.
– О! Отлично, тогда скорее соедините меня с ним,– радостно попросила Фурье и набрала в легкие воздуха.
В трубке запиликала мелодия, и через секунду раздался голос Брэда.
– Мистер Бенинг, я просил вас ни с кем меня не соединять,– строго проговорил Кроу.
– Это не мистер Бенинг, прости, что разочаровала,– вкрадчиво ответила Жанна.
В длинную паузу она догадалась, что Кроу ее узнал, но не торопила события.
– Если ты не занят, могу я поговорить с тобой?
– Здравствуй, Жанна…– чуть не назвав женщину Мэри, произнес Брэд.
– Привет,– мягко выдохнула она.
– Слушаю тебя,– в его голосе улавливалось легкое волнение, но он пытался быть твердым.
– Мне крайне неловко… Мы так расстались… Конечно, во всем виновата я… Но… что это я? Прости… мне только нужен твой совет. Я в полном отчаянии, и мне больше не к кому обратиться…
Брэд смягчил тон и спросил:
– Ты о работе?
– Да…
– Я слушаю…
– Может быть, мы могли бы встретиться: в двух словах не объяснишь?– с трепетной надеждой в голосе произнесла Жанна.
– Боюсь, что нет…
– Но если ты занят, я не смею тебя отвлекать… Доброй ночи…
– Подожди…– внутренне растерялся Брэд, ощутив вдруг острое желание увидеть Мэри.– Хорошо, я приеду… Куда?
– Ты помнишь мой адрес? Квартира 506 «С»…
– Я помню… Буду через полчаса.
«Еще бы ты забыл»,– злорадно улыбнулась Жанна своему отражению в барном шкафу. Она изящно положила трубку и, макнув кончик пальца в мартини, вожделенно провела им вниз от шеи к груди, всем телом ощущая горячую волну мстительного желания.
Жанна подождала двадцать минут, вынула из сумочки визитницу и нашла карточку галереи Элен Ахматовой. На обратной стороне визитки был мобильный телефон хозяйки. Глаза Фурье коварно заблестели.
***
Таких тяжелых выходных у Кроу не было никогда. Ночь субботы и все воскресенье проходили в жутком осознании вины, глупости, наивности и отвращении к самому себе. Брэд не выпускал из рук телефонную трубку и раз за разом набирал то один, то другой номер Элен. Но на другом конце автомат гнусавым голосом отвечал, что абонент недоступен. Тогда Кроу нервно бил себя кулаком в бедро и через время снова набирал номер в надежде, что сможет дозвониться.
Когда день уже клонился к закату, он оставил попытки найти девушку: бессильно упал на диван и подавленно уставил глаза в потолок. Оглушающая тишина и непроходящая головная боль держали его в напряжении. Пролежав так до полной темноты, Брэд ощутил легкий голод и решил что-нибудь перекусить. Он тяжело поднялся и только хотел встать на ноги, как громко зазвонил телефон. Брэд одним рывком преодолел расстояние до журнального столика и схватил трубку.
– Да…
– Это Элен,– глухо прозвучал голос Ахматовой.
– Элен, бог мой, я ищу тебя целый день…– заторопился Кроу.
– Брэд,– жестко прервала его Элен,– ты отвратительный, мерзкий тип! Ты полностью разочаровал меня в себе. Но только потому, что я считаю, что каждому человеку нужно дать шанс объясниться, я дам тебе эту возможность…
– Ты абсолютно права, Элен: я – мерзкий тип. Мне самому гадко от того, что произошло… Умоляю, давай увидимся прямо сейчас?
– Я буду в кафе у галереи,– быстро проговорила Ахматова и положила трубку.
Кроу рванул пиджак со стула, вынул ключи от автомобиля и вылетел как сумасшедший из квартиры в чем был, взъерошенный, небритый.
Вечерние дороги раздражали полнотой движения. К центру города выстраивались огромные пробки из гудящих на разный лад автомобилей. Брэд смотрел на часы и умолял Элен дождаться его в кафе. Глядя в зеркало заднего вида, он задерживал взгляд на своем лице и виновато морщился. В памяти всплыли события прошлой ночи…
Брэд приехал к Жанне, как и обещал, ровно через полчаса. Дверь ее квартиры была открыта. Он вошел. Было темно, и только из гостиной виднелся дрожащий блеск свечей. Наверное, еще тогда это должно было его насторожить, но он отбросил все дурные мысли и прошел в гостиную.
Жанна сидела на диване, окруженная бумагами, папками, калькулятором и напряженно всматривалась в текст.
– О, Брэд! Привет, проходи… Вовремя не заплатила по счету, и отключили электричество, вот сижу теперь и уже ослепла от напряжения…
Она предложила ему сесть, принесла напитки, вела себя сдержанно, с чувством легкой вины. Затем рассказала какую-то нелепую историю с финансовыми контрактами и попросила помочь разобраться. Конечно, он проявил благородство и искренне озадачился ее вопросами.
Они сидели на диване вдвоем, близко друг к другу. Брэд рассматривал документы, склонившись к свечам на журнальном столике. И все это время ловил себя на том, что тонкий запах жасмина, исходящий от Жанны, волнует его и не дает сосредоточиться на тексте. Невольно все тело было напряжено, и горячие волны запретного желания пронзали его каждый раз, как он оглядывался на женщину, чтобы задать вопрос. Он никогда не лгал себе, что навсегда отпустил Мэри и больше не озабочен мыслями о ней. Она оставила глубокий след в душе и вряд ли его можно было вывести так скоро.
