– Жанна Фурье.
Что-то неискреннее, фальшивое сквозило во всем ее виде: жесты, улыбка, взгляд. А еще она смутно кого-то напоминала, но София не могла вспомнить, где видела эту леди. И это имя – Жанна!
– Очень приятно,– сухо ответила София, невольно разглядывая красивую женщину.
– Милочка, я работаю в отделе экономического анализа и хотела бы, чтобы вы, наконец, организовались и выполнили мою заявку недельной давности об обновлении программы документооборота. Мне доставляет огромный дискомфорт работать со старой версией,– любезно улыбаясь, но с претензией в тоне заявила Фурье.
– Простите, мисс Фурье, программным обеспечением сотрудников отделов занимаются программисты. Но я передам им вашу просьбу.
– Что ж, я надеюсь, в понедельник все будет сделано?
– Конечно!
Фурье повернулась и вышла, оставив после себя тонкий аромат французского парфюма и неприятный осадок в мыслях.
– Смотрите-ка, какая фифа!– проворчала себе под нос София, злясь на безответственных программистов отдела.
Затем она быстро собралась и покинула здание.
По дороге домой София несколько раз проговорила про себя имя рыжеволосой женщины, оно казалось ей знакомым, но вспомнить, где его слышала и почему оно вызывает какое-то странное беспокойство, так и не смогла. А потом и не стала тратить время на раздумья и перешла к мыслям об идее создания своей программы.
***
Суббота была полностью посвящена Милинде. София отправилась с сестрой по магазинам, чтобы приобрести несколько современных нарядов и развеять ее подавленное настроение. Лин не сопротивлялась и полностью отдалась на волю сестры.
За один день София превратила сестру в другого человека, по крайней мере, внешне. Поход в косметический салон, в магазин модной одежды и консультация профессионального стилиста изменили восприятие Милинды себя со стороны. Ее глаза посветлели, озарились интересом к жизни, движения и походка стали легче. Она увидела в зеркале другую девушку, которой не знала в себе. Это встряхнуло ее от уныния и потерянности. А София была рядом и подбадривала искренним восторгом и радостью.
Когда сестры появились к ужину домой, Хелен и Бен не сдержали своего изумления переменами в Лин. Ей осветлили волосы до золотисто-персикового цвета, остригли челку и укоротили длину волос, убрав мертвые и секущиеся концы, что сразу оживило их. Аккуратный маникюр, макияж, подчеркивающий достоинства лица, осанка сама собой исправилась в новом платье и обуви на высоком каблуке – все это сделало ее под стать Софии и, главное, ей самой это нравилось.
Милинда вспоминала эпизод из своей жизни, когда приехала в Хьюстон, чтобы решить проблему, возникшую из-за собственного легкомыслия и безрассудства, а на перроне ее встретила сестра – это была настоящая леди, достойная восхищения и поклонения. Тогда Милинда еще не осознавала, как хочет быть похожей на нее, и боялась догадаться, что ее собственная жизнь идет не в том направлении. А сейчас она была снова свободна, поразительно обаятельна и имела шанс начать жизнь заново: надеяться, мечтать, выбирать…
Вместе с сестрой радовалась и София. Теперь они были одной семьей, все вместе и счастливы. Впрочем, для полного счастья за ужином не хватало мистера Кроу. Но София знала, что он всегда где-то рядом.
Хьюстон, август 1999 года
В воскресенье Мэдисон пригласили к Биллу Макстейну.
Она прибыла раньше назначенного времени и зашла к Сибил Кайл, чтобы поприветствовать ее. Та занималась анализом психофизиологических данных нового агента в комнате, которая для Софии стала привычной. Женщина была рада вниманию девушки и охотно отвлеклась от своих дел. Они пили кофе и обсуждали результаты Софии в работе над собой. У нее была масса вопросов, которые появились с приходом в ФАМО. Она была пытлива и крайне заинтересована в помощи инструктора.
В это время Макстейн вел беседу с сенатором из Вашингтона, которого просил организовать командировку для Брэда Кроу. Билл знал дату возвращения Кроу и пытался как можно дольше продержать его на расстоянии от Мэдисон, чтобы не расстроить планов операции «Леди». Сенатор должен был обратиться к директору департамента Полу Сэндлеру, чтобы тот выслал к нему толкового юриста, намекнув на кандидатуру Кроу. А так как Сэндлер был другом сенатора, то в свою очередь должен был дать указания Кроу лететь в Вашингтон. По крайней мере, отсрочка встречи брата с сестрой дала бы возможность Софии укрепиться в ФАМО и в своем намерении сотрудничать с АМБ.
– Что ж, благодарю за понимание, сенатор. Вы окажете мне большую помощь. А парень, можете не сомневаться, толковый. Всего доброго, Лайнус. Здоровья жене и детям… До свидания.
Билл положил трубку и довольно потер ладони. И вдруг его взгляд остановился на мужчине, который вошел в кабинет по окончании его разговора с сенатором.
– Алекс!
– Добрый день, сэр! Простите, что не предупредил о приезде еще вчера – сильно устал,– проговорил Ахматов и прошел к столу Макстейна.
– Ты уже вернулся? Как поработал, мой мальчик?– по-отечески заботливо спросил Билл.
– Могу сказать одно – утечка информации точно происходит из ФАМО. Информация передается электронно. Ее не перевозят и не отправляют почтой. Это закрытый канал. Ни входящая, ни исходящая сторона не известна. Меня удивляет их самонадеянность, ведь это достаточно рискованный способ передачи. Рано или поздно канал будет раскрыт.
– Они, вероятно, пока не догадываются, что мы засекли утечку, поэтому и действуют смело,– рассудил Макстейн, жестом приглашая Ахматова присесть.
Алекс присел и с серьезным интересом спросил:
– Как я знаю, Леди уже работает?
– Да, Леди вступила в начальную фазу операции, проходит адаптацию и ориентировку на месте. Сегодня я с ней встречаюсь. Майк сообщил, что у нее есть идея. Надо обсудить. А ты, Алекс, останься в тени и не высовывайся. Да… и вот тебе параллельное дело: поразмысли, вдруг что придет в голову.
Билл достал из ящика стола папку с секретными разработками смежной группы АМБ и вручил Ахматову. Он часто поручал Алексу анализировать и вносить коррективы и предложения в планы операций разных отделов АМБ. Об этой работе Ахматова не знал никто из его постоянной группы. Он был что-то вроде независимого аналитика.
– Леди скоро будет здесь, так что ты иди отдыхай, набирайся сил. А предложения предоставь в течение трех дней.
Ахматов кивнул и поднялся. Из внутреннего кармана пиджака он достал коричневую коробку, перевязанную лентой, и положил перед директором.
– Сэр, вы не щадите себя, совсем забыли, какой у вас сегодня день.
Билл задумчиво посмотрел на коробку и на Ахматова.
Алекс улыбнулся и, перед тем как уйти, на прощание сказал:
– Поздравляю, сэр, долгих лет!
Макстейн покачал головой, слабо улыбнулся, но не оттого, что был недоволен, а от сознания правоты своего ученика, почти сына, и развернул коробку. Внутри лежала ароматная кубинская сигара. Билл еще раз улыбнулся и тоскливо вздохнул:
