— Сколько акций я получу, если вложу пятьсот долларов?
— Одну. Это ваш пай. По номинальной стоимости в один доллар.
Однако реальная стоимость акции сегодня составит, вероятно, уже пять тысяч
долларов. В пределах двух месяцев вы сможете, без сомнения, получить за акцию
десять тысяч пятьсот долларов. К концу года курс акции поднимется до ста тысяч
долларов.
Я прикрыл глаза, погрузившись в раздумье. Он — как опытный
торговый агент — тотчас понял, что пора заканчивать, и примолк, чтобы дать мне
время продумать все детали.
— У меня сейчас нет больших денег, — сказал я, — но через
месяц я надеюсь получить крупную сумму.
— Через месяц курс акции, понятно, увеличится, но все равно
это будет великолепное вложение капитала.
— Послушайте, — сказал я, — а нельзя ли сейчас купить акцию
за пятьсот долларов и получить гарантию на приобретение более крупного пакета
акций после уплаты еще пятисот?
— Мне нужно обсудить это с руководством. Ваше предложение
довольно необычно. Если бы вы получили права на приобретение целого пакета
акций всего лишь за пятьсот долларов, то через неделю могли бы продать пакет с
приличной прибылью. А спустя месяц за свой пай вы, вероятно, смогли бы получить
двадцать тысяч долларов.
— На таких условиях я мог бы вступить в дело.
— Но разве вы не учитываете, например, возможность
обратиться в банк, мистер Фишлер, и…
— Я сделал вам свое предложение.
— Я понял. Но, мистер Фишлер, ситуация обязывает наш совет
директоров быть скрупулезно справедливым и считаться с интересами других
вкладчиков. Многие лица купили…
— Вы с лихвой использовали отпущенное вам время, — прервал
я, — я выслушал ваши рекомендации.
Вы выслушали мое предложение. Не будем понапрасну тратить
время.
— Какую сумму вы могли бы все же вложить в приобретение
акций, на ваших условиях?
— Через месяц я смогу инвестировать больше ста тысяч
долларов. Но я не собираюсь укладывать все яйца в одну корзину. Пятьдесят тысяч
долларов — тот предел, которым ограничен размер вклада в вашу компанию. А пока
я вкладываю пятьсот долларов и хочу зарезервировать за собой пакет акций на
общую сумму по сегодняшнему курсу в пятьдесят тысяч долларов.
— Я посмотрю, что можно сделать, но нельзя ли учесть…
— Нет. — Я встал со стула. — Я занятой человек, мистер Рич.
— Понимаю, но не забывайте, пожалуйста, что я сделал вам
очень выгодное предложение. Минуты, которые вы мне так щедро предоставили,
обернутся золотыми дивидендами в размере…
— Вы выслушали мое предложение. Чем быстрее вы свяжетесь с
советом директоров, тем скорее передадите мне их ответ.
Я подошел к двери и распахнул ее.
Рич с любопытством глянул на меня, потом простер вперед руку
и произнес:
— Мистер Фишлер, позвольте поздравить вас с одним из самых
важных решений в вашей деловой карьере, а также с вашей проницательностью и
дальновидностью по отношению к финансовым проектам. Я позвоню вам сегодня во
второй половине дня.
Я стоял у открытой двери, наблюдая, как он проходит через
приемную и исчезает за дверью.
Элси Бранд оторвалась от своих журналов.
— Ничего себе!
— Ты что-нибудь слышала?
— Главным образом его громкий голос, проникающий сквозь все
щели.
— Разыщи в телефонной книге номер Генри Эшбьюри и свяжись с
ним. Позвони ему в контору, а не домой.
Я вернулся в свой кабинет. Эшбьюри позвонил через тридцать
секунд.
Я сказал:
— Хэлло, Эшбьюри, вы не догадываетесь, кто с вами говорит?
— Нет. — Его голос был резок и решителен. Эшбьюри как бы
давал понять, что не любит загадок и намерен повесить трубку.
— Ваш тренер.
— Ах, вот как. — Интонация тотчас же изменилась.
— Как вы отнесетесь к тому, что ваш пасынок отправится в
тюрьму за мошенничество?
— Если… Боже мой, Дональд, что вы такое говорите?
— Повторяю, как вы отнесетесь к тому, что ваш пасынок сядет
в тюрьму за соучастие в мошеннических операциях?
— Это было бы катастрофой. Это было бы…
— Возможно, — сказал я, — что вы и впрямь считали его
президентом корпорации, тогда как он просто выступает в роли подставного лица.
— Господи.
Я повесил трубку и вышел в приемную сообщить Элси, что
отправляюсь в агентство предупредить Берту насчет того, что ей придется взять
себе новую секретаршу.
Элси улыбнулась:
— Берта выпустит когти.
— Пусть. К двум или трем часам мне нужно приготовить деньги,
— мистер Рич приедет с готовым для подписи контрактом. Когда он позвонит,
уточни с ним время встречи и дай мне знать. Я буду в кабинете Берты.
— Что-нибудь еще? — спросила Элси.
— Если заедет или позвонит мистер Эшбьюри, передай ему, что
мистер Фишлер отправился по делам и ты не знаешь, когда он вернется.
Глава 8
Я так привык к барабанной дроби машинки Элси Бранд, что,
когда я примчался в агентство, ровный ритм: клик-клак-клак-клик-клак-клак… —
прозвучал для меня странными, настораживающими звуками. Я даже осмотрелся
вокруг, чтобы убедиться, что не ошибся дверью.
В приемной за машинкой Элси Бранд сидела довольно
хорошенькая девушка. Она что-то стирала на листе бумаги, водя по ней ластиком,
и вскинула на меня равнодушные глаза.
— Там кто-нибудь есть? — Я указал пальцем на кабинет Берты.
— Да. — Девушка взялась за телефонную трубку.
— Не надо. Я подожду.
— Не назовете ли ваше имя?
— Это не обязательно.
Я устроился в углу на стуле и развернул газету.
Девушка отложила ластик и вернулась к машинке, время от
времени поглядывая на меня. Я угадывал эти моменты.
Из кабинета Берты Кул доносились голоса, но слов я не
разбирал.
Через несколько минут из офиса вышел мужчина. Я прикрылся
газетой и видел только его ноги ниже колен.
Издавна бытует мнение, что детективы носят неуклюжие туфли с
широкими квадратными носами. Когда-то, может, так и было, но хорошие детективы
давно перестали носить что-либо подобное.
Мужчина был обут в легкие светло-коричневые туфли, на нем
были превосходно отутюженные брюки, но что-то в нем настораживало меня. Он уже
собирался уходить, но внезапно обернулся и бросил Берте несколько слов.
