Дважды я поймал его внимательный взгляд, обращенный на
Альту.
— Итак, — сказал я, — следующие шаги зависят от вас.
— То есть?
— Все зависит от ваших намерений.
— Я предпочел бы предоставить инициативу вам. Меня вполне
удовлетворяет то, что вы для нас сделали.
— Не забывайте, что в самое ближайшее время меня могут
арестовать по обвинению в убийстве.
Альта вздрогнула.
— И что вы предлагаете? — спросил Эшбьюри.
— Вы ведь не хотите, чтобы Боб был втянут в эту скверную
историю.
— Это для меня чертовски нежелательно. Я сам участвую в
организации трех ассоциаций. Если моя семья будет чем-нибудь замарана, это
подорвет мой престиж, поставит меня в крайне невыгодное положение. Обо мне
станут болтать, тыкать в меня пальцами. Я не смогу показаться в своем клубе. И
все подробности, связанные с убийством в отеле, будут обсуждаться в моем
присутствии, а мне придется делать вид, что я об этом не имею ни малейшего
представления.
— Есть только один способ убить двух зайцев одним выстрелом,
— сказал я.
— Какой способ и что это за второй заяц?
— О, это имеет лишь косвенное отношение к делу.
Альта сдвинула стаканы в сторону, перегнулась через стол и в
упор взглянула на отца.
— Папа, ты считаешь, что я влюблена в Дональда, очень
беспокоишься?
Он не отвел своих глаз.
— Да.
— Это не так. Дональд просто помогает мне, и он — истинный
джентльмен.
— Догадываюсь, — не без яда сказал Эшбьюри, — что ты
оказываешь ему доверие, которым не удостаиваешь меня.
— Я знаю, папа, ты обижен. Мне следовало довериться тебе. Я
собираюсь сделать это сейчас.
— Не надо, — возразил Эшбьюри, — позднее. Дональд, в чем
заключается ваша идея?
Я вышел из себя.
— Поймите, я не охочусь за вашими миллионами или сотнями
тысяч или иными богатствами. Я старался быть вам полезным…
Рука Генри Эшбьюри опустилась на мою руку. Пальцы сжались
так, что я в полной мере ощутил силу его мужской хватки.
— Я метил не в вас, Дональд, а в Альту. Обычно мужчины
увиваются вокруг нее, она же заставляет их покорно прыгать через препятствия.
Мне доставляет огорчение наблюдать, как она обращается со своими поклонниками,
унижая сильный пол. — Он резко повернулся к дочери: — Ты, возможно, испытаешь
сейчас некоторое удовлетворение. Перед тем как отправиться сюда, я поговорил с
Карлоттой. Она может уехать в Рино, забрав с собой своего сына. Я посоветовал
ей обратиться к адвокату и без всяких скандалов развестись со мной. Ну, а
теперь, Дональд, в чем все же заключается ваша идея?
— Голова, придумавшая всю эту комбинацию с участками,
принадлежит адвокату Крумвезеру. Я мог бы постараться всю ответственность
взвалить на него. Возможно, мне это удалось бы, возможно — нет. Слишком много
уже продано акций.
— Сколько?
— Не знаю точно, во всяком случае порядочно. Поднимется
страшный шум.
— А что предпринимает поверенный акционерной компании?
— Крумвезер нашел лазейку в существующем законе или считает,
что нашел.
— Нельзя ли припереть его к стене?
— Нет, он вывернется. Весь удар обрушится на официальных
лиц, возглавивших корпорацию. И единственное, что можно сделать, это найти
владельцев акций и побудить их продать свои акции.
— Впервые со времени нашего с вами знакомства, — сказал
Генри Эшбьюри, — вы говорите глупости.
Альта попыталась защитить меня:
— Но это ж вполне осуществимо. Разве ты не видишь, папа, что
это единственный путь?
— Вздор, — ответил Эшбьюри, сгорбившись на стуле и посасывая
сигару. — Люди, приобретшие акции, относятся к ним как к своего рода лотерейным
билетам. Они рассчитывают на получение в будущем стопроцентной, пятисотпроцентной,
тысячепроцентной прибыли. Попробуйте выкупить у них акции за ту цену, которую
они заплатили — вас засмеют. Предложите им в десять раз больше — они посчитают,
что открыты новые месторождения и вы владеете скрытой информацией о них.
— Кажется, вы неправильно меня поняли, — сказал я.
— Как так?
— Единственный человек, который может выкупить акции, — сам
Крумвезер.
— И каким образом?
— Допустим, он внезапно обнаружит, что все эти купли-продажи
акций — незаконные операции, и заставит торговых агентов информировать
акционеров, что проект неосуществим и что поверенный акционерного общества
требует от них, торговых агентов, вернуть акционерам деньги, вырученные от
продажи акций.
— Сколько же это будет стоить? — мрачно осведомился Эшбьюри.
— По моим прикидкам — около полумиллиона долларов.
— Полагаю, расходы не превысят пятисот долларов.
— Повторите цифру!
— Пятьсот долларов.
— Кто-то из нас двоих спятил.
— Так вы рискнете на пятьсот долларов?
— Я бы спокойно выложил и пятьдесят тысяч.
— Машина Альты здесь. Проедемся немного?
— Можно мне с вами? — спросила Альта.
— Не стоит. Мы собираемся навестить одного удалившегося от
дел холостяка.
— Мне нравятся холостяки.
— Тогда поехали.
Мы втроем разместились на переднем сиденье, и я повел машину
по горной дороге через заброшенные земли и шлаки, пока не показались очертания
хижины Пита Диггера.
— Побудьте в машине, — сказал я. — Мне нужно посмотреть,
готов ли хозяин к приему нежданых гостей.
Я вылез из машины и пошел к дому.
— Руки вверх, братец, да держи их повыше, — раздался резкий
голос из темноты.
Я обернулся и поднял руки вверх. Сильный свет фары ударил
мне в лицо, и Пит Диггер сказал яростно:
— Я должен был догадаться, что ты — проклятый осведомитель,
шпион! Давай ищи, ты, перевертыш, враль.
Тоже мне — писатель… Ха! Эта машина в самый раз для
писателя. Если у вас нет…
— Ты неправильно меня понял, Пит, — прервал я. — Мне
требуется от тебя дополнительная информация, только на этот раз я намерен
заплатить за нее.
Ответом было тяжелое дыхание Пита.
Внезапно дверца открылась, из нее выскочила Альта и подошла
к нам.
