— Послушайте, Лэм, — сказал он, — сейчас вы сядете в машину
и поедете с нами в тот самый отель. Только предупреждаю: никаких фокусов,
никаких публичных заявлений.
— Вы не имеете на это права, — парировал я. — Если я
арестован, везите меня в следственную тюрьму.
— Я не арестовывал вас.
— Тогда вы не имели права привозить меня сюда.
Он усмехнулся:
— Но вы уже здесь, не так ли?
Самолет развернулся и после рулежки остановился.
Я услышал звук сирены. Подъехала машина. Красный луч
поискового прожектора уперся в дверь самолета.
Помощник прокурора толкнул меня в спину.
— Не делайте никаких резких движений. Если окажете
сопротивление, вам же будет хуже. До сих пор вы вели себя разумно. Выходите!
Свет прожектора ударил мне в лицо и почти ослепил.
Помощник прокурора все подталкивал меня в спину.
Меня подхватили руки полицейских. Внезапно я услышал голос
Берты Кул:
— Что вы делаете с этим человеком?
— Проходите, леди, — ответил кто-то из них. — Этот человек
арестован.
— За что?
— Это не ваше дело, черт возьми!
— Ол-райт, — бросила Берта маячившей за мной тени, но тут
вперед выступил какой-то мужчина.
— Это мое дело, — заявил он. — Я адвокат этого человека и
защищаю его.
— Проходите, — приказал полицейский, — а не то я не отвечаю
за целость вашей физиономии.
— Ол-райт, я уйду, но прежде позвольте вручить вам одну
бумажку. Это распоряжение, сделанное на основании «Хабеас Корпус Акт»
[7]
, о
том, что задержанный был доставлен в суд для рассмотрения вопроса о законности
его ареста. Другой документ — письменное распоряжение, предписывающее
немедленно доставить этого человека с целью освобождения его до суда под залог
или поручительство. Судья, если вас это интересует, находится в своем офисе при
исполнении обязанностей. Он готов немедленно рассмотреть вопрос о законности
ареста.
— Мы не собираемся везти его к судье, — сказал помощник
прокурора.
— А куда вы его везете?
— В тюрьму.
— Я не рекомендовал бы вам предпринимать какие-либо шаги, не
поставив в известность судью.
— А теперь послушайте меня, — вмешалась Берта Кул. — Этот
человек работает на меня. Я возглавляю респектабельное детективное агентство.
Он как раз вел расследование. Вы оторвали его от дела, насильно привезли сюда.
Не думайте, что это так просто сойдет вам с рук.
— Погодите минутку, ребята, — обратился к полицейским
помощник прокурора. И повернувшись к адвокату, сопровождавшему Берту Кул,
сказал: — Давайте обсудим наши проблемы.
— Я тоже в этом заинтересована, — снова вмешалась Берта. Она
энергично размахивала руками, бриллианты на ее пальцах сверкали в красном свете
прожектора.
— Послушайте, — сказал помощник прокурора, явно
встревоженный и вынужденный перейти к обороне. — Мы ни в чем его не обвиняем.
По нашим сведениям, он славный малый и не сделал ничего плохого. Мы лишь
пытаемся выяснить, не он ли входил в номер Джеда Рингоулда в ночь его убийства.
Если нет — тогда все в порядке. А если все-таки он, придется предъявить ему
обвинение в убийстве.
— Ну так что? — рассвирепела Берта Кул, не отводившая от
него взгляда.
Вместо ответа тот тоже уставился на Берту, пытаясь заставить
ее отвести глаза. Но Берта еще ближе подступила к нему, еще сильнее повысив
голос:
— Ну так что? Слышите вы меня, ничтожество, отвечайте!
Помощник прокурора повернулся к адвокату.
— Нет никакой необходимости применять «Хабеас Корпус» и не
нужно обращаться к судье. Ведь мы не предъявляем ему обвинение.
— Тогда почему он здесь с вами, если он не арестован? —
прогремела Берта.
Помощник прокурора попытался пропустить ее вопрос мимо ушей,
обращаясь преимущественно к адвокату:
— Портье в отеле, взглянув на фотографию Лэма, узнал его.
Все, что нам сейчас нужно, это отвезти его в отель. Портье еще разок посмотрит
на него. Это разумное требование, не так ли?
На какую-то долю секунды адвокат заколебался. Но Берта
рванулась к нему, схватила за руку и, с силой дернув к себе, повернула его
лицом к помощнику прокурора.
— Это несправедливо, это нарушение прав личности! —
произнесла она угрожающе.
Наша маленькая группка меж тем разрасталась. К ней
присоединились пилоты и несколько пассажиров, сошедших с только что
приземлившегося лайнера. Красный свет сигнальных фонарей не слепил меня более,
я мог оглядеться, увидеть ухмыляющиеся лица окружающих, получавших огромное
наслаждение от всего спектакля и его главного действующего лица — Берты Кул.
Берта продолжала гнуть свою линию:
— Я прекрасно знаю наши права. Так опознание не проводят.
Если уж вы обвиняете Лэма в убийстве, сажайте его под замок, ставьте в ряд с
другими людьми, похожими на него лицом и телосложением. Вот тогда давайте
вашего портье, пусть он проводит опознание.
Если он укажет на Дональда, что ж делать. Если сделает иной
выбор, это совсем другое дело.
Помощник прокурора нахмурился.
— Из-за чего, собственно, весь этот гвалт? — обратился он к
адвокату. — Сколько раз нужно повторять, что речь идет о каких-то минутах. Если
этот парень невиновен, то и конец…
— Вы заварили всю эту кашу, — вмешался я. — Я уже сказал
вам, что вы прибегли к недозволенным способам.
Вопреки моим объяснениям и уговорам подождать до утра, вы
без всяких на то формальных оснований приволокли меня сюда. Это насилие. Ведь я
же говорил, что добровольно полечу с вами завтра утром, отправлюсь в отель и
встречусь там с теми, с кем вам угодно.
Воцарилось молчание.
Я повернулся к Берте:
Ты ведь знаешь, откуда прибыл самолет. Пусть твой адвокат
тотчас свяжется с местным шерифом и пусть тот выпишет ордер на арест этого
молодчика по обвинению в киднеппинге.
— Послушайте, молодчик, — вмешался один из полицейских. —
Когда человека арестовывают за убийство, это не киднеппинг.
— Как вы поступаете с тем, кого арестовываете за убийство?
— Бросаем в тюрьму и хорошенько беремся за него.
