— Пойдем, Хашита, — сказал я.
Человек, сопровождавший нас, не вошел вместе с нами. Впустив
нас, он плотно притворил дверь. Щелкнул замок, очевидно, электрический,
управляемый кнопкой, вделанной в стол менеджера.
У менеджера, тонкогубого, с высокими скулами, серыми
глазами, были красивые руки с длинными пальцами, обычно отличающими музыкантов
или — игроков.
— Присядьте, Лэм, — сказал он, с любопытством взглянув на
японца.
— Этот человек поставил фишку на тридцать шестой номер, —
пояснил я. — Номер выиграл, но крупье сгреб все его фишки, сказав, что
произошла ошибка.
— Долларовые фишки? — осведомился менеджер.
Я кивнул.
Он вытащил из ящика стола кучку серебряных долларов,
пододвинул их через стол японцу.
— Ол-райт, — обратился к нему менеджер. — С вами я покончил.
Теперь займемся вами, Лэм. Вы сядете за стол и напишете, что вы были на
четвертом этаже в отеле в номере двадцать первом, когда был убит Рингоулд; что
вы обыскали его карманы и взяли чек на предъявителя на сумму десять тысяч
долларов.
— Убирайтесь к дьяволу, — рявкнул я.
Он открыл стоявший на столе увлажнитель воздуха.
Когда крышка откинулась, раздался странный щелчок, но все
пространство внутри увлажнителя было забито сигаретами. Менеджер взял одну из
них и захлопнул крышку. Увлажнитель ни на волос не сдвинулся с места. Казалось,
что он привинчен к столу. Скрытые сигнальные провода скорее всего проходили
сквозь дно увлажнителя через письменный стол и пролегали на полу под ковром.
Дверь распахнулась. Вошли двое.
— Обыщите их, — приказал менеджер.
— Стой спокойно, — бросил я Хашите.
Мужчины тщательно ощупали нас.
— Чисто, Сиг, — сказал один из них.
Менеджер указал на стол.
— Садитесь и пишите, Лэм.
— Вы хотите, чтобы я сам сунул голову в петлю?
— Никто не хочет причинить вам вреда, если вы не будете
упорствовать.
— Возможно, вы не в курсе самых последних новостей. Копы
схватили меня и пытались обвинить в том, что произошло в отеле. Подозреваю — не
без вашего участия. У них ничего не вышло. Свидетельница не опознала меня.
Лицо менеджера поскучнело. Он обратился к Хашите:
— Вы ведь уже получили свои деньги, не так ли?
Уберите его отсюда, — кивнул он мужчинам.
Те двое мужчин подошли к японцу. Он стоял спокойно, его
мускулы казались полностью расслабленными.
Но в его позе чувствовались основательность и сила.
— Выигрывай пари, Хашита, — сказал я, когда мужчины
очутились рядом с ним, и один из них схватил японца за плечи, пытаясь
вытолкнуть за дверь.
Я не видел, что в точности произошло, но внезапно вокруг
меня замелькали руки и ноги. Японец, собственно, не применял каких-то особых
приемов. Он просто жонглировал телами, будто обычными предметами, демонстрируя
свое искусство во время эстрадного представления.
Менеджер сунул руку в ящик стола.
В этот момент над ним пролетел мужчина вниз головой и вверх
ногами — и обрушился на картину, висевшую над столом. Оба одновременно
свалились на пол.
Я схватил менеджера за руку.
Другой мужчина выхватил из кармана пистолет.
Уголком глаза я увидел, как Хашита, взявшись за его кисть,
вывернул ему руку, развернул корпус, просунул под мышку свое плечо и, резко
дернув за руку, швырнул парня в менеджера.
Парень ударился о крышку стола, сшиб менеджера с его
пистолетом. Вращающееся кресло треснуло, от ящика остались одни щепки, менеджер
распростерся на полу.
Хашита не смотрел на них. Он смотрел на меня.
Красный свет в его глазах еще не погас.
— Здорово, Хашита, твоя взяла, — громко сказал я.
Он даже не улыбнулся, продолжая пристально и сурово смотреть
на меня.
Один из мужчин выкарабкался из-под стола. Сталь блеснула в
его руке. Хашита перегнулся через стол и ребром ладони ударил парня по
предплечью.
Тот взвыл от боли. Рука упала на стол, выронив пистолет. Она
лежала неподвижно — не повиновались мышцы.
Быстрым, деловым шагом Хашита обошел вокруг стола.
Я тоже взялся за дело: тщательно обыскал стол, не упуская ни
одной мелочи. Менеджер, лежа на полу, бессмысленно глядел на меня.
— Скажи, где спрятаны письма Альты Эшбьюри? — потребовал я.
Менеджер не ответил. Возможно, он даже не слышал меня.
Я прошелся по всем ящикам. Я нашел договор,
свидетельствующий о том, что Крумвезер был владельцем контрольного пакета акций
«Этли эмьюзмент корпорейшн». Я обнаружил документы, касающиеся чистой прибыли,
доходов и издержек. Но, к моей досаде, не нашел и следа писем Альты.
Отворилась боковая дверь. Какой-то человек просунул голову,
обвел комнату изумленными глазами и выскочил.
Я сказал японцу:
— Ол-райт, Хашита, это все.
В комнате была еще одна боковая дверь, ведшая в отдельный
туалет с умывальником, а оттуда открывалась дверь в офис, который заставил бы
позеленеть президента банка. Но помещение выглядело запущенным, на мебели
лежала пыль. Возможно, это был офис Крумвезера. Дверь из него выходила в
коридор и на черную лестницу. Японец и я спустились по ней.
Я пожал Хашите руку и отдал ему пятьдесят долларов из моих
расходных денег. Он не хотел их брать.
Искорки красного света все еще мерцали в его глазах.
Но я сказал:
— Ученик приносит глубокие извинения Высокочтимому Мастеру.
Ученик ошибался.
Он чопорно поклонился.
— Это мастер ошибся, — сказал Хашита. — Доброй ночи. И не
приходите, пожалуйста, больше никогда.
Он поймал такси и уехал.
Я тоже оглянулся в поисках свободной машины.
Одна из них притормаживала, подъезжая к тротуару.
Я сделал знак водителю, он кивнул, подвел такси и распахнул
дверцу.
Пассажиром, вылезшим из машины, был Лейтон Крумвезер.
Он взглянул на меня, и его костлявое лицо расплылось в
приветливой улыбке.
— О, да ведь это мистер Лэм! — воскликнул он. — Человек,
интересующийся нефтяными месторождениями. Как идут ваши дела, мистер Лэм?
