— Двадцатый, на седьмом этаже, — не очень уверенно сказала
она.
— Повтори еще разок.
Она надулась, задрав нос и подбородок.
— Ну, что ж, в таком случае… — протянул я, свертывая банкнот
и пряча его в карман. Она взглянула на лифт и вновь склонилась ко мне,
прошептав:
— Джед Рингоулд, четвертый этаж, номер девятнадцать. Только
ради Бога, никому ни слова о том, что я вам сказала. И не вламывайтесь к нему
без стука. Его красотка только что поднялась наверх.
Я отдал ей десятку.
Портье пристально смотрел на меня, поэтому я еще немного
покружил вокруг киоска.
— Что с ним такое? — поинтересовался я.
— Ревность, — ответила она с гримаской.
Я постучал по прилавку рукой в перчатке.
— О’кей, — сказал я, — дайте мне парочку пачек вот этих.
Взяв сигареты, я приблизился к конторке портье.
— Покер вконец измотал меня. Хочу улизнуть на пару часиков и
поспать, а затем вернуться к игре. У вас есть что-нибудь подходящее, скажем, на
четвертом этаже?
— Семьдесят первый номер.
— Где он находится?
— Угловой.
— Не подойдет.
— Двадцатый?
— Братец, я немного суеверен в отношении чисел, — сказал я.
— Четвертый этаж, двадцатый номер — звучит неплохо, только это четное число. Не
свободны ли семнадцатый, девятнадцатый или двадцать первый?
— Могу предложить двадцать первый.
— Сколько?
— Три доллара.
— С ванной?
— Конечно.
Я вынул и положил на конторку три доллара. Он нажал кнопку
звонка и позвал:
— Бой!
Из лифта вышел мальчик. Портье вручил ему ключ и обратился
ко мне:
— Вам следует зарегистрироваться, мистер… э?..
— Смит, — представился я. — Джон Смит. Запишите. Я иду
спать.
Мальчик, заметив, что я без багажа, посмотрел на меня
искоса. Я протянул ему двадцать пять центов:
— Возьми, паренек, и улыбнись.
Он обнажил зубы, нажал на кнопку лифта и поднял меня на
четвертый этаж.
— Работаешь всю ночь? — поинтересовался я.
— Нет. До одиннадцати.
— А как же лифт?
— Переходит на автоматику.
— Послушай, сынок, — вновь обратился я к нему, — я не хочу,
чтобы меня беспокоили. Я долго просидел за картами и очень устал.
— Повесьте табличку на дверь, и никто вас не побеспокоит.
— Есть в отеле игроки? — осведомился я.
— Нет, но если вы хотите хорошенькую…
— Нет, — сказал я.
Вероятно, он решил, что я еще передумаю, и потому несколько
помедлил, вытаскивая картонку с надписью:
«Прошу не беспокоить». Затем опустил тяжелые шторы и включил
свет в ванной.
Избавившись наконец от него, я повесил картон на наружную
ручку двери, запер дверь и закрыл ее на задвижку, везде выключил свет. Потом
подошел к внутренней двери, ведущей в девятнадцатый номер, и, встав на колени,
принялся за работу. На руках у меня были легкие перчатки.
Самое подходящее место, для того чтобы просверлить отверстие
в двери комнаты отеля, — это обычно верхний угол нижней филенки. Дверь здесь
тоньше, и маленькая дырочка не привлекает к себе внимания. Нож, имеющий в
комплекте серповидное лезвие, может в случае нужды использоваться как сверло.
Вооруженный таким ножом, я сверлил дверь, чувствуя себя
грязным соглядатаем. Но человек вынужден чем-то зарабатывать себе на хлеб, тем
более когда он зависит от Берты Кул. Угрызения совести не помешали мне быстро
просверлить дырочку и прильнуть к ней глазами.
Альта сидела на кушетке и плакала. В большом кресле напротив
нее курил мужчина. Слезы девушки, казалось, ничуть не трогали его. Я почти не
видел мужчину.
Виднелись только его ноги до бедер и иногда — попадавшая в
поле зрения рука, двигавшаяся с зажатой в ней сигаретой вверх и вниз и
ложившаяся на подлокотник.
Наконец Альта перестала плакать. Я видел движение ее губ, но
не слышал слов. Девушка не казалась рассерженной или возмущенной, скорее
подавленной.
Мужчина, по-видимому, тоже ненадолго включился в разговор.
Затем дернулась рука с зажатой в ней сигаретой. Секундой позже появилась другая
рука, державшая конверт. Мужчина протянул его Альте. Та взяла конверт, даже не
глянув, что находится в нем. Альта, похоже, очень спешила. Она открыла сумочку,
вытащила оттуда продолговатую тоновую бумагу и отдала мужчине, опустившему ее в
карман пиджака.
Альта поспешно встала, попрощалась и затем исчезла из моего
поля зрения.
Мужчина, как видно, старался побыстрее выпроводить гостью.
Он поднялся, быстро пересек комнату. Дверь отворилась и захлопнулась. Она была
расположена прямо напротив лифта. Я услышал дребезжание поднимающегося лифта,
звук отворяющейся и закрывающейся двери.
Мужчина вернулся к себе в комнату.
Я поднялся с колен, отряхнул брюки и внезапно заметил, что
дверь между номерами не заперта на задвижку. Медленно и беззвучно я стал
поворачивать ручку дверного замка. Повернув ее до отказа, слегка нажал на дверь
и несильно ее толкнул. Дверь чуть-чуть подалась.
Следовательно, все это время она не была заперта. Это уже
кое-что значило. Сначала я решил распахнуть ее и войти в соседний номер, но
потом передумал. Я притворил дверь, тихонько повернув ручку так, чтобы не
щелкнул замок, и запер ее на задвижку с моей стороны.
Это был скверный отель с потертыми коврами и выцветшими
кружевными занавесками. Прореха в белом покрывале на постели была заштопана.
Дверь между номерами была плохо подогнана и плохо закреплена. Пока я
разглядывал ее, ручка медленно повернулась. Кто-то пытался открыть дверь, но не
повторил попытку.
Я вышел в коридор, сунул ключ от двери в карман и постучал в
девятнадцатый номер.
Я услышал скрип стула, шаги.
— Кто там? — спросил мужской голос.
— Лэм, — ответил я.
— Я вас не знаю.
— Послание от шефа.
Он открыл дверь и с порога уставился на меня.
Это был крупный, на вид добродушный парень, уверенный в
своей физической силе. Густые брови срослись на переносице. Глаза глубокой
охряной окраски казались почти черными. Чтобы смотреть ему в лицо, мне
приходилось слегка задирать голову.
